Не бойся, я кусаюсь (СИ) - Лартер Элли (электронные книги без регистрации .txt, .fb2) 📗
– Как теперь? – но девчонка уже не в состоянии нормально ответить, она мечется подо мной и громко стонет:
– Пожалуйста...
– Пожалуйста – что? – уточняю я чуть насмешливо.
– Не останавливайся...
– Я и не планировал останавливаться, – я осторожно тяну руку на себя, словно хочу вытащить из ее влагалища, но кулак служит стоппером, ожидаемо застревая в мокром отверстии, точно пробка, вставленная изнутри.
– О боже, – всхлипывает Яснорада.
– Больно? – спрашиваю я.
– Нет... – шепчет она растерянно.
– Хорошо.
– Просто... ты что... у тебя не получается выйти обратно?! – я слышу в ее голосе нотки паники и с трудом сдерживаю смех. Вот ведь какое чудесное невинное создание свалилось на мою голову!
– Да, теперь я останусь в тебе навсегда, – фыркаю я насмешливо, но потом все-таки объясняю: – Чтобы выйти обратно, мне нужно будет просто разжать кулак, все нормально, не переживай, Каштанка...
– Ладно, – лепечет она, а я тем временем погружаюсь обратно и опять тяну кулак на себя...
И снова.
И еще раз.
И еще.
Когда ее влагалище наконец привыкает к этому возвратно-поступательному движению, я начинаю постепенно набирать скорость и амплитуду, трахая ее уже не так бережно, как было в самом начале, больше не жалея ее юное тело и ее нежные чувства. Каштанка по-прежнему мечется и вскрикивает подо мной, совершенно выпав из реального мира, и я с большим удовольствием и при этом очень внимательно отслеживаю ее реакции, чтобы не пропустить нужный момент. Мне хочется выбить из нее множественные оргазмы и окончательно свести с ума. Тогда мне и с собой ничего делать не придется: я кончу от одного только соблазнительного зрелища, как она умирает подо мной, истекая смазкой и заходясь воплями.
Но в итоге все получается даже лучше, чем я хотел: когда я наконец разжимаю кулак и выдергиваю из девчонки мокрую, скользкую ладонь, а потом быстро, ритмично дергаю несколько раз ее истерзанный клитор, она вздрагивает, вскрикивает, выгибаясь змеей и выплескивая на меня струю сквирта, а я тут же послушно подставляю рот, ловя сладкие капли.
– Блять! – рычит девчонка, а я снова вонзаюсь в нее ладонью, сжимаю кулак, делаю несколько возвратно-поступательных движений, выдергиваю, дрочу клитор – и она заходится в повторном оргазме, обильно брызжа на меня влагой. Я слизываю капли с покатых женских бедер, трахаю ее пальцами, без стеснения вбивая внутрь сразу четыре, опять погружаю ладонь целиком... Каштанка в третий раз кончает, уже не так бурно, но все так же громко и расслабленно, совершенно забыв об окружающем мире.
– Моя умничка, – шепчу я, жадно наваливаясь на нее сверху, целую ее влажное от пота, раскрасневшееся лицо, а потом не выдерживаю, дергая ремень своих штанов, быстро стягиваю их с задницы и прямо так, без предупреждения и без презерватива, тараню членом пульсирующее женское лоно. Мне хватает всего нескольких рывков, чтобы кончить и вылиться густой спермой прямо на ее обнаженный плоский живот.
– Ненормальный, – хрипло шепчет Каштанка, но одновременно тянет меня к себе еще ближе, вплотную, заставляя лечь на нее, придавив всем весом своего тела, и я послушно кладу голову между тонкой шеей и изящным плечом, утыкаясь носом в пахучие влажные волосы.
– Это был не сабспейс, но нечто похожее, – говорю я тихо, и девушка сразу поворачивается так, чтобы заглянуть мне в глаза:
– Ты правда так думаешь?
– Конечно, я в этом полностью уверен, – я киваю. – Сквирт – это тоже особенная степень близости.
– А то, что ты... ну... что ты руку туда засовывал? – она неловко поджимает губы: заниматься этим ей уже окей, а вот озвучивать – пока непросто. Это нормально: нельзя так быстро вытравить из головы всю стереотипную дрянь. Поэтому я улыбаюсь и чмокаю ее в кончик носа:
– Это называется фистинг, Каштанка.
– Я знаю! – возмущается она совершенно искренне.
– Но сказать сама вслух при этом не можешь? – я смеюсь.
– Ну блин! Ужасное слово!
Я приподнимаюсь над ней, упираясь кулаками в подушку по обе стороны от ее лица, и произношу ей прямо в губы:
– Фи-и-истинг. Повтори.
– Не хочу, – она упирается и смеется одновременно.
– Маленькая засранка! – рычу я наполовину шутливо, наполовину сердито. – Повторяй, кому сказал! А то вставлю тебе по первое число!
– Ты уже вставил! – ворчит она сквозь хохот, а я принимаюсь ее щекотать. Каштанка увиливает, катается по кровати, и я прижимаю ее к матрасу, чтобы поскорее добраться пальцами до тонких ребер...
– Я могу еще!
– Нет, пожалуйста, нет, хватит! – она переходит на визг, и я наконец останавливаюсь, разрешая ей не произносить пока вслух все эти страшные, жуткие, отвратительные слова. Ха-ха. Если честно, мне более чем достаточно того, что она позволяет мне делать с ее телом все, что я пожелаю. Такое доверие дорогого стоит. Как и ее чувства.
– Я люблю тебя, Каштанка, – напоминаю я тихо и ласково, склонившись к ее пересохшим и искусанным губам.
– Я тоже люблю тебя, Кир, – отзывается она и тут же тянется за поцелуем, который я ей с удовольствием даю. – Мне так неловко, что я тут все так сильно забрызгала... Прости, пожалуйста...
– Яся, – я закатываю глаза. – Может быть, мне тоже попросить прощения за то, что я залил тебя спермой?
– Нет, – удивляется она. – При чем тут...
– При всем, – говорю я. – Это одно и то же. Так что прекращай смущаться. Это ты, и ты прекрасна.
– Ладно, – лепечет Каштанка, и я крепко обнимаю ее, чтобы еще хотя бы ненадолго остаться в этом прекрасном мгновении.
Первого сентября у них в университете нет пар – только торжественная линейка, назначенная на десять часов утра. Предполагается, что там выступят ректор и деканы факультетов, пожелают студентам успехов в новом учебном году. После этого кураторы заберут свои группы на классные часы, чтобы обсудить расписание и другие важные моменты.
Потом Каштанка свободна – в теории. Она очень боится, что первого сентября ее откровенно ебнутый придурок-бывший расскажет всему университету о нас с ней и о клубе, и остаток дня ей придется разгребать это дерьмо... А еще Каштанка боится, что ее мать так и не восстановят в должности преподавателя и вообще уволят из университета.
Я не могу допустить всего этого кошмара, и у меня есть свое собственное решение проблемы. Еще накануне – до нашего примирения, – я звоню в университет и прошу встречи с Маргаритой Петровной – главой отдела кадров и по совместительству матерью Майкла.
– А вы вообще кто? – спрашивают у меня еще по телефону.
– Частное лицо, заинтересованное в нераскрытии своей организации, – отвечаю я максимально завуалированно. Я не собираюсь называть ни имя Яснорады, ни имя ее матери. Я лишь надавлю на материнское сердце Маргариты Петровны – и она сама примет правильные решения и подтолкнет к принятию правильных решений своего неразумного сыночка.
Мне назначают прием на восемь тридцать утра первого сентября.
– Я подойду, – киваю я и заканчиваю вызов.
Каштанке я, конечно, ничего не рассказываю. Расскажу потом – если у меня все получится. Незачем ее беспокоить раньше времени, она и так на нервах. Так что когда ранним утром первого сентября я начинаю куда-то собираться, моя сладкая малышка сонно потягивается на постели и провожает меня ничего не понимающим взглядом:
– Ты куда это в такую рань?
– Есть одно дело, – говорю я. – Поспи еще немного, – и целую ее в лоб.
– Ладно.
– Я люблю тебя.
– И я тебя тоже, – она улыбается и ерзает на простынях, так что мне хочется вернуться к ней в постель... но я не могу.
Маргарита Петровна встречает меня в университетском отделе кадров с недовольной миной и чашкой кофе в руках:
– Из-за вас я была вынуждена прийти сюда на час раньше, чем планировала. Что вам от меня вообще может быть нужно?! Мы незнакомы!
– Зато я отлично знаком с вашим сыном... Михаилом... или лучше говорить – Майклом? Он предпочитает, чтобы друзья называли его на западный манер, – хмыкаю я, ничуть не смущаясь ее неприветливого вида. В конце концов, я пришел с ней не утренний кофе пить, а припугнуть... разумеется, таким образом, чтобы она не услышала от меня ни единого плохого слова или угрозы. Разве что в тоне голоса. Тут уж ничего не поделаешь: талант угрожать у меня в крови.
