Защищенное сердце (ЛП) - Робертс Тиффани (бесплатная библиотека электронных книг .txt, .fb2) 📗
— Это было… чудесно, — ответила она, затаив дыхание. — Я никогда не видела ничего подобного.
— Ты выглядишь восхитительно, маленькая земляночка, — его глаза, блестящие от желания, наконец снова встретились с ее. — И Килок первым увидел тебя в этом платье. Это должен был быть я, — на последнем слове его губы растянулись, обнажая клыки.
Нотки ревности и собственничества в его тоне вызвали у Саманты трепет. Она покраснела и переступила с ноги на ногу, сжимая бедра вместе, возбуждение еще не совсем покинуло ее после их прошлой встречи.
Он поднял руку и указал на ближайшие диваны.
— Прошу. Присаживайся. Я хочу, чтобы тебе было удобно.
Саманта медленно подошла к нему, застенчиво сцепив руки на животе. Дойдя до конца ближайшего дивана, она повернулась и села на него, все это время не сводя с Арка глаз. Юбка разошлась, обнажив бледное бедро, она натянула материал обратно и закрепила его на месте рукой.
Саманта была застигнута врасплох, когда Аркантус подошел и опустился на подушку рядом с ней. Она не знала, почему это движение удивило ее, Аркантус был не из тех людей, которые сели бы на диван напротив, и она знала это.
Он протянул руку вдоль спинки за ее плечами. Его хвост проскользнул между ее телом и спинкой дивана, обвившись вокруг бедер и заставляя Саманту поднять руки. Не зная, что делать, она положила ладони поверх хвоста, который на ощупь был таким же упругим, теплым и гладким, как и грудь Аркантуса.
— Что это за место? — спросила она. Это же можно было спрашивать, верно?
Аркантус придвинулся немного ближе, прижимаясь своим бедром к ее.
— Это моя мастерская. Я провожу здесь большую часть времени.
— Тут ты…подделываешь личности?
— Здесь я нашел применение своим значительным талантам.
Эти слова обескуражили ее. Она знала, что он говорил о своих возможностях и намерениях в отношении нее, но не могла игнорировать темный подтекст его слов. Конечно, он приводил сюда других женщин. Такой мужчина, как Аркантус, мог заполучить практически любую, кого хотел, и, вероятно, он спал со многими. Она не была настолько наивна, чтобы поверить в обратное.
Ее грудь сжалась от разочарования и ревности. Была ли она просто еще одним именем в списке трофеев? Экзотический секс, которым можно похвастаться после того, как он с ней закончит?
Она посмотрела вниз, на его хвост.
— Ты… ты выбирал других так же, как выбрал меня?
Аркантус напрягся, и его хвост дернулся.
— Нет, Саманта, — он взял ее за подбородок пальцем и повернул ее лицо к себе, заставляя встретиться с ним глазами, в его взгляде появилась напряженность. — Ничто в тебе или в том, как ты здесь оказалась, не похоже ни на что из того, что я когда-либо делал. Ты первая, кого я нашел. Первая, кого я куда-либо взял с собой. Первая, за кого я боролся. Ты также первая, кто знает мое настоящее имя, и первая, кто спал в моей постели. И ты будешь единственной.
В животе у нее затрепетало, в груди потеплело, но Саманта нахмурилась.
— Почему? Почему я?
Аркантус погладил ее подбородок большим пальцем и наклонился ближе, его губы почти касались ее уха.
— Потому что одного взгляда на тебя было достаточно, чтобы понять, что ты моя, Саманта.
Саманта замерла. Ее дыхание участилось, сердце бешено забилось, а зрение затуманилось.
Ты моя, прорычал Джеймс в ее голове. Ты существуешь только для моего удовольствия.
Она чувствовала горячее дыхание Джеймса на своем лице, чувствовала его грубые руки на горле, когда он входил в нее снова и снова, чувствовала жгучую, разрывающую боль.
— Саманта!
Глаза Сэм резко открылись, она и не заметила, что закрыла их. Аркантус стоял перед ней на коленях, обхватив ладонями ее щеки, его торс был между ее ног. Она искала в его лице что-нибудь, на чем можно было бы сосредоточиться, поскольку отчаяние угрожало захлестнуть ее.
Не Джеймс. Он не Джеймс. Он не Джеймс.
— Кто-то причинил тебе боль, — сказал Аркантус, его голос был ниже и глубже, чем несколько мгновений назад. Центральный глаз сузился до щелочки. — Кто-то все еще причиняет тебе боль.
Слабая дрожь пробежала по его рукам, она бы не подумала, что это возможно, учитывая, что это кибернетические протезы, но не могла отрицать происходящего. Его темные брови были сурово сдвинуты, ноздри раздувались, а губы раздвинулись, обнажив клыки.
На мгновение холодный страх кристаллизовался в ее груди, она разозлила его, точно так же, как часто злила Джеймса. Но Аркантус был намного крупнее и бесконечно сильнее. У нее не было никакой надежды защититься.
Блеск в глазах Арка заставил ее остановиться и привел в чувство. Оттенок беспомощности, который она слишком хорошо знала. Она внезапно поняла, что он зол не на нее, а за нее, зол за то, что с ней сделали.
— Скажи мне, Саманта.
В его голосе слышались умоляющие нотки, намек на отчаяние, она предположила, что мало кто знал о ее прошлом, если вообще хоть кто-то знал.
— Он был моим женихом, — тихо сказала она.
Арк провел ладонями по ее рукам и погладил локти.
— Что он сделал, маленькая земляночка?
Саманта выдержала его взгляд и сделала глубокий, прерывистый вдох.
— Отец умер через три дня после моего восемнадцатилетия. Несчастный случай на стройке. Я была на работе, когда мне позвонили. Он просто… ушел, даже не успев попрощаться. Он был единственной семьей, которая у меня осталась после смерти бабушки двумя годами ранее. Это было… слишком много. Слишком рано. Я имею в виду, никогда не бывает подходящего времени, чтобы потерять того, кого любишь, но…
Арк поднял руку и вытер слезу с ее щеки. Она не осознавала, что плачет.
— Продолжай, малышка, — сказал он.
— Я впала в глубокую депрессию. И не важно, сколько я работала, а я работала часами просто чтобы занять свой разум, просто чтобы не приходилось думать, я не могла справиться с долгами, которые перешли ко мне после его смерти. Я теряла единственный дом, который когда-либо знала. Я теряла… все. А потом появился он. Джеймс. Он был… хорошим. Таким хорошим. Он хорошо относился ко мне, говорил правильные вещи. Итак, когда дом наконец забрали, я… Я не слишком расстроилась, потому что у меня был он. Он дал мне место, где я могла остановиться, место, которое я называла домом с ним. Он даже попросил меня выйти за него замуж, и я сказала «да», — она почувствовала, как что-то коснулось ее ноги, и, взглянув вниз, обнаружила, что хвост Арка обвился вокруг лодыжки. Жест казался… собственническим. — После этого все изменилось. Он изменился. Это было очевидно, но у меня… у меня не было опыта и знаний о том, как все должно быть. Мама умерла, когда я была еще маленькой, а бабушка совсем пожилой. Мой отец слишком смущался, чтобы говорить со мной о подобных вещах, а я была настолько неуверена в себе в подростковом возрасте, что у меня не было друзей, которым я могла бы довериться. Откуда… откуда мне было знать? — она шмыгнула носом, и еще больше слез потекло по щекам. — Это началось в ту первую ночь, когда я переехала. Мы готовились ко сну, и он прикасался ко мне. Я была… взволнована. Я собиралась… потерять свою девственность, чтобы… — слова застряли у нее в горле, заблокированные комом в горле из-за слез.
Большие пальцы, Аркантуса, такие нежные, несмотря на металл, не могли остановить поток слез, затуманивающих зрение. Он превратился в серо-фиолетовое пятно, когда присел рядом с ней. Когда одна его рука обвилась вокруг ее талии, а другая под ногами, она не сопротивлялась. Не могла.
Он усадил Саманту к себе на колени, положил ее голову на свое сильное, твердое плечо из плоти и крови и держал, обняв одной рукой, пока другой приглаживал ее волосы.
Как только прерывистое дыхание успокоилось, она продолжила.
— Это было больно. Я знала, что в первый раз будет немного больно, я знала это, но, о Боже, это было так сильно больно. Я сказала ему остановиться, но он не послушал. Я чувствовала, как меня разрывают внутри, а он просто продолжал… продолжал… Он остановился только потому, что меня вырвало, и тогда он разозлился, почувствовал отвращение. Он ударил меня. Он называл меня слабой, никчемной и другими словами. Он сказал, что я его, что я существую только для его удовольствия. Он использовал меня таким образом в течение трех лет. Мы так и не поженились, но он знал, что ему не обязательно жениться на мне, чтобы держать в ловушке. Мне больше некуда было идти, не к кому было обратиться. И чем больше он изматывал меня, тем больше уверялся, что я никогда не смогу покинуть его. Он смягчался по отношению ко мне только когда приводил домой другую женщину, но… иногда он заставлял меня присоединиться.
