Жрица Анубиса (СИ) - Хохлова Жанна (читать онлайн полную книгу .TXT, .FB2) 📗
Ещё немного оглядевшись, троица вышла из храма, выключая светильники, оставляя храм в кромешной тьме, в той, в которой и рисовались фрески на стенах, ведь единственным источником света художнику могла служить только лучина.
Храм Анубиса. Несколькими тысячелетиями ранее. Перед входом в вечность.
Камазу растерянно смотрел на закрытые двери своих же покоев, в которых поселился фараон, и не мог понять, почему его не пускают к Светлейшему. Догадка несколько дней до этого удручала его, но он старался гнать мрачные мысли прочь из своей головы. Ограничение общения со жрецом, стягивание военной мощи к храму, нежелание фараона слушать ближайших соратников, которые сразу же переметнулись на сторону сына Ра, всячески потакая тому в крамольных рассуждениях. Как и предполагал Камазу, тот не справился с тяжким бременем, возложенным на того Самхет. Влекомый своими желаниями и поддерживаемый в невоздержанности слугами, фараон, выздоровев, захотел стать… бессмертным.
— Ты понимаешь, что ты делаешь, Акил? — Камазу уже не сдерживался ни в проявлении гнева, ни в том, что давным-давно наплевал на условности, опутывающие правящий мир Египта. — Он должен был сдержать слово, данное… — жрец запнулся, глядя в самодовольное лицо прислужника фараона.
— Его Свет, Сын Ра, никому ничего не должен, — невозмутимо и одновременно угрожающе промолвил тот.
Камазу покраснел от гнева, лысина покрылась по́том.
— Богу Инпу, — попробовал он хоть как-то вразумить зарвавшегося слугу, подчёркнуто мрачно улыбнувшись, — богу, который за каждым из нас придёт в своё время, тому, кто умаслит твои погребальные пелена, кто прольёт елей на твою боль при умирании, кто проведёт тебя через все муки, взвесит твоё сердце и замолвит слово на суде Эннеады…
Тот покраснел и как-то сразу сник, шрам, прорезающий всё лицо, стал почти багровым.
— Он обещал… — начал было особо приближённый верноподданный, заикнувшись, чем и воспользовался жрец.
— Вечность? Тебе? — Камазу расхохотался ещё и потому, что прислужник испуганно посмотрел на закрытые двери покоев насколько великого, настолько и несчастного правителя земель Египта.
— Да, господин сказал… — вновь запинка, и задумчивость поселилась в его лице.
— Будет ли делиться своим могуществом кто-то с тем, кто в будущем станет для него ничем, для того, кто вскорости приобретёт для себя вечность и бессмертие? — задал вопрос умный жрец. — Ведь это огромная ответственность, хоть и большое преимущество перед всеми остальными, что заставит любого задуматься над вопросами: как удержаться от гибельности абсолютной власти, как стать богом, выбравшись из кокона людской души, как не испортиться, как не начать вершить собственное правосудие или установить свой миропорядок, бросив богам по природе своей вызов?
Привратник остолбенел, понимая, к чему ведёт пожилой мужчина.
— Не отвечай сразу, верный слуга, — медленно произнёс Камазу. — А увидев тревожные признаки, пойми, как надлежит действовать.
Ничего не ответил тот. А жрец склонился перед ним в лёгком поклоне и ушёл, понимая, что сегодня вряд ли получит высочайшую аудиенцию, но зная, что посеял зерно сомнения в сановнике, провожаемый его отяжелевшим думами взглядом.
Храм Анубиса. Наше время. Пусто́ты в полу и в знаниях.
— Вставай, Линда, — в палатку к девушке вбежал барон.
Учёная встрепенулась и непонимающе взглянула сначала на него, потом, развернув руку, на свои часы и вновь грохнулась на подушки.
— Давай завтра, — пробормотала она. — Ещё только три часа… Я только легла.
— Уже три часа! — нетерпеливо выкрикнул Фредерик, нотки ошарашенности в голосе заставили Линду приоткрыть один глаз.
Выражение лица мужчины всё сказало девушке, а дальнейшие действия заставили её только жалобно пискнуть и почувствовать себя по-настоящему обезоруженной: Фредерик схватил её вместе с одеялом, при этом крепче скрутив его, и перебросил через плечо.
— Отпусти, — предупредила она его глухо, поняв, что голос и чёткая аргументация — последнее, что у неё осталось.
— И не подумаю, — ответил он, сдерживая в себе смех.
— Я буду орать, и все сбегутся… — начала было она.
— Все сбегутся посмотреть на то, что куратор несёт главу экспедиции, будут ненужные вопросы, я не учёный — мне всё равно на репутацию, у других возникнут вопросы, каким же образом тебе, столь молодому специалисту, удалось получить такое ответственное задание… и… — он выдержал театральную паузу, почувствовав, что она прекратила отбрыкиваться, вслушиваясь в его слова. — Мы нашли то, что ты искала.
— Отпусти, — попросила та.
— Песок ночью в пустыне холодный, я донесу, — он шёл несбивающимся шагом, и голос его не дрогнул, словно бы Линда была пушинкой.
Не сдержавшись, девушка зевнула, пытаясь подавить физиологическую потребность организма.
— Кофе пока не обещаю, — проговорил он, услышав её, — но думаю, прохладный воздух взбодрит тебя.
— Ты собрался нести меня до храма? — спросила уже полностью смирившаяся с положением девушка.
— И обратно, и снова туда, и обратно, — затем добавил, сжав её бёдра, — если потребуется.
Линде захотелось отодвинуться, как-то сжаться, но то было невозможно. Препираться не хотелось, тем более скоро она увидит то, что так взбудоражило барона. Мерная качка, надёжные руки и рассветный холодный, даже пронизывающий ветер пустыни окончательно выветрили остатки сна. Хотелось действовать.
Учёная заметила по местности вокруг, что они вот-вот войдут в храм.
— Погоди, — выкрикнула она, почувствовав, как он замер, не решаясь идти. — Это то, о чём я говорила?
Барон с кем-то поздоровался, видимо, с охраной. Повисло молчание, он немного сдвинул её ближе к груди, пригибаясь, склоняя голову перед низким входом. Темнота отступила, в глаза брызнул свет от многочисленных осветительных приборов. Линда на несколько мгновений закрыла веки.
Ступенями вниз, далее по коридору вперёд, направо… Линда улыбнулась, она могла и с закрытыми глазами пройти к ритуальной зале.
«Путь жрицы Анубиса, — подумала она, — священной шлюхи, способной ублажить похотливого божка, ну или прикрывающихся его именем сластолюбивых служителей культа, или помогающих в погребальном деле; сейчас бы жрицами или жрецами были все патологоанатомы», — эта мысль повеселила её, ведь, если судить по этому признаку, и она отчасти служила жрицей Великому Тёмному.
Фредерик прекратил движение и поставил девушку на ноги перед собой.
— Ты готова? — спросил он заговорщицки.
— Более чем, — девушку забила лёгкая дрожь, возможно, от волнения предстоящего открытия, а ещё частично оттого, что голые пятки соприкоснулись с холодом каменных плит.
Фон Бинц развернул её к себе спиной, и Линда ахнула, непонимающе повернув голову к барону.
— Как сюда попал этот бедолага… — затем побледнела, и её зрачки расширились так, что глаза цвета тёплого молочного шоколада стали почти обсидиановыми. — Или это то, о чём я думаю?
Фредерик развернул голову девушки к предмету её удивления. На полу лежало тело человека. На первый взгляд, мёртвого, абсолютно. В погребальных пеленах, на вид которым было несколько тысяч лет. Но сам мужчина пребывал в таком состоянии, что можно было, глядя на него, сделать вывод о том, что тот умер… только что.
— Это он? — переспросила девушка и сбросила со своих плеч одеяло, оставшись в длинной футболке, впрочем, не скрывавшей стройных бёдер, правда, прикрытых наполовину тонкой тканью от назойливого взгляда мужчины, но сейчас ей было не до любовных игр.
Линда решительно подошла к «трупу», лежавшему в саркофаге, сдвинутая крышка которого была наспех и небрежно поставлена рядом, и ещё раз изумилась. Ведь создавалось такое впечатление, что он просто спит и в любой момент может проснуться.
— Ты шутишь надо мной… — пробормотала она, обратившись к барону, жадно оглядывая покровы тела мужчины, пролежавшего в храме. — На его коже нет и намёка на разложение. Как такое возможно?!
