Насильно твоя (СИ) - Устинова Мария (серия книг .txt) 📗
Я нервно взяла телефон. Включила, проверила. Так и есть — в контактах запись «муж».
— У тебя все будет хорошо, — сказал он, глядя мне прямо в глаза. Я больше не могла выносить его взгляда, после слова «изнасилование» так жгло в душе! — Пока ты меня слушаешься. Потому что если ты убежишь или сообщишь обо мне куда-то, я больше помочь не смогу. Ты останешься с ними один на один. Ты поняла?
Я вновь кивнула, под ложечкой сосало. Это был не страх — настоящий ужас.
— Когда я увижу это на деле, ты получишь больше свободы. Сможешь выходить на улицу, сходишь к хорошему врачу, я даже разрешу позвонить родственникам. Я верю, что ты справишься, — сказал он. — Ты хочешь меня о чем-то спросить?
Вопрос так удивил, что я оторвалась от созерцания телефона.
А он хитрый, поняла я, рассматривая непроницаемые глаза. И правда умный, тот тип не лгал.
Лишил меня всего, заключил в тюрьму и пообещал уступки и безопасность, если буду хорошо себя вести. А если плохо — я знаю, что будет. Вернусь под замок, получив по лицу. Я непроизвольно взглянула на его руку, ладонь расслабленно лежала на столе, хотя я видела, что Эмиль напряжен.
Снова играет. К чему эти игры, Эмиль? Я знаю, какой ты.
Я хотела отказаться по привычке, а затем передумала.
— Если можно… Ты был женат? — я испугалась собственного вопроса.
— Нет.
— А дети… — я покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. Обычный разговор, которые все люди заводят друг с другом при знакомстве, у нас начался после брака. Так дико, что в голове не укладывается. — Родители…
— Детей нет. Родители погибли. Есть брат, давно его не видел. Еще что-то, Дина?
Ну вот, раздражается.
— Мне просто… надо знать, — я заметила, что говорю с паузами, подолгу собираясь с мыслями. Раньше мне не было это свойственно, я постоянно выпадаю из реальности и с трудом возвращаюсь обратно. — Чтобы изображать твою жену.
Полезная, разумная причина — ему должно понравиться.
— Я понял. Спрашивай еще. Не бойся.
Странно, но я нервничала сильней, чем в «плохие» дни, когда он бывал зол. Тогда хотя бы понятно, чего от него ждать.
— Где ты работаешь… Кем… — я пытливо его рассматривала.
Не только же ты людей убиваешь, мать твою. Должна быть работа хотя бы для вида. Лазарь что-то говорил, но как выяснилось, врал много.
— Занимаюсь бизнесом, — с готовностью сообщил он, будто на собеседовании. — У меня несколько компаний. Рекламное агентство, охранная фирма, сеть магазинов. Это все, что тебе нужно знать.
О, я поняла. Я буду глупенькой женой, которая на вопросы о сфере деятельности богатого мужа хихикает и путается в показаниях. Так даже лучше, согласна.
Главное знаю: как ты любишь и какой кофе пьешь.
— Сколько тебе лет?
— Сорок.
Почти угадала. Такой взрослый.
У меня еще были вопросы, но за них точно наорет… Я непроизвольно взглянула на рукоятку пистолета под тканью пиджака.
— Откуда у тебя оружие?
Он удивленно уставился на бугор в районе подмышки.
— Я сказал, у меня охранное агентство.
— Нет, — я осмелела. — Эмиль…
Боже, расскажи правду о той ночи. Пусть больно, я хочу знать.
— Твой пистолет забрали… Это другой.
— И в чем твой вопрос? — голос помрачнел. Я не хотела продолжить. — Я жду, Дина.
Придется договаривать.
Он застрелил двух человек и орудие убийства они держат у себя. Эмиль говорил, то был легальный ствол, на него зарегистрированный.
— Они тебя контролируют, — я сглотнула. — Ты у них… Под колпаком. Да?
Что нас ждет? Расскажи, избавь от груза, если сможешь, ведь у тебя на сердце тот же камень.
— Тебе не нужно это знать, — отрезал Эмиль.
Конечно, нет. Надо кофе доваривать, пока он решает проблемы.
Много ты решил в тот раз, когда они меня…
— Просто живи, будь моей женой, — добавил он. — Забудь обо всем, будь послушна и с тобой ничего не случится. Все, иди, Дина.
Задаю неудобные вопросы?
Я не стала спорить — и кофе тоже доделывать не стала. Задержалась на пороге: Эмиль снова полез в шкаф за коньяком.
Я покрепче захлопнула за собой дверь и через голову стащила платье, набросила его рубашку. Мне нужна нормальная одежда, джинсы, свитер… Я не могу больше в этом ходить.
Он, конечно, видит меня другой, будет перевоспитывать, одевать так, как хочет, научит правильно говорить — да уже научил. Тогда он даст мне немного свободы.
Я шмыгнула носом и подошла к окну. Других развлечений в комнате нет, а на кухне мой муж снова набирается с горя.
Меня грызла злая, отчаянная досада.
Эмиль настоящий мужчина — он со своей женой, место которой строго под подошвой его итальянского ботинка, никогда проблемами не поделится.
Это перед другими он мог играть, но я все видела.
Сегодня, когда мы собирались в ресторан, он меня успокоил — чтобы пришла в себя и не подвела перед коллегами. Можно верить в его ложь, но если от этого зависит жизнь, это непростительно.
А правда в том, что тот ствол у них и ему разрешили взять меня в жены. Это способы давления.
Эмиль никуда не денется с крючка.
Мы оба в яме с отравленными кольями и нам не выбраться. Чего ждать? Что нас прикончат? Уже пытались, что помешает им вновь? Но мысли о побеге слишком пугали. Если я убегу, пойду к ментам, чем мне помогут? Без улик просто разведут руками. А меня потом найдут с простреленной головой где-нибудь за городом.
Я судорожно вздохнула и ткнулась лбом в стекло.
Мысли изводили меня, разрывали на части. Как жить, умирая день за днем, просто на него глядя?
А выбора нет. Впереди долгая зима, которую нам предстояло пережить вместе. Вместе с ним — холодным, опасным. Я уже поняла, что Эмиль меня не согреет. Не сможет. Не умеет. А еще он ходит к другой. Я для него обуза.
Эмиль способен только разрушать — даже себя. Страшнее всего, что ему на это наплевать.
Глава 51
Я не знала, что в Ростове зимой такие длинные ночи.
Они меня убивали.
Вроде все пошло по накатанной, я примерно знала, чего ждать. Но стало только хуже. Я присматривала за домом, погружалась в себя. Мне не нравилась реальность, я мечтала спрятаться в другом мире и выбрала свой внутренний. Училась жить заново.
Говорят, со временем получится, но это ложь. Утешение для отчаявшихся.
Я отталкивала все, что напоминало о страшных событиях, так и жила. Не смогла вынырнуть из холодной давящей пучины, где ноги запутались в сетке. И осталась на глубине: без воздуха, без надежды.
Сосредоточилась на пустяках — у меня остались маленькие радости. Чашка кофе, вид из окна. Мокрые листья осенью. Зимой крошечные снежинки на стеклах. Весной аромат цветущей черешни, каштанов и шиповника: дурман, сводящий с ума. Если оглядеться, что-нибудь отвлечет от агонии. Главное, не дать ей власти. Это единственная возможность избежать встречи с тем, что внутри.
Я долго боялась смотреть себе в глаза в зеркало.
Почти получалось жить, но на улице так рано темнело, а Эмиль почти не говорил со мной. Декабрь меня чуть не доконал. Но муж выглядел относительно спокойным, на меня не кидался, а «гости» нас больше не беспокоили — я решила, все более-менее.
Снега высыпало неожиданно много, город не справлялся. Самый холодный, мрачный и тяжелый Новый год в моей жизни. Двадцать пятого декабря Эмиль заставил меня позвонить маме.
Я бы соврала, что забыла номер, да он сам где-то его раздобыл. Набрал, и сидел рядом, пока я слушала длинные гудки. Я тряслась от страха, плотно запахнув недавно купленный халат, и закаменела на краю кровати.
— Скажи, что с тобой все в порядке, — проинструктировал он. — Успокой, чтобы семья не беспокоилась. Скажи, что вышла замуж, переехала в Ростов…
— Привет! — выпалила я, когда на том конце сняли трубку.
Выпалила с облегчением, лишь бы не слушать Эмиля.
Трубку сняла соседка. Я даже расстроилась: отношения не очень, но мама из той, другой жизни, где все было хорошо. У меня была иллюзия, что время можно повернуть, если попытаться. Окунешься в детство — и вернешь себе душу. Вранье, конечно.
