Насильно твоя (СИ) - Устинова Мария (серия книг .txt) 📗
Если они там, я начну стрелять по обоим. Тюрьма — это лучше, чем быть убитой или вернуться в подвал. Я толкнула дверь и прищурилась на серый рассветный свет. Черный джип исчез — они переставили машину. В то, что они уехали совсем, я не верила. Затаились, чтобы не светиться перед ментами.
Терять мне нечего — я бросилась наружу, не зная, что там ждет. Только одна мысль не давала покоя: он сам отдал ключи от нашего дома или их забрали?
Где ты, Эмиль?
Глава 62
Долгожданная свобода.
Через подворотню я бросилась на проспект. Растолкала людей локтями, пронеслась квартал и углубилась в массив домов, пытаясь сбить врагов со следа.
Чувствуя себя уязвимой, я пролезла между домами, прошла по проходу и забилась в тупичок на заднем дворе бедного дома. Меня закрывала полуразрушенная кирпичная стена, позади был бетонный сарай. Местность насквозь незнакомая.
Я присела на корточки, прячась. Сильно кружилась голова, все выглядело новым и пугающим. И что теперь? Без денег, документов, с нелегальным стволом. Куда идти, когда меня хотят убить?
Я устроилась удобнее и обшарила карманы. Телефон при мне — перед тем, как они пришли, я звонила Эмилю. Могут ли меня по нему отследить? Ни черта не знаю!
— Твою мать, — выругалась я. Не было даже мелочи.
В переднем нашлась записка от Андрея. Я с сожалением ее помяла и убрала обратно. Не знаю, кому верить.
Год я не выходила на улицу. Так долго пробыла в клетке, что стала беспомощной. Разучилась жить сама. Эмиль решал за меня все: делал покупки, заставлял есть, следил за моим выражением лица, когда мы были на людях.
Что без него делать? Как жить?
Вот Эмиль бы сразу бы во всем разобрался… Только где он, этот Эмиль.
Я вытащила из-за пояса пистолет и осмотрела. Выщелкнула обойму, как учил муж — магазин забит под завязку. Ряд желтоватого оттенка патронов было видно в выемку на обойме.
Если меня послали убить… Скорее всего, это ствол, из которого Эмиль завалил партнеров. В этом случае мое убийство можно повесить на Эмиля.
Логично — мы ведь ссорились.
Соседи видели, как я убегаю из дома в слезах. Жестокий мужчина, криминальный авторитет, убийца — от такого можно чего угодно ждать. Те двое пришли в перчатках. Меня ударили… Я упала на пол, сметая утварь — похоже на семейный скандал. Оставалось пристрелить и повесить мою смерть на Эмиля.
Я торопливо убрала пистолет обратно за пояс.
Где же он? Если нашел деньги и свалил, то и мне надо бежать. Не знаю, как, но здесь меня убьют. Преодолев страх, я выбралась из укрытия. По тропинке вышла на оживленную улицу. В городе я не ориентировалась, но на месте оставаться нельзя.
Я чувствовала себя потерянной, испуганной, но впервые за последний год ощутила себя живой. Шла и смотрела по сторонам, выискивая табличку с названиями.
Оружие придавало уверенности. Понятно, почему Эмиль всегда так самоуверенно держится. Я же напоминала потерявшуюся кошку, которая впервые попала на улицу без хозяина.
Он и был моим хозяином целый год.
Погиб или жив? Он не импульсивный, если сбежал — значит, все продумал и только затем действовал.
Может быть, и мне уехать?
Я остановилась.
Мои вещи и паспорт — все осталось в гостинице. Все произошло так быстро: наши с Эмилем отношения и брак, что я потеряла «старую» жизнь. Надо выяснить, что с вещами… С документами.
Времени прошло много, но кто знает.
Бежать без паспорта точно нельзя. Скорее всего, все забыли, что когда-то мы снимали там номер. Меня вряд ли там ждут.
Где находится гостиница, я не представляла, но помнила название. Выяснила у прохожих направление и долго шла пешком. Что они сделали с брошенными вещами? Паспорт не могли выкинуть, решила я. Игра стоит свеч. Его либо отдали в полицию, либо он еще у них.
Когда я добралась до гостиницы и вошла в стеклянные, до блеска натертые двери, не представляла, что скажу.
Девушка за стойкой уставилась на меня — без особого интереса.
— Мне кажется, я оставила у вас вещи, — начала я. — Это было… в августе.
Сейчас меня прогонят. Я даже не знаю, какую правдоподобную версию выдумать, почему столько времени не возвращалась.
Девушка нахмурилась.
— В прошлом августе? — руки на автомате потянулись к компьютеру, а потом она опомнилась. — Марина! — заорала она. — Тут девушка спрашивает…
К нам вышла администратор. Вторая попытка опозориться.
— Думаю, я оставила вещи. В прошлом августе, — уверенно сказала я и сделала любезно-непроницаемое лицо, как у Эмиля. — Дорожная сумка, в ней документы. Мой паспорт.
Администраторша с озабоченно-непонимающим лицом обернулась к коллеге. «Кого ты мне прислала», безмолвно спрашивала она.
— Я не думаю… — сказала она. — У нас не было невостребованных вещей.
— Вы уверены? Я снимала… одиннадцатый номер, — вдруг вспомнила я. — Только его бронировали на моего друга.
— Проверь, — велела администраторша. Девушка зашуршала клавиатурой.
— Да. Действительно, номер снимали, — она кивнула. — Только вы ошибаетесь, номер был сдан. Двадцатого пятого августа. Никаких вещей не было, и документов тоже.
Она уставилась мне в глаза бесконечно-выжидающим взглядом. «Это все, чем я могу помочь. Проваливайте».
— Так он выехал? — не поняла я. — Вместе с моими вещами?
— Номер был оформлен на него. Девушка, слишком много времени прошло, — она начала злиться, видно, опасаясь, что сейчас на нее что-нибудь повесят. — Забытых вещей в номере не было!
Я выставила вперед ладони — только скандала или вызова полиции не хватало. Похоже, они боялись того же.
— Простите, — улыбнулась я. — Скорее всего, надо мной подшутили. Я пойду.
Я покинула гостиницу и, оглушенная, поплелась по тротуару.
Я была уверена, что все брошено! Оказывается, Лазарь прибрал за мной, забрал документы и вещи и съехал, а меня там словно и не было. Замел следы?
Двадцать пятого августа, сказала она.
Мы приехали двадцатого. Плюс два дня в городе… Получается, Лазарь съехал с моими вещами в день, когда… Это был исход третьих суток с Эмилем. Тем вечером за нами пришли, чтобы бросить в подвал.
Не думаю, что это случайность. Лазарь знал: мы засыпались, мне с Эмилем конец. Только взяли нас вечером, а из номера выезжают в первой половине дня.
Лазарь сбежал, а меня бросил на расправу. Логика в этом была, только жестокая. Пока терзали нас, у него было время уйти. Мстили тем, кто ближе, кто уже был в руках.
Только получается, он заранее знал, чем для нас кончится дело.
Ненавижу эту сволочь… Как я могла ему верить?
Я плюхнулась на скамейку в сквере, чтобы перевести дух.
И что теперь? Документов нет, денег тоже. Уличная табличка сообщала, что я нахожусь на «Большой Садовой». У Эмиля здесь рекламное агентство — то самое, через которое он отмывал деньги.
Мысли снова вернулись к мужу.
«Мужу».
Я рассмеялась и закрыла лицо руками. Неужели второй раз попалась на это? На мужское вранье, которое едва не закончилось изнасилованием и моей смертью.
К побегу Эмиль бы обязательно подготовился. Я могла не замечать, но ему бы понадобились деньги. Знакомые, коллеги могли рассказать, чем он занимался в последние дни. _Читай на Книгоед.нет_ Но телефонов у меня нет, а за агентством могут следить.
Но чем больше я об этом думала, тем лучше понимала, что хочу знать, что случилось. С Эмилем мы были связаны брачными узами, как два арестанта цепью. Вместе невозможно и порознь тоже.
И теперь, когда он исчез, я чувствовала себя осиротевшей. Не знала, кому верить и куда идти. И все бы отдала, чтобы услышать его голос: «все будет хорошо, маленькая». Пусть это неправда. Пусть.
Я понимаю свои шансы. А он бы разобрался, знаю.
Почувствовав, как дубеют пальцы, я выдохнула в ладони. Резко встала и свернула влево — к агентству. Шла, по-прежнему ничего не чувствуя внутри, кроме пустоты. Я хотела выяснить, что с ним случилось.
