Неужели снова ты?! (СИ) - Сафронова Элина (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
— Дима и Марина просили написать, когда ты проснешься.
— Стоп. — прервала ее. — Ты можешь написать только Марине. Диме ты писать не будешь. И вообще, его мы теперь не обсуждаем. Пожалуйста. — я прикрыла глаза рукой.
— Злата, ты бы выслушала его. Видела бы, как он эти два дня не отходил от тебя, на полу у изголовья просидел, не спал, не ел. Что бы у вас там не произошло, лезть я не стану, но выслушай его. Не теряй того, кого любишь, по глупости. Если окажется в чем-то виноват, со спокойной душой пошли его далеко и надолго. Мы тебя поддержим всегда, знай.
— Мам, не сейчас, пожалуйста. Мне очень плохо. Я не готова сейчас смотреть на него, выискивать что-то в его глазах. Я боюсь того, что там смогу увидеть. — жалостливо посмотрела на неё.
— Хорошо, лежи, отдыхай. Я пока папе скажу, что ты спишь. Марина приедет через час, она мне написала. — и уже на выходе добавила, — я люблю тебя, дочь.
— И я люблю тебя.
Часа до прихода подруги мне хватило для того, чтобы окончательно добить себя мыслями. О Гордееве я пыталась не думать, но это было глупо, потому что он — тот, от кого я была беременна.
Это так странно. Во мне была жизнь. Маленькая крохотная жизнь. Наша: моя и Гордеева. Он, оказывается, настоящий Потрошитель, так, с хладнокровностью настоящего мясника выпотрошил мою душу, а сердце забрал словно трофей.
Наверное, это только женская черта — представлять, а каково было бы, если бы… Мы же когда встречаем человека, который нам нравится, уже слышим звон свадебных колокольчиков, выдумываем имена предполагаемых детей. Я не хотела ни того, ни другого, но теперь мне подумалось, что это вероятно очень тепло, ощущать жизнь под сердцем. Ощущать того, кто будет любить тебя просто так, безвозмездно. Отдавать частичку своей души в каждом взгляде, в каждом объятии, в каждом поцелуе.
Самое глупое, что, только потеряв что-то, понимаешь, насколько это «что-то» могло бы стать важным. Все забывается, эмоции стираются, впрочем, как и то, что когда-то казалось нам жизненно необходимым. Все пройдет, но жизненный урок бесценен.
Гордеев, за что ты так со мной? Почему? Почему она? А ведь она мне с самого начала не понравилась, до тошноты профессиональна. По-моему, я просто придираюсь…
Чем ярче чувства, тем больнее вырывать человека из сердца. Оторвать кусок своей души, из-за того, что там поселился тот, кого ты любишь? Сколько люди забывают? Месяца, годы, десятилетия? А забывают ли вообще? Дима, за что? — свернувшись на больничной койке в своей одноместной палате, я практически взвыла и продолжила бы мучиться, если бы не вошла Марина.
Всклокоченная, с покрасневшими глазами, она плюхнулась на мою кровать и, сбившимся голосом начала отчитывать:
— Полоумная засранка, никому тебя доверить нельзя! Что ни день, то во что-то вляпываешься. Злата, почему ты вечно попадаешь в неприятности? — утерла тыльной стороной ладони свои слезы, а потом полезла в сумку за платочками и передала их мне. — Ты мне все расскажешь, ты просто не посмеешь все держать в себе, поняла? Мы бы выпили, но здесь нельзя. — сморщила припухший нос.
— Марин, не гуди, и так тошно. — посмотрела на подругу и начала выплескивать все, до чего додумалась за этот час:
— Он мне изменил. — сказала всего одно предложение и поняла, что снова подкатывают слезы.
— Так, — подруга похлопала себя по щекам и продолжила, — собираем твои истеричные мысли в кучу и описываем хронологию событий.
— Ты издеваешься?
— Ни капли. Если все, что мне успела рассказать тетя Женя правда, то Гордеев похож либо на человека невиновного, либо на человека уж слишком сильно раскаивающегося. Мы ухватимся за первый вариант, это ясно?
— Ясно, — пробурчала я.
— Замечательно, рассказывай.
— Я открыла дверь кабинета, а там сидит его секретарша на моем столе в расстёгнутой рубашке со спущенным лифчиком.
— Где был в этот момент Гордеев?
— Он стоял спиной ко мне, то есть лицом к ней. — я проморгалась, пытаясь разогнать вставшую перед глазами картинку из недавнего прошлого.
— Он трогал её?
— Нет. — помотала головой. — Но у нее был такой взгляд, горящий что ли. Как будто все самое интересное будет впереди. — закатила глаза.
— Его лица ты не видела, значит мы не можем утверждать, что у него был аналогичный вид. Это можешь даже не отрицать! Вы разговаривали после?
— Да.
— Он пытался что-то сказать, объясниться? — я кивнула. — Что он говорил?
— Что него есть запись какого-то разговора, что он вызвал охрану, а я просто пришла не вовремя.
— Так. — Марина задумалась. — Возможно она начала к нему клеиться, а он включил диктофон, чтобы в случае чего отмыться от грязи. Ну мало ли, журналистам продать или еще чего. Предусмотрительно, между прочим. — похвалила она этого придурка.
— Ты его сейчас выгораживаешь?
— Нахожу правдоподобное оправдание, потому что человек, которому все равно, не разнесет всю свою квартиру в бухом состоянии. — проболталась она. — Я, когда узнала, что Игорь — его лучший друг, я в шоке была. — перевела тему. — Мир тесен. — хмыкнула. — Это Лешке Миша рассказал, тому Илья. Про какой-то проект еще говорили. Что-то типа того, что Дима куда-то кому-то там позвонил, и разорвал все к чертям собачьим. Илья орал на него, чтоб не смел бросать все на пол пути, но Дима послал всех… Там чуть до драки не дошло.
— Идиот. — одно слово, емко описывающее поступок Гордеева. Огромное количество сил, времени, затрат. Все прос*ал. Опрометчиво, господин Большой Босс, это так импульсивно и так непохоже на вас. — грустно ухмыльнулась и решила до конца исповедоваться.
— Я была беременна от него. Понимаешь? — Марина зажала рот рукой, но молчала, ожидая, что я расскажу подробности. — Я даже не знала. Я всегда боялась залететь, а теперь я раздавлена. Язык не повернется сказать, что все, что ни делается, к лучшему.
— Злата, у тебя все еще будет. Значит, еще не время.
— Что мне делать, Марин? — я цеплялась за подругу, как за последний оплот трезвости и адекватности. — Мне так больно и так пусто. Я же люблю его. Почему, черт возьми! Что теперь будет?
— Без понятия, Злат. — она сжала мою руку в знак безмолвной поддержки. — Но одно я знаю точно, тебе нужно с ним поговорить. Он — твое спасение, как бы странно это ни звучало. — Я пойду, там Лешка в машине ждет, я ему сказала не заходить. Если что, звони, я постараюсь сразу приехать. Выздоравливай, Зарецкая. — ободряюще улыбнулась и вышла.
Искусав всю губу до крови и провозившись с полчаса, я взяла в руки телефон. Слова Марины засели в голове и выходить не собирались. Мне отчаянно хотелось верить, что все вокруг правы, и Гордеев не виновен. Простое совпадение. Стечение обстоятельств. Я иронично выгнула бровь: что ж, моя жизнь в последнее время — одно неудачное стечение обстоятельств.
Собрала все свое несчастное мужество и волю и напечатала одно простое слово: «Приедешь?»
«Буду через 20 минут» — ответ пришел сразу.
Сухая переписка. Ничего личного, никаких чувств, эмоций. Какое выражение лица у него было, когда он это печатал? О чем думал?
Уставившись в потолок, я не заметила, как пролетело время. Дверь тихо распахнулась, но я уже знала, что это он. Сердце предательски ускорило свой ритм. Этот невероятный запах окутал легкие, заставив меня сделать внеочередной глубокий вдох.
— Злата. — он положил огромный букет свежих цветов на тумбочку и сел передо мной на корточки. — Спасибо тебе за то, что даешь шанс. — невесело улыбнулся и начал рассказ:
— Сразу хочу сказать, что мы никогда не спали. Между нами, в принципе, ничего не было. В тот день она, поняв, что ты не приехала со мной вместе, решила попытать счастья. Завалилась в кабинет, стала раздеваться, говорила, — Дима замялся, — о своих преимуществах. Я не дурак, в любых непонятных случаях всегда включаю диктофон. Чтобы и пальцем ее не касаться, мало ли, что она потом захочет на меня повесить, вызвал охрану и стал ждать. В этот момент и зашла ты. Зай, если хочешь, я могу дать тебе послушать. — я отрицательно помотала головой. Не хочу. Я…верю. Я верю, потому что люблю. Потому что не смогу иначе.
