Полуночник (ЛП) - Пирс М. (читать книги .txt) 📗

— Да, это прекрасно, Ханна. Я уже говорила с Натаниэлем об этом. Я буду в ЛА (Примеч. ЛА — Лос-Анжелес) в эти выходные, а Лаура в Чикаго. Мы закроем офис.

— Дело в том, что… — начала я, — я не уверена, как долго буду в отъезде. Это может занять больше времени, чем одни выходные. Я действительно не знаю.

— Угу, все нормально. Все прекрасно, Ханна. Веришь или нет, я могу выжить без тебя.

Пэм взглянула на меня. Черт, она, наверное, подумала, что я выпрашивала оплачиваемый отпуск, а это определенно не так. Спасибо Нейту, у меня было пять тысяч долларов на банковском счету. Я задалась вопросом, знала ли Пэм или Мэтт об этом. Может быть, это были деньги Мэтта.

Тьфу, эти теории заговора необходимо прекратить.

— Хорошо, ладно. Я... Я проинформирую вас по электронной почте, если меня не будет больше недели, но я не думаю, что это произойдет.

— Прекрасно. Звучит хорошо, Ханна.

Тон и осанка Пэм говорили о том, что я уволена. Я не отходила от ее стола, пока она не была вынуждена впиться в меня взглядом.

— Что-то еще, Ханна?

— Вы связывались с Мэттом?

Я думала, что заметила, как что-то мелькнуло во взгляде Пэм, но оно исчезло прежде, чем я смогла это разгадать.

— Да. Он по-прежнему мой автор. Мы общаемся время от времени.

— Как он?

Я закрыла глаза, так как не хотела видеть, как Пэм испепеляет взглядом.

Эта женщина настоящая акула, как-то сказал мне Мэтт, но сам Мэтт был тигром, а Нейт ястребом. Все они были опасны. Все они жили в разреженном воздухе успеха, и теперь, более чем когда-либо, я чувствовала себя ребенком.

Ребенком в темноте.

Мне всегда было интересно — как они смеют? Как смел Мэтт использовать меня и лгать мне? Как смеет Нейт лезть и давать взятку ради помощи своему брату? Как смеет Пэм относиться ко мне с таким холодным безразличием, когда я собиралась спасти ее проклятого автора?

Боже, но я была влюблена в Мэтта.

Мое сердцебиение участилось, когда я стояла в офисе Пэм и ощущала гнев и жар моей любви. Мне не нужны пять тысяч долларов, чтобы пойти к нему. Деньги оскорбляли. И я не делала одолжение Пэм, идя к нему. И он ни черта не заслуживает мой к нему визит…

Я направляюсь к нему, потому что люблю его, и потому что любовь невозможно остановить.

— У него были дни и получше, — тихо сказала Пэм.

Мои широко раскрытые глаза вспыхнули.

Пэм не злилась. Выражение ее лица смягчилось, и она слегка нахмурилась.

— Он становится кем-то другим, Ханна. Кем я не знаю. Его трудно понять, но... — она провела рукой по клавиатуре. Эмоции сделали ее беспокойной. Они делали то же самое с Мэттом, и они делали то же самое с Нейтом. Я чувствовала себя победителем в своей простой способности быть человеком.

— Но ты скажешь мне, — Пэм прочистила горло. — Ты пойдешь туда и скажешь мне, как он.

Я моргнула и кивнула.

— Пойду, — сказала я, — я обещаю.

Я выскочила, прежде чем слезы брызнули фонтаном. Пэм нуждалась во мне. Точно так же, как Нейт и Мэтт. Почему они не могли признать это?

В четверг я упаковала все вещи после звонка Нейту и согласия на его план. Ему плохо удалось скрыть свое облегчение. Я пыталась вернуть ему деньги, но он отшил меня. Он велел мне взять с собой теплые вещи, так как там прохладно. Он сказал, что подвезет меня в аэропорт.

Только подобрав меня, он соизволил сообщить, что мы отправимся в путь вместе. Мудак.

Наш рейс задержался на сорок минут.

Нейт усмехнулся, когда я бросила рюкзак и осмотрелась с глупым видом. Я вытянула ноги.

— Это место для расположения ваших ножек, мисс Каталано?

Я покраснела.

— Я никогда не летала первым классом.

— Оу. Это единственный удобный способ летать в самолете.

Я вглядывалась в окно в форме таблетки. Да, это единственный способ летать, если ты можешь себе это позволить.

Я хотела болтать ни о чем, когда мы взлетели и попали в зону турбулентности — я, вообще, нервный пассажир самолета — но я оказывала Нейту холодный прием слишком много раз. Он закрыл глаза и отключился, несмотря на то, что самолет болтало.

Я изучала его лицо.

Опять меня поразило его сходство с Мэттом. Волосы Нейта были черными, хотя, у Мэтта были песочного цвета с блестящими вкраплениями. Я вспомнила ощущение шелковистости прядей, скользящих сквозь мои пальцы... в то время как мы целовались... в то время как он входил в меня.

Черт.

Я собиралась в Нью-Йорк не для того, чтобы прыгнуть в кровать Мэтта. Я собиралась в Нью-Йорк, чтобы попытаться помочь ему, а затем продолжить жить своей жизнью.

Когда я думала, что Нейт мертвецки спал, я вытащила свою копию «Серебряной нити».

За прошедшие три месяца я постоянно перечитывала книги Мэтта. В содержании его предложений, в его словах, был человек, которого я любила, и все тайны, что он скрывал от меня. Читать егокниги все равно, что слышать его голос. Его остроумие, его сарказм, его непостоянное настроение, необычная и одинокая мудрость — это все было там.

В пятницу утром я позвонила Пэм, чтобы спросить, были ли какие-то новые страницы «Суррогата». Письмо Джейн Доу прибывало как по часам, по четвергам, но ничего не приходило уже две недели. Я надеялась, что почитаю новые страницы в самолете. Тем не менее, делать было нечего, и никаких объяснений от Пэм.

Как раздражает. Автор остановился на сцене, которую я умираю, как хочу прочесть, а еще и побаиваюсь. Сцена секса.

Нейт перевернул мою книгу и взглянул на обложку.

— Нейт!

Я подскочила, резко одергивая книгу подальше от него.

— Извини, я хотел посмотреть, что ты читаешь.

Я сунула «Серебряную нить» в рюкзак.

— Теперь ты знаешь, — мое лицо горело.

— Да. Это одна из моих любимых, написанных ним.

Я взглянула на безукоризненно одетого мужчину рядом с собой. Я летела в удобных леггинсах и в бирюзовой топ-тунике. Нейт летел как руководитель Уолл-Стрит в сером костюме и золотом галстуке с узлом Элдриджа, настолько совершенным, что мне хотелось пялиться на его горло.

Когда Нейт чертовски не раздражал меня, он интриговал. Что он делал? Я обратила внимание на его тяжелое обручальное кольцо. Мужчины Скай изменяли своим женам, или только своим девушкам?

— Это правда? — спросила я. — То, что... насчет твоей семьи?

— Да, — Нейт улыбнулся мне. Я нахмурилась.

Он умел улыбаться так тепло, что моя злость растворялась, и всякий раз, когда он говорил со мной, он уделял мне все свое внимание. Это нервировало. В настоящее время он был повернут лицом ко мне, и, казалось, не обращал внимания на несколько стюардесс, которые все время заигрывали с ним.

— Я так понимаю, ты начиталась всего в Интернете?

Никакого цинизма, как у Мэтта, в его голосе не было, просто откровенное любопытство.

— Ну, да. Я... следила за новостями некоторое время.

— Я не могу винить тебя.

Я думала про «Серебряную нить», пока Нейт терпеливо смотрел на меня.

— Так вы, ребята, росли в очень религиозных условиях?

— Да, очень.

— Ни за что бы не догадалась, — пробормотала я. Я шлепнула ладонью по рту — черт, я не хотела произносить это вслух — но Нейт только рассмеялся.

— Подумай о наших именах — Мэттью, Сет, Натаниэль. Все Библейские имена. Наши родители водили нас в церковь дважды каждое воскресенье. Наш дядя не так был этим поглощен.

— Ваши родители, — пробормотала я.

— Да. Мэтт очень тяжело перенес их потерю. Он был молод. Достаточно взрослый, чтобы помнить их, но слишком молод, чтобы действительно осознать. Я до сих пор не думаю, что он осознает. Он чувствует боль как никто другой из всех, кого я когда-либо знал, и всегда живет с ней. Он слишком эмоциональное существо.

Я молча смотрела на Нейта, надеясь на продолжение. Через мгновение, он продолжил.

— Я помню, как однажды мы были на отдыхе в штате Мэн и наш отец пошел в пещеру и исчез из поля зрения. Мэтт... — Нейт едва заметно улыбнулся. — Он шлепнулся вниз на песок и очень сильно плакал. Он думал, что наш отец пропал. Он был безутешен, даже когда папа вышел. Весь день эти огромные крокодильи слезы стояли в его глазах, и я мог видеть… — Нейт дотронулся рукой до своих глаз, — …я видел, это означало нечто большее для Мэтта, что наш отец исчез в темноте. Это было больше, чем страх. Это было словно предательство по отношению к нему.