Ваше Сиятельство 4т (СИ) - Моури Эрли (хорошие книги бесплатные полностью .TXT, .FB2) 📗
Из стопки бумаги я вытянул чистый лист, положил его на пластину — он как раз накрывал ее целиком с напуском. Затем я взял карандаш и начал водить по листу грифелем с большим наклоном и легким нажимом. Рельефные знаки сразу проступили на бумаге более темными контурами. Чуть позже я вспомнил о кусочке графита в ящике стола, достал и с его помощью сделал эту «волшебную» работу гораздо быстрее.
— Вы великий маг! — рассмеялся Майкл, явно довольный столь упрощенным созданием копии древнего текста.
— Важное условие, господин Милтон, — вполне серьезно сказал я: — Это… — я указал пальцем на перевод текста и на листок с оттиском пластины, — нельзя показывать никому еще примерно неделю, а лучше две, — ставя такие сроки, я подумал, что за неделю точно успею заполнить логические таблицы с пиктограммами и знаками дравенши. Тогда мне не потребуются оригиналы пластин, ведь я смогу переводить текст на основе снятых копий, не используя трудоемкую магию. И если вдруг, Майкл проболтается кому-то, и информация уплывет к британцам, охотящихся за тайной древних виман, то… Как говорится, флаг им в руки: перевести Свидетельства Бархума они не смогут, а если смогут — найдут какие-то подсказки среди древних промежуточных текстов — то все равно на перевод уйдут годы. При чем, если они найдут способ стянуть реликвии у меня, то в этом даже будет кое-какая польза: мы получим шанс выйти на след наших врагов. Главное, информация о нахождении Хранилища Знаний древней цивилизации будет у меня. А перевод первых двух пластин, который содержит лишь исторические сведения, без указаний на тайник династии Панадаприев, можно отдать и Майклу. Пусть через неделю-другую осчастливит научный миг величайшей сенсацией — ему приятно и полезно, а мне… Мне не жалко.
— Две недели! Клянусь, ваше сиятельство! Никто не узнает! Когда позволите взять копии, я спрячу их в тайном отделе своего чемодана! — с трепетом заверил чеширский барон.
— Вот и хорошо, Майкл. Идемте ужинать, а то графиня, наверное, заждалась. Потом перепишите мой перевод и заберете оттиск, — я встал из-за стола. Все же убрал пластины в шкатулку и решил, что перед ужином разумнее спрятать ее в сейфе мамы.
Когда я вошел в столовую, то за столом уже сидели Елена Викторовна, Майкл, что-то говоривший ей очень оживленно, и блондинка лет тридцати в роскошном серебристом платье. Конечно, это была Элизабет. В реальности баронесса похожа на брата гораздо больше, чем на фотографии. У нее тот же профиль носа, идеально ровного, правильных пропорций, очень похожие черты миловидного лица, те же волосы цвета спелой пшеницы. Глаза чеширской красавицы тоже серые. Только если у Майкла в них таится легкая грусть, которая часто сменяется искренним любопытством, то в глазах Элизабет притаилась хитрость и целый букет неудовлетворенных желаний.
— Ваше сиятельство, — Майкл, завидев меня, проворно встал из-за стола, — позвольте представить мою сестру, Элизабет Барнс.
Элизабет тоже встала и со сдержанной улыбкой, подойдя ко мне, протянула руку. Наверное, эта плутовка рассчитывала, что я последую английской традиции и поцелую ей пальчики. Однако мы в России и я — граф, а она лишь баронесса.
— Безмерно рад знакомству, — сказал я и провел пальцем по внутренней стороне ее ладони, отчего чеширская кошечка вздрогнула и приоткрыла ротик. — Вы, Элизабет, само очарование. Ваше фото впечатлило меня, но оказывается фотография не в состоянии вместить ваших великолепных достоинств.
— О, ваше сиятельство! Зачем так говорите? Теперь это… Слова эти беспокоят мое сердце! — сказала она на плохом русском, но очень пылко.
В самом деле, зачем я ей это сказал? Чего я хотел этим добиться? Пожалуй, я, как Астерий, безошибочно угадал в ней суку и захотел поиграть с ней в ее же игру, в которой она точно не выиграет. Да, она заметно старше меня, и вовсе не факт, что пожелает играть со мной. Но есть такой тип женщин… Например, как мачеха Талии — Светлана Ионовна, губы которой с большим желанием нашли мои. Это произошло не без причины, и флюиды Астерия здесь не причем: просто Ионовне хотелось этим поступком и желаемым продолжением отомстить моей матери за то, что вокруг нее вился барон Евстафьев. Вот и английская баронесса сейчас имеет интерес ко мне — я его чувствую ментально. Сильный интерес, и он также не совсем здоровый, как у мачехи Талии. Элизабет и Светлана Ионовна даже чем-то похожи внешне и немного в повадках, о которых я мог судить в первые минуты знакомства.
За столом нам прислуживала Надежда Дмитриевна — Ксения снова уехала на два дня в деревню. На ужин был гусь, запеченный с фруктами и анатолийскими травами, грибы в сметанном соусе, осетр гриль, горячий, еще исходящий ароматами, и салат с крупными розовыми кусочками сахалинских крабов. Конечно вино. С Кипра, семилетней выдержки — его Дмитриевна принесла в запотевшем глиняном кувшине. Это было по-деревенски, но лишь придало колорита нашей трапезе. Вышло так, что я сидел рядом с Элизабет, а Майкл с мамой. И Майкл, вдохновленный свежей беседой со мной, близостью графини и, наверное, присутствием сестры, говорил очень много, шутил, восхищался нашей кухней и вином.
Я же не слишком многословно общался с Элизабет. Ответил на несколько ее вопросов по астральной магии и магии сновидений, которая была в моде в Западной Европе. А потом мне захотелось попробовать на ней шаблон магического воздействия «Мангад урф» или в переводе с лемурийского «Золотой Срез». В этом мире я использовал его лишь однажды на Даше. Уже не помню: во второй или третий день пребывания в теле графа Елецкого — тогда я лишь хотел проверить, как мои магические заготовки взаимодействуют с эрминговыми потоками. Я не люблю эту магию, вернее не уважаю: она проясняет, что чувствует в данный момент испытуемый: его ментальное состояния, желания, иногда можно услышать мысли. «Золотой Срез» гораздо лучше работает на женщинах, и намного хуже на мужчинах. Почему я после Даши не пользовался этой заготовкой? Да потому что, в моем понимании в «Мангад урф» есть что-то такое подленькое, вроде как подглядывания в замочную скважину чужой спальни. Но использовать этот шаблон на англичанке я не счел зазорным. Поэтому с полной неожиданностью для Элизабет я взял ее ладонь, покоившуюся на колене. Госпожа Барнс с удивлением посмотрела на меня, приоткрыла рот, желая что-то сказать, но не сказала, наверное, ожидая от меня пояснений. Я же просто активировал «Мангад урф», который требовал физического контакта. Мой импульс, словно сигнал радара проник в баронессу, и вернулся, неся срез ее ментального состояния, ее желаний, намерений, прекрасную какофонию мыслей. Сначала я ощутил ее удивление, непонимание, волнение и оттенки злости, которая была обращена на Елену Викторовну и Майкла — они общались между собой, были так увлечены, что не обращали на нас внимания. А потом проступили ее мысли: «Какой он смелый. Я ему явно нравлюсь. Очень интересный мальчик. Им можно поиграть. Хочу им поиграть. Поморочить ему голову, назло графине. Так как эта дрянь морочит голову моему Майклу! Старая наглая стерва! А ее сын… Жаль, что он так молод. А может это не так плохо? Неужели я хотела переспать с этим мальчиком? Он же еще школьник. Он, наверное, очень горячий. Я хочу его? Нет? Или да? Я давно не пробовала таких молодых».
Я чуть не рассмеялся: «Вот же сука! Она ревнует Майкла к моей маме! Впрочем, я, как Саша Елецкий, этим тоже прибаливал».
— Что вы хотите, Александр Петрович? — спросила она, плохо выговаривая мое отчество и не пытаясь освободить руку из моих пальцев.
— Почувствовать вашу ментальность, госпожа Барнс, — сказал я, погладив ее ладонь. Конечно, такие прикосновения считались крайне неприличными при первом знакомстве, но поскольку мы играем в магию, то рамки дозволенного можно было раздвинуть, объясняя это «магической необходимостью». — Ее можно воспринимать дистанционно, — продолжил я, чувствуя тепло ее руки, — но это сложнее, и для этого требуется переносить большую часть внимания на тонкий план. А можно и при телесном контакте, что я и делаю, держа вашу руку.
