Артефакт оборотней (СИ) - Лебедева Василина (читаем книги бесплатно TXT) 📗
— Подожди. Постой так. Хотя нет, присядь пожалуйста.
Я прошла к дивану и усевшись выжидательно на него посмотрела.
— Лия мои люди нашли твою мать. — И прежде чем сорвались мои вопросы, продолжил: — Они опоздали. Она мертва.
Я неверяще смотрела на него. Словно что-то ужасное было только что произнесено, безумное, но это не относится ко мне, это сказано кому-то другому, не мне!
— Лия, прости. Её убили.
Мой мир обрушился, разлетелся на осколки: сверкающие сотнями граней, режущими душу, впивающимися в неё. Окружающая реальность перестала существовать для меня и осталась лишь пустота. Я замерла, ничего не слыша и не видя. Пустота. Здесь хорошо, здесь не больно, здесь тихо и спокойно. Кто-то попытался поднять меня на ноги, но разве это возможно? Меня куда-то несли, но всё это было не со мною. Мой самый родной человек на свете, единственный родной и самый близкий, моя мамочка. Неужели я больше не увижу тебя? Не вскину на тебя глаза ища улыбки или одобрения, не почувствую твоих пусть и отрывистых, но таких дорогих объятий? Нет? Тогда пусть будет пустота. Здесь, в себе. Ведь в том мире нет никого, не осталось. Там только чужие. Метавшееся от боли сознание медленно гаснет.
ГЛАВА 14
Валлия
«Я б навеки пошёл за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить»
Сергей Есенин
Я стояла на крыльце и всматривалась в чернеющий лес. Ветер порывами бросал в меня колючие снежинки, зябко поёжившись, передёрнула плечами и поплотнее запахнула края шали накинутой на плечи. Марта с утра обернувшись рыжей волчицей ушла на охоту, но до сих пор не вернулась. От мороза, пальцы, сжимающие края шали окоченели, и я всё же вернулась в дом. В сенях стряхнула снег, повесила шаль и прошла в комнату. Подошла к камину и закинула пару поленьев в словно засыпающий огонь, кочергой разворошила пламенный улей. Искры огненными пчёлами разметались по чреву камина. Присев на пушистый коврик напротив, я смотрела на огонь. Мне нравилось сидеть так вечерами, огонь словно сжигал весь негатив моих мыслей.
Вот уже более трёх месяцев я живу здесь, в становке, маленьком поселении в окружении леса. Скорее всего раньше, мне бы показалось здесь скучно — уж слишком маленькое здесь население и по большей части замкнутое. Из шестнадцати домов заселены двенадцать и те находятся на хорошем отдалении друг от друга. А уж более— менее общались только восемь оборотней, остальные совсем уж закрылись ото всех. Как я сюда попала, какими путями дорогами доехала, не помню. Потом уже Марта рассказала, что привёз нас Алексей. И они вдвоём с Мартой не отходили от меня те две недели, которые покрыты для меня завесой небытия, потому как провела я их в какой-то прострации. Но, постепенно, благодаря их стараниям я начала замечать и обращать своё внимание на окружающий мир. Потихоньку оттаивая. Последним шагом к моему возвращению стал выплеск всех обид, боли от потери родного человека в объятиях Лёши. Брат тогда усадив меня к себе на колени, качал как малого ребёнка и обнимая что-то шептал, гладил по голове успокаивая. И теперь я не только знаю, но и чувствую его, как и он меня. В тот день мы действительно сроднились, поняв и приняв друг друга в качестве брата и сестры. Через пару дней Лёша уехал, а у меня потянулись монотонные будни, но мне они были не в тягость, а наоборот, радовали отсутствием общения кроме как с Мартой и совсем уж изредка с соседями. Но и работой меня она не обделяла. Помимо дел по хозяйству, я занималась также заготовкой трав. Под это дело мне даже выделили маленький пустующий домик. Женщины, жившие здесь всю весну, лето и осень собирали редкие дикие травы, тем более росшие неподалёку от озера силы и с очередными завозами продуктов и заказанными вещами травы те забирали, но и здесь скопился довольно таки большой необработанный запас сырья. Так что, переделав дела в нашем с Мартой домике я отправлялась в соседний, где по привычке включив радио, принималась сортировать травы, ягоды, коренья и цветы.
Раньше я всё же не до конца понимала значенье слова — воля. А здесь я дышала ею и наслаждалась, часто, подолгу бегая волчицей по лесу. Осень для меня была внезапной, ведь её медленное, неторопливое прибытие я пропустила. Первый раз обернувшись уже здесь в становке и зайдя в лес я ощутила её — осеннюю волю, как бы банально это не звучало. Она была во всём: в прелых листьях щедро политых дождём и пряно-кисловатом запахе исходящем от этого жёлтого ковра, в обнажающихся деревьях и кустах и в этом золото-бронзовом дожде из осыпающихся листьев. Здесь воля была своя — та, которую можно было прочувствовать, вдохнуть, ещё чуть-чуть и она была бы осязаемой. Сейчас здесь воля зимняя и тоже очень насыщенная на ощущения. Деревья, стоит отойти немного в лес растут густо, сплошной стеной, а темнеет рано. Поэтому я до сих пор побаиваюсь заходить глубоко в лес. Как молодой волчонок далеко не забегаю, но пока мне и этого хватает.
Я почему-то думала, что Максима здесь, в становке, я не увижу, если только не случится нечто совершено неординарное. Но, я ошиблась. Первый раз он приехал через месяц нашего прибывания здесь. Второй — ровно через месяц. И оба раза я трусливо поджав хвост убегала в лес, бродила там до тех пор, пока высоко, в почерневшем бархатном небе не загорались звёзды-светлячки. Я прекрасно понимала, что нам необходимо поговорить, вернее мне узнать. Узнать как умерла мама, кто стал виновником потери моего родного человека. Но я не могла пересилить себя, откладывая разговор на следующий раз. И он представился.
Конец ноября выдался морозным. Уже в сумерках я, вернувшись из леса, с наслаждением залезла под горячий душ. Отогревшись, кинула перед камином большой пушистый плед и уселась на него с большой кружкой горячего, травяного чая. Так как время близилось к ночи, то и одела я ночную рубашку, а поверх неё накинула длинный халат. Усевшись, тряхнула головой, и мокрые волосы рассыпались по спине. Попивая чай и ведя тихую, неторопливую беседу с напряжённо пыхтящей Мартой наслаждалась поздним вечером. Марта сидела тут же, в кресле под мягко светящим торшером и вязала. Вернее пыталась вязать. У неё что-то не получалось, петли путались и она распустив их начинала сначала и так раз за разом, вечер за вечером. Я у неё как-то спросила, что такого интересного она хочет связать, раз столько усилий прикладывает. Оказалось варежки. Обычные варежки, но дело было в том, что вязание ей никак не давалось и по её словам она уже не первый год мучается с этим, для неё не подвластным рукоделием. А на мой вопрос: если у неё никак это не получается, зачем она мучается, ведь можно попросить ту же живущую по соседству Дарью, которая её и пыталась обучать вязанию, ну или купить? Марта ответила, что сам процесс её успокаивает. Ну, ну, я усмехнулась наблюдая за её кривляниями:
— Да чтоб тебе провалиться! Нет, ну не в прямом же смысле! Вот куда понесло эту петлю? Вооот, теперь прям хорошо. Уже практически закончила, кривенько правда, так это у меня фасон варежек будет таким. — Слышалось от неё. И раз за разом закончив одну варежку, кривенькую, косую, она полюбовавшись на неё, на следующий день беспощадно распускала и начинала заново.
Сидя одним из вечеров перед весело пляшущим огнём в камине и наблюдая за вяжущей Мартой, мне пришла в голову замечательная идея подарков. Ведь можно навязать всем шарфов, шапок и варежек аккурат к «Новому году». Поэтому попросив соседку Дарью меня обучить и заказав пряжу, я тоже временами вязала, но в отличии от Марты, данный вид рукоделия мне дался легко и изделия из-под моей руки выходили лёгкими, ровненькими. Поэтому для подарочных изделий я выбирала вязку сложную, со множеством рельефных узоров.
Вот так мы и сидели тем вечером. Я уже пару раз зевнув, подумывала лечь спать, как с улицы донёсся какой-то шум, к дому кто-то подошёл, вошёл в сени и шумно топая, видимо стряхивая снег, начал раздеваться. Марта поднялась и направилась встречать гостя, я же принюхавшись поняла — Максим. Вот теперь уж точно от разговора уйти не получится. Вставать не стала, а лишь отвернулась к камину и обхватила колени руками. По полу прошёлся холодный поток воздуха и послышались голоса: Марты приглашающий Максима на кухню поужинать и его отказ, но соглашение выпить травяного чаю с мёдом. Максим прошёл в зал, присел в кресло, где только что сидела Марта:
