Два месяца и три дня - Клевер Алиса (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
– Меня, кстати, зовут Арина. Арина! – И она выбежала из элитной примерочной, будь она неладна. Со всех сторон сквозь стеклянные окна на нее смотрели манекены, которые теперь пугали ее не хуже, чем фильм ужасов. Она сбросила туфли и полетела вниз, перескакивая через ступеньки. Восемь этажей. В выставочном центре в Москве только шесть. Люди смотрели на нее, странную девушку в тонком изящном платье, босиком и с лицом, перекошенным яростью.
Максим нагнал ее на третьем этаже.
Схватив за плечи, он крепко прижал ее к себе, подавляя попытки вырваться. Арина трепыхалась и пыталась избить его слабыми кулачками. В который уж раз?
– Отпусти! – кричала она и пиналась босыми ногами.
– Ни за что. Слушай, у меня нет времени бегать тут за тобой по лестницам. Нас ждет самолет. И так придется лететь ночью!
– Тебя! Тебя ждет самолет. Я никуда не лечу, не хочу. Я имею право делать то, что хочу.
– Конечно, моя дорогая. Только тогда тебе придется выйти из этого центра в этом вот платье и, как я понимаю, без обуви и забыть меня навсегда.
– Хорошо! – еле слышно пробормотала Арина.
– Что? – Максим стиснул зубы. – Ты в своем уме, Белоснежка?
– Нет! Я сошла с ума.
– Так ты хочешь остаться здесь? – Голос его заледенел, глаза сузились. О, как же она может этого хотеть? Он – самый красивый мужчина, самый лучший любовник. Ее жизнь станет абсолютно пустой без него. И все же она собралась с силами и выкрикнула, пользуясь последними остатками злости:
– Да! – хотя больше всего она хотела сейчас провалиться сквозь землю и перестать существовать. Сон сбывался. Сейчас он отпустит ее, развернется и уйдет, как сделал это когда-то в кафе. И она снова погрузится в свой персональный кромешный ад. Черт, ну почему она не могла позволить ему нарядить ее? Пусть кукла! Но он хочет ее.
Максим озадаченно смотрел на Арину и силился понять, что ею движет. Она стояла, такая слабая, беззащитная в его руках, но разгадать ее было невозможно. Она хочет уйти от него, босая, в тонком платье, посреди чужой страны. Она даже не смотрит на него, и только руки сжаты в маленькие кулачки, и от одной мысли, что он должен оставить ее здесь и не увидеть больше никогда, отчего-то становится непереносимо больно и безысходно. Эмоции. Все подвластны эмоциям.
Отчего сопротивление так возбуждает?
– Я очень хочу, чтобы ты осталась, – говорит он тихо и твердо и еще больнее сжимает ей плечи.
– Зачем? Чтобы сломать меня окончательно? – расхохоталась Арина. – Мальчики так любят ломать свои игрушки.
– Что? – Максим скривился. – Какого черта ты говоришь такие глупости, Белоснежка? Я все время хочу тебя, я думаю о тебе каждую минуту, ты мне снишься. Даже сейчас я любуюсь тобой. И ты считаешь, что я хочу навредить тебе?
Даже сейчас я любуюсь тобой.
– Я могу сделать тебе больно, но это принесет тебе наслаждение, я обещаю. Я свяжу тебя и буду трахать неделю без остановки, и я уверяю тебя, что это тоже будет восхитительно. И буду делать так каждый раз, когда ты попробуешь бросить меня или ослушаться. Но разве это наказание пугает тебя? Неужели ты действительно хочешь уйти? Я не верю своим ушам.
– Я не знаю! – выкрикнула Арина. – Ты говоришь, что любуешься мною, но иногда мне кажется, что ты даже не смотришь на меня. Ты смотришь сквозь меня на стеклянные образы, созданные твоим воображением. Ты меня не знаешь. Ты не знаешь моего имени, не знаешь, что я люблю, а что не люблю. Кроме секса, конечно, тут ты знаешь обо мне куда больше меня. Но во всем остальном… И я тоже не могу задать тебе ни одного вопроса! А я хочу знать хоть что-то, и вовсе не из-за того, что у меня какой-то там дурацкий альтернативный интерес. Я хочу знать тебя.
– Все дело в этом? Это правда? – Максим разжал пальцы и обнял ее, наплевав на все взгляды посетителей KaDeWe.
– В этом дело. В этом. – Арина прижалась к нему и вдохнула терпкий запах пота, геля для душа – его уникальный, умопомрачительный запах.
– Тогда… давай изменим правила. Кви про кво. Я готов сыграть в эту игру, раз уж в этом все дело. Ты хочешь знать меня? Что именно ты хочешь знать?
– Все. Когда твой день рождения, кого ты любишь больше – маму или папу. Когда ты начал фотографировать. Откуда у тебя такие невероятные способности сводить девушку с ума в постели.
– Последний вопрос мне нравится больше всего, Бело… Арина, – улыбнулся Максим, а ее лицо загорелось от радости. Она не ослышалась? Он назвал ее по имени?!
– Пойдем, Арина. Люди смотрят, – ласково напомнил Максим. – У нас еще будет время поговорить в самолете.
– Поговорить? Это теперь так называется? – смущенно рассмеялась Арина. – Я помню, как мы «разговаривали» в самолете, когда летели сюда.
– А, вот ты о чем, распущенная девчонка. – Губы Максима растянулись в довольной улыбке. – Спешу тебя разочаровать. Мы летим в Лондон на самолете нашей семьи. И это значит, что в салоне ведется видеонаблюдение. Я не хочу знакомить тебя с отцом, особенно таким способом. А ты?
– Нет! – ойкнула Арина. – Ни в коем случае.
– Значит, будем разговаривать. Один вопрос, моя дорогая… Арина. Что нам делать со всей той одеждой, которую Хельга подбирала тебе всю неделю? Мы должны выбросить ее и пойти купить тебе десять пар кроссовок и джинсов? Мы можем оставить хотя бы парочку платьев? Если честно, ты в них очень, очень красивая.
– Ты правда так считаешь? – покраснела Арина.
– Без них, конечно, ты мне нравишься больше, но все же – джинсы? – И Максим скривил рожицу, заставив Арину рассмеяться.
– Платья можно оставить, – согласилась она. – Они и мне понравились. Это все сон. Из-за него я вдруг…
– Что – вдруг? – Максим заглянул ей в глаза и нежно отвел прядь волос с лица ей за ушко.
– Я почувствовала себя такой несчастной, – пробормотала Арина, и Максим прижал ее к себе.
– С этим мы справимся, – пообещал он.
25
Внешне небольшой лайнер мало отличался от самолетов, на которые Арина насмотрелась во множестве, пока ждала вылета из Москвы. Белоснежный сверху, с темно-синим «брюхом», «Боинг» покорно ждал, пока драгоценные пассажиры взойдут на борт. Около трапа, рядом с округлым входом, ждала стюардесса, эффектная блондинка с непроницаемой вежливой улыбкой. Горящие нежным янтарным светом окошки иллюминаторов смотрелись удивительно уютно на фоне темного ночного неба.
На хвосте самолета темно-синим – изысканная сложная эмблема с завитушками и вензелями – две буквы «КК». Константин Коршунов. Арина вспомнила, что Нелли называла ей это имя. И цифру – двенадцать миллионов долларов. Нет – миллиардов. За все время, что Арина провела с Максимом, она ни разу не почувствовала в нем никакого отпечатка больших денег. Разве что – в том, какие друзья у него имеются (Ричард) и какие безукоризненные немецкие блондинки по одному его свистку (и эскизам) подбирают гардероб никому не известной студентке-ветеринарше. И все же он – сын олигарха, и сейчас они идут к трапу частного самолета. Идут рядом, Максим держит ее за руку, но между ними пропасть. Она будет всегда. Через нее не перелететь ни на одном частном самолете.
– Это ваша семейная эмблема? – спросила Арина, кивнув на вензель. Такие же знаки, но меньшего размера, можно было заметить и на кабине, и на овальной двери самолета.
– Папа любит метить территорию, – усмехнулся Максим, проследив за взглядом Арины. Голос полон сарказма и чего-то еще. Сожаления?
– Могу поспорить, что маму ты любил больше, чем папу, – предположила Арина, поднимаясь на борт. Она сказала себе: «Нечего вешать нос. Надо принимать жизнь со всеми ее чудесами». Но стоило ей ступить внутрь, она остолбенела. Тут не летать – тут бы жить да жить!
Максим внимательно наблюдает, как Арина осторожно прикасается кончиками пальцев к иллюминаторам, стенам с мягкой обивкой, к подлокотникам роскошных кожаных кресел. Проход, в отличие от того, что был в самолете, доставившем ее сюда из Москвы, очень просторен, но Арина застыла в нерешительности.
