Испорченный/Зараза (др. перевод) (ЛП) - Дженнингс Сайрита Л. (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗

— Я думал, что это было поставленной задачей.

— Оооо, это хорошая мысль.

Я нежно дотрагиваюсь до ее клитора, зная, что он у нее может побаливать и быть очень чувствительным, и передвигаюсь намного ниже, чтобы ее бедра оказались на моих плечах. Когда я заменяю пальцы своим языком, у Элли вырывается какой-то искаженный звук, напоминающий рычание.

— Что, малышка? — спрашиваю я, прижимая клитор своими губами. Я беру его зубами и чуть-чуть придавливаю. — Я не расслышал тебя.

— Пошел ты, — шепчет она сквозь стон.

Я сильнее сосу ее плоть, слегка ударяя по клитору языком, чтобы облегчить боль.

— Ох, какие непристойные слова вылетают из такого ротика, Эллисон. Может быть, я должен заполнить его чем-то, чтобы ты не могла мне говорить такие пикантные вещи.

Она задыхается, я вставляю палец в нее и продолжаю лизать клитор.

— Не смей останавливаться. Если ты не хочешь, чтобы твоя голова стала надолго помятой от моих бедер, сжимающих ее, как орех.

— Я думал, ты хотела поговорить, детка? — я вставляю еще один палец и жестко и быстро трахаю ими всего несколько секунд, прежде чем вытащить. — Мне не следует этого делать. Нам надо поговорить.

— Если ты остановишься, что ты и сделал, Джастис Дрейк, да поможет мне бог, я привяжу тебя к этой кровати и пошлю все несчастья на твою задницу!

Я смеюсь, позволяя передаваться вибрациям воздуха от моего рта и щекотать ее чувствительную плоть. Я усиливаю ощущения, вставив указательный палец и медленно и лениво кружа языком вокруг клитора.

— Ладно, — соглашаюсь я, целуя ее мягкие складки. — Ты говори, а я буду лизать.

— Ты действительно считаешь, что я буду в состоянии сформировать реальные слова? Предложения? Мысли?

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя пальцем и при этом сосал твой клитор, пока ты не кончишь мне в рот, до такой степени, что ты отключишься?

Ее глаза округляются от восторга.

— Да, пожалуйста.

— Тогда поговори со мной, детка.

Я пожираю ее киску, смакуя ее сладко-соленый вкус так, словно это моя последняя трапеза перед красивой смертью. Я так изголодался по ней, у меня такое ощущение, словно я не ел несколько недель и Элли единственная, кем я могу насытиться. Ее колени дрожат у моих ушей, и я передвигаю пальцы, сжимая ее бедра, открывая их шире. Затем, со сводящим с ума ритмом, я одновременно сосу ее клитор и трахаю своим языком. Я хочу попробовать на вкус каждую частичку Элли. И когда она кончит, ни капли ее соков не упадет на простыни.

— Говори, — командую я, когда она слишком поглощена удовольствием и не в состоянии произнести ни одного связанного слова.

— Господи! Ох, ты... о, господи.

— Это лестно, но называй меня Джастис, — я продолжаю сосать, лизать, вставлять.

— Джастис, — на выдохе произносит она, и мое имя звучит как мягкий бриз. — Джастис. Сукин ты сын. Как ты посмел... как ты посмел сделать это со мной.

— Сделать что, малышка? — опять сосу, лижу, вставляю.

— Это. Все... это. Теперь я знаю... я знаю, что пропала. И я не могу... не могу теперь без этого. И я никогда не смогу вернуться назад.

Мой ритм ослабевает, и я стону в ее дрожащую плоть, пытаясь похоронить себя в ней. Что она имеет в виду? Никогда не сможет вернуться? Она хочет остаться со мной и уйти от Эвана? Таков ее выбор?

Но в основном, черт... выбор ли это для меня?

Я знаю, что я безумно хочу ее тело, даже больше, чем мой следующий вздох. И я знаю, что одержим ей, наслаждаюсь теплом ее улыбок и хочу, чтобы она была на мне словно вторая кожа, которая навсегда изменила меня. Но что представляет собой навсегда? Смогу ли я проводить каждую ночь, считая ее веснушки, как я когда-то считал звезды? Смогу ли я заменить мой восход, наблюдением на ней, спящей рядом со мной, с огненными волосами, дикими, спутанными и прикрывающими лицо? Смогу ли я купаться в ее огромных бирюзовых глазах и погружаться в ее смех каждую ночь?

Я думаю, что наибольший вопрос заключается в следующем: «Как я смогу жить без всего этого?»

Нет сомнений в том, что я хочу быть с Элли. Я понял это в тот день, когда постучал в дверь ее номера. И это не из-за того, что на меня давит одиночество, это была судьба. И если Элли — моя судьба, потеря ее — существование без ее каждодневных причуд, из-за которых она однозначно безупречна — будет губительна для меня. И это пугает меня больше всего, но я боюсь признаться в этом даже самому себе.

Поэтому я постараюсь, чтобы все, чем мы сейчас занимаемся, она сохранила в памяти. Я собираюсь стать постоянной отметиной на ее теле, которую она никогда не сможет смыть. И когда она закрывает глаза и сжимает свои бедра вместе, я собираюсь убедиться, что сейчас она думает обо мне. Взрывая фейерверки внутри ее скользкого, изнемогающего жара.

Элли кричит в своем экстазе, одновременно проклиная и восхваляя меня, растворяясь в моих руках. И, как я и обещал, я высасываю и наслаждаюсь каждой каплей соков, которые сочатся из ее пульсирующей киски, продлевая сильные волны оргазма. Она умоляет меня остановиться, но я не останавливаюсь. Ей только кажется, что она умирает прямо сейчас, пока я слизываю капли скатывающиеся по ее попке. Она еще не понимает, что в тот момент, когда она очутилась в моих объятиях в душе, я заявил права на ее жизнь.

Она стала моей, и не важно, чью фамилию она носит. И каждый раз, когда я заставляю ее кончить, я просто все глубже и глубже помечаю собой ее кожу, словно наношу татуировку, выделяя места, которые предназначены только для меня, только мои.

Джастис + Элли.

17. Откровение

— Скажи завтра, что заболел.

Я сонно улыбаюсь и целую ее в лоб.

— Уже завтра.

— Тогда скажи сегодня, что ты заболел.

— Я никогда не пропускаю дни по болезни, даже когда болен, я работаю.

— Пожалуйста? Я не знаю... я не знаю, сколько я смогу оставаться с тобой. Я не готова отпустить тебя.

Я вжимаюсь в ее тело и дышу в унисон с ней. Я хочу запомнить это мгновение. Ее запах, ее вкус, ее мягкое тело. Я хочу выжечь в своей голове ее образ, словно опухоль, увеличивающуюся и влияющую на все мои мысли и действия.

Элли целует мою обнаженную грудь, ее губы такие теплые, нежные, они еле касаются меня, словно перышко.

— Пожалуйста?

Одной рукой я по-прежнему обнимаю ее тело, другой — тянусь за телефоном.

— Готово, — говорю я, печатая текст Диане. — Я сегодня болен, очень сильно болен. Мне интересно, будет ли кто-нибудь ухаживать за мной, чтобы я смог поправиться?

Я чувствую улыбку Элли напротив моего соска.

— Вы просите меня, чтобы я сыграла порочную медсестру, мистер Дрейк?

— Я не знаю. Достаточно ли ты сексуально исцелилась?

Она снова целует меня.

— Определенно, да. Но позже, ладно? Я очень хочу с тобой поговорить.

Я поворачиваюсь в ее сторону и кладу руку, чтобы она смогла положить голову на мой бицепс.

— О чем?

— О… — ее взгляд становится затуманенным и устремленным вдаль. — О будущем.

— О будущем?

— Что будет дальше?

Я сглатываю и делаю несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с мыслями. Я не могу просить эту женщину уйти от мужа. Я не могу попросить ее разрушить свою шикарную жизнь, променяв на предоставленное мною убежище и изоляцию. Она многого не знает. В финансовом плане я мог бы обеспечить Элли полностью, но как быть с социальным планом? Она стала бы, как и я, изгнанником. Словно упавшая звезда, которая когда-то сияла ярче, чем миллионы бриллиантов.

Я не могу быть уверенным, что для нее будет достаточно жизни только рядом со мной. Я не могу быть уверенным, что даже мне будет достаточно ее.

— В качестве кого ты хочешь быть рядом, Элли? — я задерживаю свое дыхание.

Ее взгляд скользит по моим губам, подбородку, шее, а затем возвращается к моим глазам.

— Я не знаю. Меня страшит будущее. Я просто знаю, что я никогда не чувствовала такого прежде. Я никогда настолько не теряла контроль и не вела себя так безрассудно, и не была полностью поглощена человеком... никогда. Но опять же, что, если все это лишь временная вспышка? Что, если только табу — это все, что заставляет нас быть вместе?