Немийцы (СИ) - "Баса" (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Мимо!
Брат увернулся от подушки, подскочил и бросился вправо на небольшое пустое пространство. А на стене висел телевизор.
Меня позорно уличили в любви. Гады! Поднялась со всего размаху закинула подушку, Пашок со своими излюбленными улыбочками ловко пригнулся, и орудие мести скользнуло поверху над его головой. Прямо в телевизор, который сразу же покачнулся, опасно задребезжал.
Я приостановилась, пока дребезжание затихало, благо подушка мягкая, а крепление на стене оказалось прочным.
— Это ты виноват! — показала пальцем на брата.
— Естественно, — раскинул руки демонстративно тот. — Я помню, мужики во всем виноваты!
Подняла подушку, прогоняя легкое покраснение с щек. На столе забыла цветочки брата лежали, поэтому пошла их ставить в вазу.
Дверь повторно открылась или в третий раз за сегодня.
— Хе-хей! С выздоровлением неудачница! — расслышала. Санек вернул свое красноречие, но сегодня оно не раздражало, как в прежние времена, ведь оно не имело цели унизить, скорее поднять настроение. — Иди обнимать будем! — улыбаясь предложил Польски.
А чем Польски (чёрт) не шутит? Предлагал более теплые отношения, можно попробовать? К тому же, некая симпатия и благодарность заняла место прежней неприязни к парню. А Виталика, всегда уважала. Пришлось бросать цветочки Паши и позволять себя обнимать.
— Спасибо, Санек, — удалось выжать из себя. Наслышана кто вел основное расследование — Капрал разведывательной службы.
Виталик всучил очередной букет, позволив себя тоже поцеловать в щеку. Язык не поворачивался спросить, где Дима? Эти двое пришли, а его не было. Вместо этого пошла вновь ставить цветы в вазу, пока наливала воду из-под крана, наклонив немного сосуд, уловила движение сбоку. Саша вышла в коридор, может в дамскую комнату, не знаю зачем.
Ой! Я поспешила выключить воду, а то она переливалась за бортики вазы.
Где Дима!? Хотелось прокричать, но что-то настойчиво не давало это сделать? Стеснение?! Я и стеснение, где оно раньше было?
— Телефон!? — Алиса обратила внимание на себя, подняв мой беленький агрегат.
Взяла трубку и отошла к окну, с восемнадцатого этажа открывался вид на город Арзонт. Далеко-далеко виднелась корпорация Хаски, одно из самых высотных зданий. А внизу под окнами больницы виднелась парковка, я бегло осмотрела машины и дороги поблизости. Ретз сверкал с буквой Х на капоте, а хозяин его где?
— Привет, — ответила на телефонный звонок в это время. Волчица была радостная, судя по голосу и малость запыханная, будто бегала только что. — Куда спешишь?
— У вас… лифт сломался, пешком ковыляем, — выдохнула резко подружка. — Подохнуть мечтаем с девочками. Я прихватила с нами Колдуна и Беатриче…
— Здорово! — искренне удивилась услышанному.
Смотрела на ретс с высоты, только при виде его машины, сердце уже наизнос работало. Совершенно точно когда-нибудь оно от любви остановится, подумает-подумает и скажет:
«Я износилось, слишком часто билось рядом с Дмитрием Сергеевичем». И мою смерть занесут в какую-нибудь книгу, как самый нелепый случай.
Как вспомню его лицо вблизи… когда наклонялся ко мне, так и хотелось ущипнуть его милую моську, потрепать за щечки с его ямочками. У него такая слюнтяйская морда. Как я могла повестись на эту смазливую морду!? Жизнь не справедлива!
Я очень… хочу…чтобы он обнял меня.
Услышала, как дверь скрипнула за спиной, обернулась и суть разговора уплыла в омуте, в голубом омуте его глаз. Какие же у него голубенькие-голубенькие, а реснички как у девочки, а губы эти уточкой. Противозаконно иметь такие губы, это у девочек должны быть губы полные, мягкие.
— Ладно, Волчица, отбой, — тихо шепнула в трубку, сделав предварительно ладошку лодочкой, чтобы подруга слышала, а остальные — нет.
— Стой! — заорала та громко. — Палата какая?
— Тридцать пять. Только я занята! — шепнула и сбросила трубку, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, платье колокольчиком взвилось, пришлось его с запозданием прикрывать. Вроде невысоко задралось.
— Пойдем-ка мы прогуляемся…Я видел здесь кафетерий, предлагаю посидеть! — нашелся наш Паша с ответом.
А я никого и не видела кроме Димы, по лицу понять не могла, что он чувствовал и о чем думал.
Ирина подошла и крепко обняла:
— Мне пора, Анют, выздоравливай. Сегодня Леха обещал пораньше приехать, а у меня ужин не приготовлен!
Остальные вставали со своих мест и готовились к уходу.
— Где бы записать, у моей семьи появилось чувство такта, — в спину братцу я все-таки сказала насмешливо, он выходил последним.
Не нравились мне глаза Димы вдруг стало очевидным. Поэтому пока рассматривала его общий внешний вид: черные, спортивные штаны и футболка такая же с белыми цифрами огромными во всю грудь, на ногах — кеды белые. На шее поблескивала подвеска.
Дима не улыбался, как будто мелькнуло неудовольствие. Я очень удивилась и замерла без движения возле того же окна, когда дверь за последним Пашей закрылась.
Гость сбросил олимпийку при входе на стуле, а потом подошел ко мне, пришлось глаза поднимать на него вверх настороженно:
— Привет, — чтобы как-то прогнать ощущение неловкости разбавила тишину. Не нравился его настрой, ох, не нравился. Не удосужился ответить, а сразу начал изливать поток гневных слов:
— Для чего тебе нужно скажи мне фамильное кольцо? — встал напротив меня, руки сложив под грудью, тем самым подчеркивая ее сильнее, а я почувствовала себя очень маленькой и крайне слабой. К тому же дурой, после его слов. С позором осознала, что и сейчас на мне нет кольца.
— Для красоты? Красивый камушек? — его голос не повышался, он был просто издевательски тих и полон сарказма. Меня такой град стыда застучал по плечам и рукам, что хотелось надеть дождевик и не вылазить, пока Дмитрий Сергеевич не заткнется. Как прям от папашки своего! Вспоминались моменты, никогда не кричал, но как начинал психотерапию, хоть прыгай с восемнадцатого этажа.
Терпела и молчала, поглядывала на подоконник и на небо на уровень горизонта. Тучи небольшие, но темные начинали собираться отовсюду.
Какой же Дима нытик, причем до тошноты правильный и нудный. Придется оставшуюся жизнь его развлекать, а то без меня продолжал бы загибаться со своими бумажками и компьютером. Кажется, не только он мне карусели в жизни устроил, я ему тоже. Ладно, квиты! Дима продолжал лекцию, а я решила разбавить его речь:
— Я сама могу за себя постоять!
— Основы самозащиты повтори-ка мне? — вот умник, порой хотелось убить его, но сейчас мне немного стыдно. Шучу, мне очень стыдно. Даже наорать не могла, разозлиться, как следовало. — Особенно по поводу охранников личных.
— Никогда и не при каких обстоятельствах не снимать кольцо, если вы не находитесь в ноль пространстве…
— Что-то я не заметил в ресторане ноль пространства. Твои проблемы, Вильмонт, — опять его Вильмонт. Мы перестали друг друга величать по фамилиям после того, как были женихом и невестой.
Плечом опирался на стекло и пытался мой взгляд поймать, а я-то на небо смотрела. Как наставник изучал глупую, маленькую девочку. Какой позор, хотелось убежать от него и спрятаться под одеяло.
— Ты слишком безответственная. Сколько раз попадала в переделки и исключительно по своей глупости. Как можно забывать кольцо!!! — раздраженно поднял голос и взяв мою левую руку поднял вверх, демонстрируя обоим отсутствие кольца.
Рявкнул, так рявкнул, едва не подпрыгнула от удивления. Что за командный тон, словно дрессировал собачонку? А он продолжал:
— Из-за твоей безалаберности страдают остальные. Крупно повезло, что мы тебя нашли вовремя, пока тебя не разделали, как бабочку. А если бы не успели!?
Всё — лимит терпения исчерпан. Я интересно не покраснела от гнева, резко отошла от подоконника и пошла к кровати, там улеглась на подушку спиной. Больше разговаривать не хотелось, а Дима не оставил меня в покое, сел рядом, плюхнувшись чуть ли не с разбегу, что кровать отпружинила.
