Его птичка (СИ) - Попова Любовь (читать книги бесплатно .txt) 📗
А порой не только фразу.
— Синицына, а ты куда собралась?
Я остановилась, смотря на дверь актового зала. Красивую такую, резную. Явно на заказ делали пару десятков лет назад. И за этой дверью, вниз шесть пролетов лестницы, еще одной дверью, ждал Рома.
Что что, а педантичность он отличался и во временном факторе. Он никогда не опаздывал. Сказал в шесть, значит в шесть. И конечно злился, если опаздывала я.
Я глубоко вздохнула, чувствуя как грудь сжимается от тягостного предчувствия, и повернулась к сцене.
Валентина Марковна смотрела на меня в недоумении, сложив руки на своей могучей груди. Впрочем ее взгляд не отличался от того, как смотрели все остальные. Три состава спектакля. Кажется, я настолько уплыла по волнам сознания, что пропустила что-то важное.
Тишина стала настолько ощутимой, что ее можно было резать ножом. Кто-то не выдержал и фыркнул.
— Нашей приме-принцессе негоже репетировать после шести вечера?
— Наверное, ноги превращаются в тыквы.
От представленной картины некоторые заржали, другие усмехнулись, но окрик куратора заставил шутников замолкнуть.
— Аня, сегодня должен подойти Афанасьев. Об этом я говорила ещё с утра.
Вот это поворот. Режиссер столичного кордебалета, помощник режиссера хореографического театра, тесно сотрудничавшего с Аллой Духовой — той самой, что в Тодесе — появится здесь.
Все ясно. Он хочет посмотреть наработки, и взять кого-то для масштабного мероприятия, что готовилось на Новый год, или же он хочет поставить наш спектакль в своем театре. А это уже другая аудитория, правильный свет и настоящий оркестр. Невероятно круто. Для кого-то, и раньше для меня. Но я не могла отказать, не могла просто открыть двери и сбежать, потому что знала. Это путь в никуда.
Я медленно зашагала обратно к сцене, чувствуя огромный ком в горле словно, кото пихал мне туда кулак. Возможность увидеться с Ромой со свистом вылетала в трубу, как и послушать злободневные шутки его коллег.
— Как я могла не услышать? — проговорила я, усаживаясь рядом с Артуром, улыбка которого была раздражающе довольной.
Трясущимися руками я доставала телефон.
На сцене снова заиграла музыка. Третий состав вернулся к прерванной репетиции. Резкий ритм ударных бил по мозгам метрономом, словно отмеряя секунды до моей смерти.
Он не поймет. Он просто скажет: «Прощай, Птичка».
«Рома».
«Я жду уже десять минут».
«Я не могу. Репетиция затягивается.» — набрала я сообщение, наблюдая, как на экран капают мои слезы.
«Отпросись».
Я прямо вижу, как он отдает это указание. Жестко, так же жестко как он мог сегодня вбивать меня в свою кровать.
«Нельзя. Не сегодня».
И все… Страх узлом скрутил внутренности, и я всхлипнула, понимая, что даже если рвануть вниз, сбежать. Я не успею застать машину на стоянке.
Больше ответа не было. Телефон не завибрировал, и на экране не высветилось Сладенький. По щеке покатились слезы, счета которым уже не было.
— Вот же жалость, — пропела за спиной Губанова и я медленно повернулась. — Не потрахаешься со Сладеньким.
Она так сладко улыбнулась, что живот скрутило болезненной судорогой.
Все напряжение последней недели, вся усталость, злость и обида сформировались в поистине ужасающий взрыв. Он прогремел внутри меня, и я с рычанием, буквально перелетела через спинку кресла и вцепилась в светлые волосы этой стервы.
Она визжала, как отборный поросенок, стараясь отпихнуть меня, то царапая щеку, то кусая за плечо, но я не чувствовала боли. Только желание вытрясти из нее всю дурь, только, чтобы она перестала меня донимать.
— Отвали, больная! — кричала она. — Артур! Артур убери эту ёбнутую!
Я знала, что он смотрит и улыбается, ему наверняка нравилось это представление, как и многим другим в зале. Возможно, уже завтра я стану звездой социальных видео сетей.
Нас растащили. Кто, я не знала, пока не увидела, нависающую надо мной фигуру Афанасьева Олега. Мы давно знакомы, но лично не общались.
Я все еще тяжело дышала. Меня трясло, но сильные руки крепко держали меня за плечи.
Он хохотал.
— Никогда бы не подумал Синицына, что ты так умеешь. Теперь к тебе даже подойти побояться.
— Еще бы, — крикнула Губанова, размазывая тушь и губную помаду вместе со слезами по лицу. — Ей самое место в психушке!
Потрепанный вид этой потаскушки вызвал злорадное удовлетворение, и я не смогла сдержать дикой улыбки.
— Воу, — подал сверху восхищенный голос Афанасьев, и я подняла голову. — А ты страстная, Птичка.
Он заглядывал мне в глаза, так же как когда-то делал Рома. Это был своего рода ритуал по определению к себе интереса. Я не могла выказать его человеку, пусть даже чертовски красивому, любовные похождения которого не обсуждают разве что дети.
Я отпрянула. Так, ничего и, не ответив, потопала на сцену, потому что мне было необходимо скинуть пар. Раз теперь в моей жизни не осталось Ромы. Значит, пора сосредоточиться на профессии.
Валентина Марковна, на удивление довольная, сначала поздоровалась с Афанасьевым коротким рукопожатием, а потом посмотрела на всё еще ревущую Губанову.
— Иди хоть, умойся.
Артур даже не собирался помогать своей девушке, которую держал в объятиях. Он что-то шепнул её на ухо и подтолкнул в сторону подружек. Они и повели ее в туалет.
Сам же Веселов нагловато ухмыльнувшись, в легком изящном прыжке забрался на сцену и встал рядом со мной. Его пошлое восхищение во взгляде бесило неимоверно.
— Ох, Анечка. Ты даже в истерику впадешь красиво, боюсь представить, как ты трахаешься.
— Не бойся, тебе и остается только представлять, — огрызнулась я, в уме просчитывая нужные шаги, не обращая внимания, на вмиг помрачневшего, как предгрозовое небо, Артура.
Глава 5. Удар под дых
Утро. Солнечное, хмурое, после смены или отличного секса. Утро бывает разным и очень часто говорят, что оно не бывает добрым. И обычно я вполне согласен с этим пессимистичным утверждением, но не сегодня.
Ну, во первых я проснулся. А для человека, так часто видевшего смерть, это уже счастье.
Во-вторых сегодня я наконец попаду на тренировку. Работа в последнюю неделю была изматывающей, особенно после того, как кто-то сломал многомиллионный аппарат.
То, что это было сделано нарочно, по наитию Марины, сомнений не оставалось. Но с этим я буду разбираться позже, а пока…
Третье и самое главное. Аня.
Я уже начал жалеть о данном обещании не трахать никого, пока мы вместе. Оно давалось все труднее, когда счетчик передергиваний перевалил за двадцать, а Ленка Фролова не сводила меня взгляда всю тренировку, а потом и вовсе не заявилась в душ.
Она стояла напротив меня. Еще влажная после тренировки, с высокой грудью, плоским исполосованным мышцами животом и мускулистыми ногами, между которых я уже побывал не раз.
Её руки поднялись, вынуждая приподняться и груди, делая это спортивное тело еще соблазнительнее, а я блять, думаю об Ане.
Это уже патология, Сладенький.
— Извини Ленусик, кажется, сегодня тренировка высосала из меня все силы.
Зря я это сказал, потому что она тут же улыбнулась, проведя языком по губам. И если у Ани это движение меня возбуждало, то тут скорее забавляло.
— Хочешь, я всосу тебе силы обратно.
Я рассмеялся.
— Это даже звучит нелепо, а как ты это делать собралась?
Я выкрутил кран до конца, чтобы наконец помыться и уже через минуту вышел из душа, направляясь к шкафчику в тренерской.
Спортивное прошлое давало свои привилегии. Хотя я и не стал признанным чемпионом кикбоксинга, толику уважения получил. Вот даже шкафчик в тренерской. Чем не привилегия? И Лена, всегда готовая, особенно когда муж в командировке.
— Рома, у тебя стояк как у пятнадцатилетнего, — насупилась уже одевшаяся брюнетка, наблюдая за тем, как интересующий ее в данный момент предмет скрывается в боксерах.
