На предельных скоростях (СИ) - Кокорева Мария "Муффта" (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗

Хватаю за шкирку нападавшего и пару раз встряхиваю, чтобы у того поутихло желание сопротивляться.

— Отпусти!

Едва различаю в полутьме растрёпанные каштановые волосы и огромные испуганные глаза.

— Ты что тут забыла? Как там тебя — Маша?

— Миха…

Девчонка, которую сегодня утром Лера взяла на работу, выкручивается из моих рук и отползает на другой край дивана.

— Один черт. Чего тут забыла? Рабочий день давно закончился.

Молчит, уставившись на меня во все глазищи. Да, я сейчас тот еще «красавец», кого хочешь напугаю: бледный, мокрый с разбитыми в кровь руками татуированный мужик. Я б на месте мелкой продолжал орать и отбиваться. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, могу разглядеть, что сумка, о которую я споткнулся, это рюкзак, рядом с которым стоит папка, что была у этой горе-художницы в руках сегодня утром.

Проследив за моим взглядом, девчонка бледнеет еще больше и резко вскакивает с дивана, надеясь, видимо, дать деру.

Но рефлексы, еще не заторможенные таблетками, срабатывают мгновенно: выпрямляю здоровую ногу, делая подножку и не давая этой мелочи слинять.

С грохотом падает на пол, но мне плевать — сама решила побегать. За свои поступки нужно отвечать. Пусть привыкает.

— А теперь поднялась и села обратно.

Наблюдаю, как встает на ноги, отряхивает ладони и, глядя на меня полными слез и обиды глазами, возвращается на диван.

— И куда тебя черт понес — входная дверь все равно заперта?

Нижняя губа девчонки начинает дрожать.

Проклятье. Вот только истерики со слезами мне тут не хватало!

— А теперь успокоилась и все рассказала. С какого перепуга ты решила превратить мой салон в ночлежку?

— Я… Мне просто негде больше ночевать, — бормочет, едва справляясь со слезами.

Морщась от боли, откидываюсь на спинку дивана, стараясь уменьшить нагрузку на больное колено.

— Врешь. Ночевать тебе есть где.

— Не вру я! Мне на самом деле некуда идти.

Прикрываю глаза, пытаясь расслабиться и дать лекарствам хоть немного подействовать.

— Одета ты хорошо, да и вещи у тебя не из дешевых — это сразу видно. Говоришь правильно, еще — вон, рисовалками занимаешься. Небось, училась где?

— Да… Посещала курсы.

Киваю, подтверждая свои догадки. Разговор немного отвлекает, и я продолжаю, потирая сбитые в кровь костяшки, вызывая тем самым новые импульсы боли:

— Тебе есть где ночевать. Вопрос в другом: почему ты не хочешь туда идти?

В ответ — гробовая тишина. Предсказуемо, но мне лень открывать глаза и пытаться по выражению ее лица понять причины нежелания говорить.

— Рассказывай, если хочешь остаться.

Лекарства наконец-то начинают действовать, и я дышу ровнее, чувствуя, как боль, пусть медленно, но все же отступает.

— Я полгода назад маму потеряла. Она умерла от рака крови… Отец после этого пить начал. Ничего ему не нужно, меня уже толком не узнает. С работы уволили, живет на пособие, все пропивает. Поэтому я ушла, чтоб органы соц. опеки не забрали. Уж лучше самой, чем туда.

Выдает девчонка скороговоркой, будто каждое слово жжет ей язык, и, кажется, стыдясь того, что рас

Глава 3

Не всем волчатам стать волками, не всякий взмах сулит удар.

Есть странный дар лететь на пламя, чтоб там остаться навсегда.

Ария «Замкнутый Круг»

Глава 3

Два месяца спустя

«Снова брошен в окна лунный свет,

Дом мой сонный серебром одет.

Лунной кисти не достичь глубин —

Эту бездну знаю я один.»

Вырубаю плеер, снимаю наушники и, расплатившись с водилой, наконец, вылезаю из такси.

Верно спел Валерыч — ни дать, ни взять угадал я с песней.

Вот он — мой дом — только одет не в серебро, а усердно полит ночным дождем.

Выругавшись, роюсь в карманах в поисках ключей.

Куда ж они подевались?! Неужели потерял?

Вот и устроил «сюрприз»: прилетел на два дня раньше.

Не люблю я всех этих встречаний, провожаний — уезжать и возвращаться нужно в одиночестве, без соплей и долгих прощаний. Так привычней.

Вот только дождь испоганил все планы. И посадку задержали, и добирался до дома дольше обычного.

Ливень тем временем хлещет, не переставая. Вода заливается за ворот куртки, не спасает даже «козырек» над входной дверью.

Проклятье!

В последнее время у меня хроническая непереносимость этого самого дождя, и, думаю, не стоит объяснять почему. С него все и началось. Вернее, с того мудака, что выкатил баки. Но вода тоже сыграла свою роль в этой истории.

После долгих поисков ключи все же находятся, и я, введя на дисплее код сигнализации, отправляюсь наверх, стряхивая по пути капли воды, будто старый пес.

Стараясь особо не шуметь, чтоб не разбудить спящих в соседней квартире Макса и Лерку, открываю дверь и, наконец, довольно выдыхаю.

Вот теперь точно — дома.

Банка пива из полупустого холодильника — самая желанная вещь на свете.

Делаю глоток прохладного солода и блаженно закрываю глаза.

Столько месяцев лечения провести в завязке, и вот, наконец, долгожданный алкоголь. Достали эти постоянные наставления врачей, что нельзя мешать обезболивающее с бухлом. Столько угроз и мед. терминов наслушался, что в пору трезвенником становиться.

Но сейчас организм чист, и можно расслабиться, спокойно выпив пару банок.

Твою ж мать!

Обливаюсь, чуть не подавившись от неожиданности пивом, когда в темноте дверь в мою спальню открывается.

Так и до инфаркта довести можно!

На пороге едва различаю женский силуэт, подсвеченный сзади тусклым светом ночника.

Вот это поворот.

Девушка замирает на пару секунд, а потом щелкает выключателем, и всю комнату заливает яркий свет.

На мгновение теряю способность видеть, ослепленный яркой вспышкой лампочки, а когда глаза, наконец, привыкают, я офигиваю еще больше.

На пороге моей спальни стоит длинноногая девчонка в одной лишь майке чуть выше колена. Та самая, которая пыталась превратить тату-салон в ночлежку перед моим отъездом, и которой я, кажется, разрешил пожить у себя до первой зарплаты.

Вот наглая, а!

— Тепло ли тебе девица? Тепло ль тебе красная? — цежу елейным голосом и, поставив пиво на стол, стягиваю с себя промокшую футболку.

— Чего?

— Того. Губа у тебя не треснула от наглости такой? Чего тут забыла, да еще в моей спальне?

— Так, вы же это… Сами разрешили, — бормочет, уставившись в пол.

— Ага, про разрешили ты запомнила, а про первую зарплату, видимо, прослушала на радостях. Быстро вещички собрала и слиняла.

Падаю на диван, желая побыстрее отделаться от девчонки и, наконец, отдохнуть. После долгого перелета задеревеневшие мышцы ноют не по-детски.

Хочется залиться пивом и уснуть. Но, видимо, сегодня явно не мой день, а вернее, ночь.

— Так мне Лера разрешила остаться.

— Интересно, может она и деньги с тебя брала за проживание?

— Да нет, откуда у меня деньги.

— Тогда свободна.

Скрывшись за дверью спальни, девчонка возвращается спустя всего лишь пару минут. Видно, что собиралась впопыхах. На ней все та же майка, с каким-то нелепым принтом, только добавились джинсы и кеды. На спине рюкзак, в руках папка с рисунками и куртка.

И это все ее пожитки?

Выглядит жалко, хотя, можно было бы выбрать выражение и похуже.

— А что ты там про деньги несла? — останавливаю ее на полпути к двери. — Неужели наша «мисс праведная блонди» тебе не платит?

— Лера? Нет, что вы, платит, конечно! — возмущается девчонка, округлив от удивления и без того огромные глазищи.

— Тогда что ты там бормотала про деньги? Куда зарплату деваешь?

На кой черт, спрашивается, интересуюсь?

А хрен его знает.

Только вот не могу остановиться, будто кто за язык тянет. Видимо намолчался в самолете, вот и расперло на поговорить или от пива развезло с непривычки.

— Брату отсылаю, — бубнит так тихо, что я едва могу расслышать.