(Не)реальный (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Максим молча покачал головой, потянулся к чайнику, налил себе чай.
Не понятно, чего боялся больше — что его девушка не выдержит прессинга, или что она сбежит, узнав что он её целенаправленно вводил в заблуждение. Ольховский же понимал, что может сказать сейчас о нем его правда. О недоверии. О том, что он сам в других ненавидел, требуя искренности. Но сам при этом — не доверял. И кажется, чем дальше — тем меньше становилось шансов, что его девушка поймет. Кажется, она была из тех ванильных наивных дурочек, что ставили во главе угла чувства. Глупо. Но черт подери, у Ольховского были такие растерянные глаза сейчас, будто он себя ощущал подлецом. Господи, неужели все так серьезно? Нет-нет-нет, нельзя, чтобы он в эту козу серьезно влюблялся, это же катастрофа!!!
Нужно что-то придумать, срочно… Нужно вывернуть что-то такое, из-за чего Ольховский на колхозницу разозлится. Серьезно разозлится, чтобы бросить. И что для этого нужно?
План созрел довольно быстро. Не очень четкий, с кучей "если", но с учетом интересов Лизы, и того, что опростоволосившаяся соперница наверняка захочет перед девочкой выслужиться и подмазаться, раскаиваясь за невнимательность — план был неплохой. Ну, рисковый. Но — не для Вали. Лиза — рисковала, но главное было, чтобы Ольховский вышел из себя. Выйдет — не будет особо разбираться и пошлет свою провинциалку к чертовой матери.
— Может, я погуляю с Лизой и вашей девушкой? — Поинтересовалась Валя. — От меня-то Лиза не сбежит.
Глаза Максима приобрели некую задумчивость. Да, он ужасно хотел, чтобы Лиза и эта его девица сблизились.
— Она наказана, — протянул Ольховский. Но без особой твердости. В конце концов, наказанием можно пожертвовать ради великой цели, так? Ради Валиной цели.
— Ну, если есть время подождать конца наказания, можем и подождать, — кивнула Валя. Где-то на краю подсознания крутилась информация о том, что Алёна приехала к Ольховскому на пару недель. Пара недель конечна. Причем, если Валя не обсчиталась — срок-то должен был подходить к концу уже. Тут вопрос исключительно в том, что хочет Максим. Хочет ли он сблизить свою девицу с дочерью вопреки произошедшему побегу? Наверняка же хочет как-то исправить положение, если думает, что Алёна впечатлилась и не хочет проблем с чужим дитенышем. Дать еще шанс на сближение, а потом вывести на откровенный разговор.
Вот только Валя не собиралась допускать даже вероятности этого откровенного разговора. Лишь бы Ольховский согласился ослабить наказание…
— Хорошо, я поговорю с Аленой на предмет прогулки, — кивнул Максим после минутной паузы, а Валя с трудом удержала ликующую улыбку.
Ловушка захлопнулась.
Глава 35
Меньше всего Максим Ольховский любил государственные больницы. И вызовы в эти неприятные, вечно душные, пропахшие какой-то жуткой безнадежности заведения, по причине того, что с его дочерью что-то случилось. Не то чтобы Макс трясся над каждой Лизиной ссадиной, в конце концов дочь у него была подвижной, и синяки и ссадины были довольно обычным делом, но ключицу Лиза еще не ломала. И согласно твердому убеждению Макса — не должна была сломать в принципе. Девочки не должны были ломать кости себе. Ну — на крайняк куклам, но не себе.
Что там вообще случилось? Валентина, позвонившая Максу, была чуть ли не в истерике, внятных объяснений не дала, только и выдала, что: «У нас… тут… Лизу… На Скорой…»
Про ключицу Максу сообщила уже Алена, взявшая трубку после того, как Ольховский потребовал это у няни. Она, в отличие от впечатленной Валентины, была какой-то хладнокровной. И Макса на самом деле передернуло.
Как можно вот так вот никак относиться к ребенку?
Ответ был прост. На самом деле — до безумия прост.
Аленке все-таки было пофиг. Настолько пофиг, что к Лизиной травме она отнеслась с таким вот безразличием. И Максу было тошно, потому что… Потому что!
Ольховский ужасно надеялся, что Санни понравится Лиза. Хотя бы на каком-то базовом уровне. Потому что да, Лиза прилагалась к Максу, Макс прилагался к Лизе. И какое значение имела та «любовь» к Максу, если по отношению к Лизе Алена вела себя вот так небрежно. Уже один раз потеряла. Второй раз — охренеть, второй раз за два дня в присутствии Сан случался трэш, а ей было будто и наплевать…
Валентина встречала Макса у травмпункта, заламывая руки.
— Рассказывайте, — бросил Макс, не останавливаясь, зашагал по ступенькам. Нужно было увидеть дочь. Срочно. Чтобы понять, как она вообще.
— Мы пошли в парк. — Валентине приходилось говорить почти на бегу, Макс сбавил шаг. — Но забыли взять с собой самокат. Лиза очень расстроилась, даже не особо захотела играть во что-то еще.
Да. У госпожи императрицы была такая черта — если ей что-то приспичило, то хоть трава не расти. Она вполне могла трагично усесться на скамейку, надуться на весь мир, не соблазняясь никакими его прелестями.
— Ваша девушка предложила Лизе покататься на роликах. Там был прокат.
Прокатные ролики… Макс даже представил их состояние и вид, но, в конце концов — эту историю с имитацией среднего уровня достатка он сам затеял. Алена тупо не знала, что у Лизы в комнате, на антресоли в шкафу лежат фирменные ролики и ждут своего часа.
— Лиза же не умеет кататься.
И боялась вставать. По крайней мере, когда они пробовали — Лиза не очень впечатлилась, на самокате ей было проще. На роликах она очень боялась падения.
— Ну, ваша девушка пообещала научить, — сообщила Валентина.
Охренеть. Научила, блин. Отлично научила ломать кости.
— Лиза упала? — тихо поинтересовался Макс.
— Да. — Валя поморщилась. — С этой… Как её… С рампы…
Макс не стал поправлять, в конце концов, Валентина имела право не знать, что правильно эта хрень на роллердромах называется хафпайпом. Вопрос сейчас был в другом, не в роллерской терминологии.
— А какого хрена она вообще туда залезла?
— Лиза каталась с вашей девушкой. Я так поняла — Алена хорошо умеет кататься. Я не умею, поэтому наблюдала со стороны, но они часто уезжали сильно вперед. Так и с этой рампой. Алена туда с Лизой залезла, я не успела подойти. Ваша девушка стартовала одна, а Лиза…
А Лиза захотела тоже попробовать. Она была знатная повторюшка. Макс прикрыл глаза, пытаясь не рисовать себе картину, когда его дочь кувырком летит вниз с хафпайпа. Сломанная ключица — это еще легко отделались. Могли и голову проломить, и еще чего похлеще. Господи, как же хотелось материться и убивать.
Алена сидела в коридоре трампункта. И Макса сейчас внезапно выбесили и её лицо, чуть бледноватое, будто бы от волнения — но явно не очень-то и сильного, и поза. Сидела Алена прямо, уткнувшись в планшет. Будто, блин, и проблем других не было. Будто в манипуляционной и не накладывали гипс дочери Макса, которую он Алене доверил. Будто и не по её вине Лиза обзавелась переломом.
Шаги Макса Алена услышала. Повернулась, глянула на него темными глазами, и отчасти… Отчасти Макс увидел, она реально волнуется. Но не достаточно. Совсем не достаточно.
— Твой косяк? — Выдохнул Макс, а девушка пожала плечами, отводя взгляд.
— Я не знаю, — тихо ответила она. — В тот момент я на Лизу не смотрела.
Нет, ну конечно. Не стоило ожидать от случайного человека, с которым столкнул интернет, охренительной отзывчивости и внимания, аналогичного родительскому. Уж Макс-то знал — не все могут полюбить чужого ребенка. Но надеялся, что Алена сможет. Что Сан — сможет. Влюбленный идиот. И кого он подставил? Лизу? Нет, если бы он сам сломал руку — было бы гораздо проще.
— Прости, Макс, — негромко произнесла Алена, не поднимая взгляд.
Макс прошелся по ней, от макушки до пяточек. Если бы она переживала… Если бы было видно, что ей реально жаль. Но блин, ей как будто было пофиг, и она краем сознания понимала, что сделала что-то не так. А дальше что? Она угробит Лизу окончательно, и тоже вот так скажет: «Прости, Макс», — так что ли?
— Не прощу, — резко бросил Макс, отворачиваясь. Даже с учетом происходящего говорить то, что было необходимо — было горько. Его Сан… Его Аленка ожиданий не оправдала. Надежд, вообще-то и так слегка глупых и бессмысленных — не оправдала. Макс больше не мог ставить Лизу под удар. Он не мог продолжать эти отношения, если никаким образом Алена Лизу принять не могла и позволяла себе такую небрежность по отношению к его дочери. Увы. Такова была проблема отца-одиночки, и видимо, одиночкой ему и судьба была оставаться.
