Госпожа поневоле или раб на халяву (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" (книги без регистрации полные версии txt) 📗
— Алло, скорая? Девушка, пишите адрес. Острое отравление. Состояние тяжелое, да. Молодой мужчина… — я на глазок попыталась определить возраст проблемы — …двадцать лет. Да, как скоро подъедете? Жду.
Владис:
Марбхфхаискорт! Как же мне хреново… Но хоть миадерпиан наконец-то заткнулся. Попадись мне тот, кто придумал эту дрянь… эксперимент…
Связных мыслей в голове было мало — в основном работало воображение. Работало оно плохо, на последнем издыхании, потому что все силы были брошены на попытки не сдохнуть. Очередной раз выжить, назло всем этим идейным экспериментаторам и этой… садистке… в частности.
Можно подумать, я бревно, дьявол тебя укуси!
— Я еще живой, понятно?! — нелестные эпитеты я решил приберечь, раз и миадерпиан здесь появился.
Выскажу этой… все что думаю, а эта колба опять звенеть будет, пока я не извинюсь… от души, черти их всех разорви! Или пока эта… не доставит мне боли и унижений ровно столько, сколько эти… уроды… Да что же так хреново?! Сволочи! Падлы! Марбхфхаискорт! Ненавижу всех…
После того как мой желудок изверг из себя все… Черт! Абсолютно все, что я в него с таким наслаждением загрузил! Я наконец-то осознал, что эта… эта…
Нет! Не хочу! Во мне уже и так пусто! Ненавижу!
Ну, значит, теперь точно уже все…
— Ты кого сюда вызвала? — прохрипел я, борясь с очередным рвотным позывом.
— Скорую, придурок. Кого я еще могу вызвать, инопланетян? Светлое воинство, чтобы за тобой пол помыли?
Злиться, воспаленными красными глазищами из-за стекол очков на меня сверкает, хвостик мышиный размочалился — пучки волос в разные стороны торчат. И воинством еще светлым меня пугает… дура! А вот кто такие инопланетяне, я не знаю. А "Скорая" — это те, кто скоро… Скоро что?!
— Зачем мне скорая?
— Затем, что мне твой труп без надобности, — у мыши властность вдруг в голосе прорезалась. — Откуда ты взялся, больной, на мою голову…
— Откуда-откуда… Сама купила! Избивать и трахать… — фыркнул я, скептически оглядывая эту мымру серую. — Вот и приступай! Самое время.
— Руки еще об тебя пачкать, заморыш больной! — выплюнула она в меня с насмешкой. — Не говоря уже о других частях тела. Вот сейчас тебя заберут, отмоют, мозги подлечат, и поищи там себе… трахателя. Может, кто и польстится. Блин! Прихожую мне загадил, паразит… — и, бурча про себе что-то еще не очень для меня лестное, она ушла.
Вернулась с грязной тряпкой и ведром и принялась отмывать пол. Я тихо сидел у стены, поджав колени и сжав зубы. Боль никуда не исчезла, просто затаилась на время, превратилась из нестерпимой и раздирающей внутренности в зудяще-отупляющую.
Из того потока яда, что вылилось в мои уши, я понял только одно — за мной сейчас приедут и меня куда-то увезут. Не могу сказать, что мне здорово понравился этот мирок, и уж тем более я не в восторге от своей новой хозяйки… Но обратно к светлому воинству мне почему-то не хочется абсолютно. Мало ли чего еще эти, бесы их разорви, экспериментаторы придумают? Тут-то вроде все более-менее понятно.
Я. Миадерпиан. Боль, если начинаю думать правду. Замухрышка, в качестве хозяйки. Женщина, к тому же не красавица совсем… Двойной позор. Но я готов его пережить, потому что все остальное — знакомо.
Марбхфхаискорт! Я устал… Я дико устал от экспериментов надо мной. Иногда очень хочется, чтобы Светлые уже наконец-то поняли, что я неисправим, и убили… и все бы закончилось.
Но сейчас, здесь, в этом мирке у меня вновь проснулась надежда. Я был свободным! Несколько часов, но я был свободным! Потом что-то пошло не так… Надо понять, что. Просто надо понять, что пошло не так и попробовать снова. Снова. Снова и снова. Ради этого я готов поунижаться.
— Не отдавай меня!
— Здрасти, приехали, — грязная тряпка отправилась в ведро, а женщина достала из навесного шкафчика разноцветный цилиндрик и он зашипел, выпустив струю резкого запаха. — Ты что, жить что ли рассчитывал у меня остаться? Тетенька, хотите сексу, а то так по заднице охота, что переночевать негде? Извини, я сумасшедших лечить не умею. Так что к специалистам.
— Дура! — не выдержал я и меня снова замутило. — Ты же меня купила! Меня к тебе же и вернет…
В этот момент раздался резкий неприятный звук, я, непроизвольно, кинул быстрый взгляд на миадерпиан. Нет, звук издавал не он.
Мышь кинулась к двери, нажала какую-то кнопку:
— Да. Пятый этаж. Семьдесят вторая квартира.
Потом обернулась ко мне и облегченно-радостно улыбнулась:
— Ну вот, за тобой приехали.
Дальнейшее я помню довольно смутно, потому что силы сдерживаться и терпеть боль закончились… Так же как мой запас более-менее приличных эпитетов, применимых к этой тупой курице.
Я корчился по полу и плохо понимал, что со мной делают… Мужские голоса. Укол, довольно болезненный. Чьи-то пальцы оттянули мне веко и в глаза засветили ярким лучом света. Из последних сил я засветил этому лученосцу… Судя по громкой ругани — попал. Потом меня положили на что-то, руки и ноги зафиксировали, куда-то понесли… И я отключился.
Алена:
Ну слава тебе, господи. Я стояла у кухонного окна и с облегчением следила, как от подъезда отъезжает белый фургон с красными крестами. Даже не жалко было ту тысячу, что пришлось вынуть из самого неприкосновенного запаса. Купюра исчезла в руках врача, как в цирковом фокусе, молниеносно и бесследно. Зато вслед за ней из квартиры исчез странный парень без одежды и документов, да к тому же буйный.
Я задернула занавеску и с вожделением уставилась на переливающийся синим неоном чайник. Сейчас вскипит, и…
Знакомый треск, вой, звон из прихожей прозвучал, как гром среди ясного неба. Уронив любимую кружку, я застыла, глядя на ее осколки чуть ли не со слезами. Какого черта?! Я точно помню, что гигантский термометр пристроила в ногах носилок, заверив санитаров, что вещь принадлежит больному.
И я же сама видела, как его погрузили в отъехавшую машину! Только что!
Или я схожу с ума, или… Или схожу с ума. За компанию с нудистом. Опять голым, опять чумазым и полудохлым. Опять в моей прихожей, в обнимку с истерически заливающимся градусником!
Я бы над ними двумя долго простояла, но треклятый звонок пробирал до костей, так что через пару минут от ступора не осталось и следа. Градусник, выдернутый из обмякших рук, брякнулся об пол и заткнулся, а дохлая тушка поволоклась в сторону ванной. К черту, потом разберусь, а если его опять стошнит, то не на пол.
Как хорошо, что у меня с детства нелюбовь к чугунным корытам! А потому в собственной ванной я оторвалась от привычного дизайна, во всю силу своей фантазии и финансовых возможностей. Места достаточно, раковина и полотенцесушитель притулились в отдельной нише у входа, а все остальное пространство занимал выложенный плиткой поддон, почти бассейн. С невысокими бортиками и аккуратным сливом. В свое время я счастливо избавилась от необходимости вытирать пол в ванной после купания, поскольку пола, как такового, не было, а сейчас не пришлось надрываться, чтобы перевалить дохлое недоразумение через кафельный бортик.
Убедившись, что нежданный гость разместился там, где надо, и ниоткуда не торчат длинные нескладные конечности, я сняла лейку душа на гибком шланге и включила теплую воду.
Недоразумение почти сразу пришло в себя, приоткрыло один глаз и молча осматривалось, пока я довольно бесцеремонно намыливала все подряд большой розовой губкой. В очередной раз переворачивая обмякшее тело, чтобы добраться до немытых частей, я поймала его взгляд.
Злость, страдание, страх… желание убить и расцеловать одновременно. Круто у него с эмоциями.
— Глаза закрой, мыло попадет, — и я выдавила ему на макушку свой любимый шампунь. Дорогущий… Ладно, жадиной я никогда не была.
Глаза сначала сверкнули, потом зажмурились. И сморщился он так, что мне смешно стало. Такое непередаваемое мордулье скорчил… Страдальческое. Ничего, потерпит. Я тоже не мечтала отмывать по ночам голых вредин.
