За мгновения до... (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
От его пронзительного взгляда мне не по себе, и мы, может быть, поговорили бы с ним ещё, раз уж представился случай, но публика против:
- Дам, кончай этот трёп обкуренных невротиков! Загадывай! – настаивает Кристиан.
- Я пропускаю ход. Отдаю тому, кто… первым поцелует Меланию! – ехидно улыбается, глядя теперь уже в глаза своей подруги.
- Неожиданно… - успевает пробормотать та.
И пока народ размышляет, не ослышался ли, Фиона отрывается от Эйдана, проходит через всё наше соревновательное поле на противоположную сторону и впечатывает свой поцелуй адресату. Я замечаю, что Лукас даже не дёрнулся. В смысле, даже не собирался и не рассматривал варианты.
- Эйдан!
- Да?- отзывается тот.
- Правда или действие?
- Действие! - приторно ржёт.
- Ты знаешь, что такое французский поцелуй?
- Конечно, дорогуша. Хочешь проверить?
- Да. Но оценку твоим талантам буду выносить не я.
- А кто?
- Ева!
- Да ну на фиг! Может, лучше пойдём измерим мой член?
И все взгляды вновь обращены на меня. Фиона ржёт. Рон тоже ржёт.
- Не ведись, хватит уже, - шепчет в моё ухо Кристиан.
- Игра есть игра, - отвечаю.
- Вот именно, это всего лишь игра и тебе не обязательно, если ты не хочешь…
Карие глаза смотрят в пол. Руки снова скрещены на коленях, одна из которых нервно подскакивает на носке.
- Ева, ты не против? – интересуется Эйдан.
- Честно говоря, не в восторге, - признаюсь. – Но правила уважаю.
- Сейчас не твой черёд принимать вызов! - напоминает Дамиен. Практически сквозь зубы.
И я понимаю, почему он так бесится. И мне это безумно нравится!
Мы целуемся с Эйданом, который нахально присасывается, стараясь пропихнуть язык в мой рот, чего я упорно не позволяю. Приходится ущипнуть его за живот.
- Я загадываю! – вопит Эйдан, и народ замирает в предвкушении. – Ева! – рявкает и ржёт одновременно.
- Иди на хрен, Эйдан! Отстань от неё, окей? – вскидывается Кристиан, и у меня почему-то возникает предчувствие, что эта игра таки закончится дракой.
- Расслабь трицепсы, чувак! – у Эйдана нескончаемый приступ смеха с временными послаблениями. – Ева сегодня у нас безотказная, прости чувак, - кивает Дамиену. - Так что, грех не воспользоваться!
Я вижу, как белеет закушенная губа у Дамиена.
- Ева, не разочаруй! – делает паузу Эйдан. - Правда или действие?
И я – центр Вселенной. В одном малюсеньком отрезке времени. Смелость или трусость? Разумность или глупость? Как поступить? Всегда есть, конечно, вариант свалить в свою комнату, но… но есть какой-то необъяснимый, вот прямо-таки не поддающийся осмыслению, но при этом первозданно неповторимый кайф вот в этой нижней, закушенной уже до синевы губе. В трясущихся на носках кедов ногах. В сжатых в один большой кулак ладонях с длинными пальцами, умеющими так классно управляться с автомобильным рулём.
- Действие, - выбираю.
И Боже, что тут начинается. Вальпургиева ночь. Шабаш.
- Окей… - тянет, воодушевившийся Эйдан. – Ты сегодня отличилась, и за это тебе положен бонус – право выбора. Ты ж, наверняка, уже догадалась, что опять будешь целоваться? Ещё один язык в твой милый ротик! – ржёт.
- Эйдан, - это голос из Преисподней.
- Дам, прости! Я перебрал, извини, друг! Всё! Я понял, завязываю! Короче, Ева, целуй любого на выбор. И если выберешь меня – не пожалеешь!
- Выбери меня, Ева! Выбери меня! – истошно орёт Рон.Первая же мысль – Дамиен. Но вслед за ней другая, поинтереснее:
- Я выбираю Кристиана.
И я не знаю, какой у него взгляд, в каком ритме дёргаются ноги и как сильно сжимают друг друга ладони, потому что не смотрю. Идти никуда не нужно – Кристиан рядом, и мы целуемся. Без языков и прочей дряни, и это первый наш поцелуй.
Главное знание, которое я вынесла из этой истории: Кристиан – не мой парень. Даже Лукас целовался круче. Точка.
Дальше драка, кто кого не ясно, но их трое – Дамиен, Кристиан и разнимающий Рон.
Дамиен страшен. Его руки, сжимающие горло Кристиана, вынуждают меня вмешаться:
- Отпусти его, придурок! Отпусти!
У меня страх на грани истерики. Ужас происходящего заставляет стукнуть Дамиена кулаком по спине. Он в то же мгновение разворачивается, отпустив Кристиана, и хватает за руку меня. Дальше следует мой эпический взлёт вверх по лестнице: разозлившийся папочка тащит выведшую из себя дочь, чтобы запереть в своей комнате. Но до моей спальни мы даже не добираемся.
Глава 30. Поцелуи
Оказавшись в межкомнатном коридоре, скрытом от посторонних глаз, одним резким движением Дамиен разворачивает меня лицом к себе:
- Я не позволю тебе делать ЭТО со мной!
- Это? – язвлю. - Позволь поинтересоваться, что именно подразумевается под загадочным «это»?
- Ты знаешь!
Его взгляд – засасывающая воронка, чёрная дыра во всей своей мощи и способности искажать пространство и время. И в этом месиве чувств, мыслей, эмоций доминирует одна – боль.
Ему больно, чёрт возьми! Стрела попала в цель, в самое яблочко! Если бы сейчас со мной была моя камера, я бы запечатлела снимок века: «Поверженный монстр молит о прощении, обещая, однако, скорую расправу». О да! Именно так. Ибо они, монстры, физиологически не способны страдать в одиночку.
Я знаю… А что, собственно, я знаю? Только то, что может сделать с душевно больным усмешка в лицо. И я смеюсь. В голос. От души. Ладно, признаю, это был момент малодушного триумфа. Взять верх и не рассмеяться? Я бы себе никогда этого не простила.
Внезапно слышу хлопок. Даже не так: треск сэндвич панели бывшей до этого мгновения стеной. Он ударил тыльной частью ладони, сжатой в кулак, о стену справа от моей головы! И этого ему, очевидно, показалось мало, потому что секундой позже обе его открытые ладони ударяют ещё раз о несчастную стену по обеим сторонам моей не менее несчастной, до смерти перепуганной, головы.
- Ты ведёшь себя так же, как твоя мать!
- А как ведёт себя моя мать?
Я бы хотела, чтобы мой голос был громче. Чтобы он был увереннее и смелее.
- Ты и сама хорошо это знаешь!
- Нет, не знаю! Скажи мне!
И теперь я, кажется, достигаю желаемого уровня громкости:
- Ну же! Давай! Скажи всё, что думаешь, будь мужиком! – подначиваю.
И он не выдерживает!
- Шлюха! - шипит. - Твоя мать – шлюха, и ты, похоже, тоже! Но я не позволю этого в моем доме! Ясно?! Хочешь творить такое, убирайся вон!
Я не знаю, чего он ждёт в ответ на эти слова, и ждёт ли вообще. Меня душат слёзы, но не от обиды: ничто не сводит с ума так, как правда. Да, моя мать прыгнула в постель к его отцу, когда земля на могиле моего ещё не успела высохнуть. Да, её частые отъезды в Ванкувер говорят только о том, что эти отношения начались ещё при его жизни. Да, она наплевала на своего больного мужа и завела роман на стороне. Она бросила меня, в конце концов! Променяла родную дочь на перспективного мужика! И Дамиен, конечно же, всё это прекрасно знает. Но понимает ли он, насколько больно мне? Да ему плевать! Всегда было, всегда будет.
Я беззвучно рыдаю, потупив взгляд, спрятав его где-то между собственными носками и отчаянно надеясь, что Дамиен каким-то чудом не заметит моих слёз.
Мне нечего ему ответить, потому что он прав почти в каждом своём утверждении, мне нечем крыть, и самое большое желание - чтобы он поскорее ушёл. А я сейчас зайду в свою ванную, наберу воды и утоплюсь…
Но Дамиен не уходит, он даже не медлит, а просто стоит.
Внезапно его агрессия обрушивается одной только фразой:
- Посмотри на меня!
И тут же тает в более тихое:
- Посмотри мне в глаза!
И шёпотом:
- Посмотри!
Мой взгляд тяжёл, в нём паника, граничащая с ужасом. Адреналин, закипающий от страха и… другого чувства. Грёбаного другого чувства, в котором я не признаюсь себе. Никому, ни одной живой душе. И неживой тоже.
Но он знает. Он знает и жарко дышит мне в лицо. Я впервые так близко и чётко вижу каждую его черту: тёмные, почти чёрные глаза, умещающие все до единой отрицательные эмоции и то, в чём он сам, похоже, не готов признаться; едва заметную щетину на его подбородке, совсем не по-мужски, а, скорее, по-детски идеальную кожу на щеках, тонкий нос, и родинку почти у самого его уха. Да, ту самую.
