Предначертанная Грону (СИ) - Ланкастер В. К. (читать книги без TXT) 📗
Он и правда предпочел бы видеть Тройи в своём племени, чем обречь своего друга на жизнь одинокого скитальца и безумца. Но только не сейчас. Его новому племени требовалось время, чтобы освоиться. Им с Рут нужно было насладиться спокойной жизнью. Тройи было бы с ними некомфортно.
— Спасибо, Грон, я не забуду этого, — произнес Тройи. — Очень великодушно с твоей стороны, я тронут. Жаль, что произошедшее встало между нами. Поверь. Мне невыносима эта ситуация, но ничего не изменить. Я последую твоему совету и пойду с Крану. Надеюсь, я выживу, и мы не дадим друг другу сойти с ума. Надеюсь, Богиня позволит нашим путям снова пересечься, — закончил он, явно страшась предстоящих трудностей, после чего развернулся и исчез среди деревьев.
Грон посмотрел на Рут, уже не в первый раз задаваясь вопросом, понимала ли она, что происходило вокруг неё. Он хотел защитить её от тех последствий, которые оказали воздействие на его народ после её появления в племени, а также хотел верить, что если бы она знала, с чем столкнулся Тройи, то помогла бы ему, но он не мог не радоваться тому, что она позволила другому самцу уйти.
Взяв Рут под руку, он развернул её спиной к поляне, оставив Тройи наедине с его путешествием.
Глава 22
Новое племя Грона быстро втянулось в легкую и дружескую рутину. Грила была рада вернуться к своим прежним обязанностям, которые она выполняла, когда была альфа-Королевой, например патрулирование, охрана других членов племени и принятие простых решений. Это было маленьким чудом, и, похоже, она понимала, что ей разрешалось заниматься этим по решению Грона, действующего от имени Рут, поэтому она не переступала границ, когда дело касалось недавно Связанной пары. Грила царствовала над своими супругами и младшим сыном, Рут — над Гроном, так что им удавалось мирно сосуществовать.
Дни проходили в простых занятиях, таких как плетение корзин или изготовление подручных инструментов, сбор еды и воды, а также купание, которым Рут наслаждалась каждый день, иногда даже намывала волосы и ткани, которые носила, или заманивала Грона в воду. Навык плетения корзин Рут улучшился, племя научило ее многому из того, что они знали о выживании.
Несмотря на то, что языковой барьер не был преодолен, они часто сидели вместе на поляне, Грон свободно говорил со своей семьей и касался своей пары, чтобы она не чувствовала себя одинокой или лишней. Его Королева наблюдала за тем, кто говорил, и обнажала зубы, когда ее что-то забавляло, а иногда добавляла что-то на своем родном языке. Однажды, после упорных трудов, она с торжествующим видом подняла заостренный камень и продемонстрировала его в деле, резко воткнув его в водяной плод, чтобы вскрыть скорлупу, а затем снова вытащила, чтобы выпить содержимое. Все поздравили ее с успехом, и она, казалось, поняла это, после чего все время привязывала камень к своим тканевым одеяниям.
Солнце источало тепло каждый день, и через некоторое время Рут перестала носить объемные одеяния, оставив лишь маленькие кусочки ткани. Разница не такая уж значительная, ведь открыты были только ее живот, плечи и спина, но Грон все еще чувствовал себя собственником, когда смотрел на нее. Он знал, что его семью, особенно Мруина, интересовало ее бесхвостое, лишенное шерсти тело, теперь же, при солнечном свете, они могли видеть обнаженные участки ее кожи, видеть выпуклости ее позвоночника, когда она наклонялась, и маленькое углубление в области пупка. Но он привык к этому через несколько дней, когда не появилось никаких признаков, указывающих на то, что его семья реагирует каким-либо угрожающим образом.
По ночам Рут гладила его тело руками и позволяла ему делать то же самое. Иногда они спаривались, а иногда нет.
Иногда она перекидывала ногу через его бедра и садилась на него, а иногда тянула его на себя. Они ублажали друг друга руками и губами. А однажды она обвила его руками за шею и подпрыгнула, чтобы обхватить ногами за талию, вынудив его подхватить ее и удерживать на весу. Она указала на дерево и намекнула на близость, подав знак, который он ни с чем не перепутает.
По мнению Грона, они были обеспечены всем необходимым и блаженно счастливы. Это была та жизнь, о которой он мечтал. Они были в безопасности, счастливые, сытые и выспавшиеся, каждый день проводя на солнце и вдыхая свежий воздух. Никто не вмешивался, не бросал ему вызов, не задавал вопросов о том, что у них с Рут, или как он вел себя с ней, и не пытался встать между ними. Наконец-то ему хватало смелости говорить родителям, что они ошибались, предлагая ему поступить так или иначе, вместо того, чтобы позволить жить собственным умом. К тому же между ним и Рут не было никакого недопонимания, способного поссорить их друг с другом.
За исключением одного случая, когда Рут заболела и не хотела, чтобы ее трогали. Весь день она пролежала на площадке под своим матерчатым покрывалом, бледная и очень раздраженная. Его мать поставила диагноз, — у Рут, скорее всего, начался период кровотечений, но Рут не позволяла ему прикасаться к ней на протяжении многих дней, а не день или два, как предсказывала Грила. Грон не находил себе места от беспокойства, но он следил за тем, чтобы у нее всегда было вдоволь еды и водяных плодов.
Когда он решил, что все это слишком затянулось и что-то не так, он попытался стянуть с нее ткань, чтобы проверить состояние ее тела, но она крепко ухватилась за нее и стала сопротивляться. Хорошо. Он двинулся, намереваясь поднять ее, ткань и все остальное, чтобы спустить вниз и позволить его матери осмотреть ее, но она оттолкнула его, что-то сердито сказав. Он заскулил, чувствуя себя беспомощным и отвергнутым, и она, по-видимому, сжалившись над ним, потянулась к его руке, прижала ее к своим губам и дернула на себя, чтобы он лег позади нее.
Когда прошло больше дней, чем у него было пальцев на одной руке, она поправилась и с нежностью во взгляде подошла к нему, чтобы загладить свою вину, так что после этого он почувствовал себя лучше.
Они больше не видели Тройи и ничего не слышали о Крану. Грон не сказал родителям, что видел Тройи. Они знали, что Крану будет искать Королеву, и только сильнее бы распереживались, узнав, что Тройи был готов позволить ему пойти на это в одиночку. По прошествии нескольких дней, на протяжении которых его отношения с Рут окрепли, а его старший брат больше не создавал ему неприятностей, Грон тоже начал беспокоиться. Не до такой степени, чтобы жалеть о том, что не поделился с ним Рут или не принял его в свое племя, но он попросил Богиню помочь Крану найти Королеву, которая бы взяла его под свой контроль и приструнила, и чтобы он был доволен своей новой жизнью. Не в характере Грона было желать, чтобы Крану остался один и сошел с ума в дикой местности.
Грон был убежден, что их беды закончились. Он шел пружинистым шагом и не мог припомнить, чтобы когда-нибудь был счастливее. Он давно перестал думать о Рут как о инопланетянке, но, возможно, в этом заключалась его ошибка, ведь тогда он бы оставался начеку. Жизнь с Рут была легкой и безмятежной, но он должен был помнить, что жизнь с инопланетной Королевой имела свои нюансы. Она не принадлежала его виду, они оба были похищены другим народом, который отличался от них еще больше. Ему не следовало забывать о тех зеленых существах.
Он вспомнил о них только после того, как однажды у него забрали Рут.
Они забрели вглубь леса, отойдя на приличное расстояние от деревни, чтобы искупаться и собрать еду. Это было очередное игривое утро, в которое Рут потребовалось время на то, чтобы подразнить Грона в пруду, который он для нее нашел, ведь он притворился, что не хочет заходить в воду. Грон научился не обращать внимания на то, что его шерсть намокала. Дни становились все теплее, и прохладная вода казалась приятной. Кроме того, он не мог избежать купания, когда этого хотела Рут, он понимал, что сопротивление бесполезно. В такие дни он присоединялся к ней только после символической битвы, а затем настаивал, чтобы она помыла его хвост и позволила ему омыть ее спину.
