Шерхан (СИ) - Кострова Валентина (книги онлайн полностью .txt) 📗
Он протягивает мне цветы, склоняется и целует в шею, засасывая кожу, тело моментально откликнулось на этот хозяйский жест. Да, я его, с головы до ног, только вот душа…душа моя не ожила, как бы ни старалась проводить с нею долгие беседы. Она болела сильно, не давая ни вздохнуть, ни выдохнуть, то просто ныла, как старая рана, которая реагировала на смену погоды.
Я его не винила в случившимся, осознанно, прекрасно понимала, что авария могла случиться с кем угодно, но один червяк вгрызался в мою душу, как в яблоко, шепча мне, что не у каждого будет целенаправленно испорчены тормоза. И вот этот червяк не давал мне полностью отпустить ситуацию, как вокруг говорили. Я спрашивала: Кто? За что? Почему? И безопасно ли мне быть рядом с Яром? Каждую ночь, закрывая глаза, я воспроизводила разговор отца в ресторане, когда он обвинял Шерхана и Хищного в связи с криминалом. Слова Вики о том, что Ярослав киллер, убивал за деньги, никак не выходили из головы. Все чаще и чаще стала задавать вопросы: Откуда у него деньги? Куда он уходит, действительно ли в комплекс на трассе? И правда, что там процветает проституция, наркоторговля, а также незаконный слив топлива?
— Лера, ты слышишь меня? — зеленые глаза вопросительно смотрят на меня. Часто моргаю, виновато улыбаясь.
— Прости, я задумалась.
— Ты часто стала задумываться, — целует меня в кончик носа, отходит к комоду, достает свежую футболку, расстегивает пару пуговиц на рубашке, затем через голову ее стаскивает, небрежно швыряет ее на рядом стоящий стул.
Тигр со спины смотрит на меня с подозрением, щурит свои опасные глаза, и у меня возникает ощущение, что он знает то, о чем я думаю, знает то, что задумала, но пока не доносит эту информацию до своего хозяина.
— Зачем ты набил себе такую огромную татуировку?
— В смысле? — оборачивается, надевает футболку, я только успеваю глазами скользнуть по мускулистому торсу, поправляет ворот, зачесывает пятерной волосы назад. Замечаю, что в этот раз подстригся чуток по-другому, по бокам волосы коротко подстрижены, шевелюра, как грива, осталась сверху, бородку тоже свою по-другому оформил.
— Тигр на спине.
— Визитная карточка. Оправдываю свою фамилию.
— У тебя же может быть теперь другая фамилия, — говорю не подумав, Ярослав моментально посерьезнел, прищурился, закрылся от меня, скрестив руки на груди.
— Если в моей жизни внезапно появился отец, это ровным счетом ничего не меняет. Я — Тигр и точка.
— У каждого ребенка должны быть родители, как у родителей должен быть ребенок! — запальчиво бросаю в спину Ярослава, когда он направлялся из комнаты. Замер, медленно поворачивается ко мне. Несколько секунд внимательно всматривается мне в лицо, сканировал, пытался осмыслить смысл моей фразы, ища переносный смысл.
— Я думал, мы это перешагнули и пошли дальше, Лера…
— Перешагнули??? — начинаю хохотать, откидывая голову, словно услышала очень смешную шутку года, потом резко замолкаю, зло сверкая глазами. Швыряю цветы на кровать, задираю футболку до груди. — Видишь этот шрам? Он никогда не даст мне забыть! Я всегда буду помнить, откуда он у меня!
— Лера, чем дольше ты будешь цепляться за прошлое, тем дольше мы будем его преодолевать, не давая будущему шанса!
— Тебе не понять…
— Я тебя понимаю, да я не вынашивал ребенка, не чувствовал изнутри его шевеления, но это тоже мой сын, и я тоже его потерял! Разницы нет, Лера, нет! — последнее слово он бросил мне криком, сжал зубы, дрожа от внутренней ярости. — Купаясь в своей боли, ты топишь меня, в то время, как я пытаюсь вытащить нас двоих на поверхность!
— А я просила??? Просила меня вытаскивать??? А может вообще тебя обвинить во всем случившимся? А? Если бы не твои темные делишки, никто бы и не подумал лезть к твоей машине!!!!
— Лера…
— Что, Яр? Давай смотреть правде в глаза! Ты никогда не был простым, ты человек с загадками. Рождение, юность, деятельность, работа — все покрыто налетом таинственности! И, наверное, мне стоит все же прислушаться к словам папы и сестры, что ты не просто ходишь по краю, а принимаешь самое активное участие в противозаконных действиях! Ты и убивал за деньги? — я отшатнулась, испуганно захлопнув рот.
Яр смотрел на меня горящими злыми глазами, опасными, звериными. Теперь вопросов нет, почему его называли Шерханом, у него глаза тигра в момент угрозы жизни. Он сжимал и разжимал кулаки, от напряжения побелели костяшки. Мне очень повезло, что у него железное самообладание, другой на его месте просто треснул меня.
— Я думаю вечер нам нужно провести по отдельности, остыть и подумать, — холодно произнес Ярослав, подарив мне напоследок убийственный взгляд. Дернулась следом за ним, но он предупреждающе глянул на меня через плечо, запрещая прикасаться к нему.
— Яр… — сожалею о сказанном, понимая, что разговор должен быть совершенно другим. О своем отъезде я вновь промолчала. Иду все равно следом, хочу его схватить за руку и попросить прощения, но он отгородился от меня, не желал сейчас слышать и слушать. Знаю, что когда остынет, будет самым внимательным собеседником, только вот самолет у меня был рано утром.
Он не оборачивается, не смотрит на меня, а я со слезами стою в коридоре, не в силах выдавить из себя и слова, признать еще раз в любви, не сомневаясь в искренности этого признания. Я его люблю, так сильно, что страшно самой, но правильно Яр сказал: в своем горе я его тоже топлю, не давая нам двоим шанса всплыть. Значит мне суждено идти ко дну, а его отпустить, не быть якорем. Так будет правильнее всего.
24 глава (Шерхан)
— Яр, ты уже пьешь вторую бутылку, — осторожно заметил Гриша, я пьяно ухмыляюсь, нетвердой рукой наливаю еще стопку водки.
— А ты не считай мои рюмки, лучше пей свой сок! — беру графин с соком, пытаюсь налить его в стакан, промахиваюсь. — Вот блядство! — все же наливаю сок, потом уже швыряю бумажные салфетки на стол, чтобы впитали в себя яблочный сок. Гриша качает головой, но помалкивает, прищурено наблюдая, как я щелкаю зажигалкой, которая не дает огня. Раздраженно трясу ею, друг перехватывает мою руку, удерживает, щелкает, и появляется огонь. Прикуриваю, выдыхаю в сторону. Беру рюмку и залпом выпиваю «беленькую», морщусь и затягиваюсь сигаретой.
— Закусывай! — Гриша двигает в мою сторону овощную нарезку, мотаю головой. — Ты только пьешь и куришь, не жрешь!
— Заткнись и просто сиди, — грубо обрываю Каренина. — Не надо меня учить. Не. Надо.
— Какой смысл моего присутствия?
— Я хочу, чтобы ты помолчал рядом со мною.
— А я хочу понять причину, почему ты вдруг ударяешься в запой. Я тебя таким вообще не видел.
— А каким ты меня видел? Вечно собранным, без намека на слабости? — смеюсь, увидев неуверенный кивок Гриши, тушу сигарету в пепельнице, хватаю с тарелки ломтик перца, жую. Я выпил целую бутылку водки в одно лицо, начал вторую, пьян, но голова моя ясна, слова, сказанные Лерой дома, повторяются, как заевшийся мотив.
Меня задело ее поведение. Оказывается, пока я, как дебил радовался, что мы нашли друг друга, что сделали шаг к сближению, на самом деле остались на том же месте, где и были месяц назад, более того, нас еще дальше откинуло друг от друга. Я чувствовал, что мы расходимся в разные стороны, только меня это совершенно не устраивало, цеплялся за ускользающую из моих рук ладонь. А ей было все равно. Ей было по хрену, главное то, что носилась со своей болью, как с ребенком, которого потеряла. Однако потеряла не только она, но и я! Твою ж мать!
Сегодня понял, что наш дуэт распался, но по инерции мы все еще вместе, все еще пытаемся склеить разбитую чашу. Вернее, я пытался, Лере ничего не нужно было. Она сейчас нашла виновного в трагедии и переубедить, доказать свою невинность было невозможно. Хотя, какая-та доля правды в ее обвинениях была, из-за меня произошла авария, кто-то очень хочет мою персону убрать под видом несчастного случая.
Три дня назад только из-за чудесной реакции Тима не попал под машину, которая неслась на бешенной скорости по дороге, где и не носились никогда с роду. Полетела мимо, не дав никому из ребят запомнить ни марку, ни номера, ничего. Я только и смог перевести дух, чувствуя с какой силой Тим сжимал мое запястье. Потом, когда адреналин улегся в крови, осознал от чего меня спас товарищ. Мне поплохело, ибо до этого момента никто не стремился меня убрать, не было причины, я всегда работал и исполнял заказы без повода придраться. Жил с полной уверенностью, что умру от старости, но кто-то решил по-другому.
