Полуночник (ЛП) - Пирс М. (читать книги .txt) 📗
Ничего.
Я свернулась на одеяле и боролась с желанием позвонить.
Я хотела знать больше о «обязательствах» Мэтта, о том, чем он занимался в жизни, и о дюжине других вещей, но он казался одержимым прятать все это от меня подальше. Боже, он был во мне своим членом по несколько раз в день. И это не давало мне право на некоторую иллюзию близости? Два часа спустя мой телефон завибрировал.
Маленькая птичка. Выдался тяжелый день. Теперь с этим покончено. Я хочу быть с тобой. Мне надо рассказать тебе слишком много вещей. Я заеду за тобой рано. К 9-ти.
Мое тело приятно согрелось. Я хочу быть с тобой. Что же он имел в виду?
И почему он постоянно твердит, что хочет мне что-то сказать? Почему он не может просто сделать это?
Много вопросов и нет ответов.
Боже, но я любила, когда он называл меня птичкой.
Я представляла его грустные, серьезные зеленые глаза, или темные от желания, светившиеся удовольствием. Я заснула с улыбкой на губах.
***
Мэтт приехал ровно в девять. Серьезно, прямо к девяти.
Он подошел к двери, и мама открыла ее прежде, чем я смогла подняться наверх.
Свернув за угол, я приготовилась увидеть мистера Брюзгу, дрожащего и грубо разговаривающего с моей мамой, у меня вырвался слишком громкий вздох облегчения, когда я увидела его.
Красивый Мэтт вернулся.
Он улыбался, и свободно с легкостью беседовал с моей матерью.
На нем был черный свитер с рукавом три четверти и черные брюки-шорты. (Примеч. «zip-off» — одежда, у которой какие-либо части могут присоединяться или отсоединяться с помощью застежек-молний). Я хотела запрыгнуть на него. Мэтт выглядел чертовски великолепно в черном. Я понимала, что он будет выглядеть чертовски великолепно даже в бумажном пакете, но, будь я проклята, если каждый его новый наряд не был сексуальнее предыдущего.
Когда он заметил меня, его лицо озарилось улыбкой. Он подошел ко мне и обнял, его губы скользнули по моей щеке.
— Ханна, — прошептал он.
Я прижалась к нему.
— Хэй. Привет, — я провела пальцами по его волосам и взяла его лицо в ладони.
Мама, поняв намек, побрела прочь.
— Хэй, — Мэтт погладил меня по щеке. Он поцеловал меня в подбородок, затем в губы. Он дал мне хорошенько разглядеть его, как будто знал, что я нуждалась в этом.
Он был чисто выбрит и недавно принял душ. Не было никаких признаков измученного Мэтта, которого я видела вчера, за исключением небольших синяков под его глазами. Я проследила за темными пятнами.
— Полуночник, — пробормотала я.
— Ханна, я…
Я видела, что слова извинения замерли на его губах, и я крепко прижалась к его губам. Он сжал мою талию. Ох, это было прекрасно.
— Все в порядке, — сказала я, отодвигаясь. — Теперь все позади, верно? Мы отправимся в поход и оторвемся по полной.
— Да...
Мэтт потянул меня за конский хвост. Сегодня он был другим, другим с наилучшей стороны, и я наблюдала за ним, пока он грузил мои вещи в свой джип. Машина номер три. Иисус.
— Мило, — он ухмыльнулся, впихивая мой раздутый синий спальный мешок рядом со своей палаткой.
Выходные всегда подобным образом воздействовали на Мэтта? На этот раз его улыбки не были окутаны беспокойством. Не было и отдаленно обеспокоенного взгляда на его лице, и я ни разу не поймала его хмурый взгляд на себе, словно я была самой большой ошибкой во всей Вселенной.
Даже его «язык тела» был более расслабленным. Он помог мне забраться в джип, затем задержался около меня для медленного, сводящего с ума поцелуя.
Национальный парк «Скалистые Горы» был поразительным. Как только мы приблизились к горам, дорога начала виться вдоль бурной реки, вокруг были отвесные скалы, а сформировавшиеся возвышающиеся камни были похожи на лица. (Примеч. Американский национальный парк Роки-Маунтин (англ. Rocky Mountain National Park — Скалистые Горы) находится к северо-западу от Боулдер в Колорадо. Круглый год парк доступен для посещения. Он известен своими видами на Скалистые горы, а также своей фауной и флорой. Он располагает протяженной сетью туристских троп и большим количеством кемпингов. По территории национального парка проходит Американский континентальный водораздел и протекает река Колорадо).
Мэтт спросил про мой первый день на работе. Он был улыбчивым и заинтересованным, а не грубым параноиком. Слава Богу.
Я едва обдумала мой первый бешеный рабочий день в качестве секретаря Пэм, потому как была слишком озабочена по поводу Мэтта. Рассказывать о работе и заставлять Мэтта смеяться над анекдотами про Пэм — облегчение.
— Но мне работа понравилась, — сказала я ему. — Жаль, что я не могу описать то чувство, которое меня охватило, читая рукописи. Это было... словно я предназначена для этого. Как будто я, наконец, выполняла работу, в которой у меня есть отличная возможность сделать себе карьеру.
Когда я посмотрела на Мэтта, он светился.
Он был удивительно целомудрен на парковке возле парка. Иногда он брал меня за руку и проводил пальцами от колена к верхней части моего бедра.
Мы остановились в Эстес-парке, странном городке, и пробирались через толпы туристов на один из лучших фадж-обедов из всех, что я когда-либо пробовала. (Примеч. Фадж — название молочного ириса в англоязычных странах, где принято различать ирис без добавления молока (toffee) и ирис с молоком (fudge)).
Мэтт заставил меня попробовать каждый вкус, который он купил — ваниль, клен, амаретто, шоколадный крем. То, что я никогда не была в парке, ошарашило его. Он потащил меня по магазинам и купил мне браслет из бисера, маленькую фигурку в виде птички, и крохотный бронзовый замочек, висящий на цепочке.
— Я сделаю гравировку, — сказал он, защелкивая цепочку на моей шее.
Выгравирует? Что? Я улыбнулась и прикоснулась к замочку. Хм, я думаю «Ханна и Мэтт». Возможно, я могла бы удивить его и сделать гравировку сама.
Было около двух, когда мы, наконец, въехали в парк.
Мы оставили все в машине и прогулялись пешком к ледяному озеру. Я фотографировала Мэтта, пока он не видел. Его атлетическое тело было красивым в движении, а его темная рубашка и шорты подчеркивали золотой тон кожи и натуральный светлый цвет волос.
Воздух был разряженным и прохладным, пахло сосной. Я почувствовала головокружение.
— Бодрит, верно? — Мэтт поймал мою руку, когда мы смотрели на аллею.
— Боже, я чувствую, себя Вордсвортом в Альпах! — рассмеялась я. (Примеч. Уильям Вордсворт (иначе:Уильям Уордсуорт, англ. William Wordsworth, — английский поэт-романтик, основной автор сборника «Лирические баллады», во время учебы в Кембридже Колридж отметил черты гения в «обычных стихах» Вордсворта о путешествии через Альпы («Описательные очерки», 1793))).
Вечер, опустившийся на горы, окрасил их в темные тона. В одну минуту Мэтт и я потели, идя по тропе, а в другую я уже начала дрожать, шлепая по своей стороне дороги.
— Я упаковал дополнительное шерстяное покрывало, — сказал он мне, пока мы шли обратно к джипу.
Экскурсия и высота истощили меня. Мой прилив энергии исчез. Тем не менее, пока мы шли по тропинке в сторону нашего лагеря, я начала ощущать совсем другой вид энергии — возрастающее предвкушение прикосновений Мэтта.
Мы расположились на уединенной поляне, окруженной соснами. Я слышала воду, мчащуюся на расстоянии. Мэтт разжег костер в металлическом кольце и поспешил установить палатку. Мы разложили циновку под спальные мешки.
Не знаю, могла бы я чувствовать себя еще менее сексуальной, чем сейчас. Я была липкой от пота и спрея от насекомых, на мне были старые кроссовки, джинсы и футболка — а теперь еще и небольшое черное шерстяное покрывало.
Я уселась на камень у ямки с костром. Мэтт стоял рядом и смотрел в лес. В полутьме он походил на дикого животного, который растворился бы в тени, если бы я треснула веткой. Над пламенем огня кружились искры. За пределами света от нашего костра ночь была прохладна и тиха.
