Насильно твоя (СИ) - Устинова Мария (серия книг .txt) 📗
Из комнаты не доносилось ни звука. Я спрятала сумку, а сигареты и зажигалку отнесла к окну. Если открыть пошире, закрыть дверь… Может, Эмиль не почувствует?
Он сам не курил. Практически не пил. Не уверена, что у этого мужчины вообще есть слабости, но они есть у меня. Если он простит мне одну сигарету, я на многое пойду… Мне нужно расслабиться.
Не выдержав, я распахнула окно, обжигаясь промозглым осенним ветром, щелкнула зажигалкой и… Сердце обливалось кровью от страха. Помню, какая у Эмиля тяжелая рука.
Я спрятала сигареты обратно в сумку. Закурить в его доме — все равно, что выпросить оплеуху.
— Дина!
Эмиль стоял в дверях, надевая пиджак. Целеустремленное лицо — черствое и злое, было невозможно читать.
— Одевайся, — сказал он. — Свожу тебя подышать.
Я робко полезла в шкаф, неуверенная, что Эмиль серьезно. На мне еще следы, а он поведет меня вниз? И не боится, что увидят соседи?.. А потом вспомнила нашу легенду: «попали в аварию».
Я выбрала серые брюки и кашемировый свитер. Срезала бирки и надела. Сидело неплохо, несмотря на то, что одежду купили без примерки. Коробка с изящными ботинками стояла в коридоре.
— Надеюсь, ты помнишь, что говорить, — напомнил Эмиль перед выходом.
На улице я сразу же обхватила плечи. Зябко. И это несмотря на свитер.
Осень была в разгаре. И уже подходила к концу. Небо низкое, темно-серое. Деревья облетели, а ветер стал сырым и холодным. Казалось, я телепортировалась из лета в осень.
Я жадно вдохнула стылый воздух, чувствуя, как обжигает нос. Соскучилась по улице и свободе. Только по солнцу больше не скучала.
— Пойдем, — Эмиль непривычно-мягко подвел меня к машине. Я огляделась, пока он открывал «мерседес». Обычный двор: хмурые на непогоду соседи, мамочка с коляской пыталась преодолеть бордюр, шумели деревья и Ворошиловский проспект за аркой.
Здесь идет обычная жизнь… Пока я существую в аду и не знаю, как собрать себя заново.
Я села в салон, пропахший лимонным ароматизатором. Пристегнулась без напоминаний. Эмиль слишком дорого за меня заплатил, чтобы потерять в аварии, помню.
Он вырулил на Ворошиловский, и я оглушено уставилась в окно. Таращилась на проплывающие витрины, фонари, прохожих. Мой мир изменился. Он стал другим. Стекло отделяло меня от города, от свободы, от настоящей жизни. Я будто оказалась в стеклянном шаре на потеху Эмилю. Не выбраться, не спастись.
От мысли, что это может быть навсегда, у меня перехватило горло.
Когда живешь так, постепенно мир становится меньше. Мой стал настолько тесным, что я не могла дышать.
Скоро зима. А из моей жизни куда-то исчезла осень.
Эмиль отвез меня в парк. Стылый воздух был неприятным, тонкий кашемир с холодом не справлялся. Я побрела по тропинке, не зная, что делать. Кажется, я разучилась гулять. Разучилась жить. Улица меня оглушила. Всему придется учиться заново.
— Вижу, тебе лучше, — Эмиль шел рядом, вместе мы напоминали влюбленных. — Скоро представлю тебя коллегам.
Он остановил меня, взяв за плечи. Я смотрела в лицо мужа, не понимая до конца, как так получилось, что я его…
Эмиль сладко улыбнулся и наклонился — хотел меня поцеловать. Я увидела нас со стороны: съежившуюся девушку, которая боится поцелуя. Он положил ладонь под подбородок и поцеловал в губы. Мягко, невинно, словно перед алтарем.
Наверное, мне придется привыкнуть — он мой муж. Наверное, и спать с ним придется. От этой мысли все дрожало внутри.
— Нам надо поговорить, — негромко сказал Эмиль. — Ты пришла в себя, я хочу, чтобы ты обо всем рассказала.
Руку он так и не убрал, водя пальцем по подбородку. Я опустила взгляд на грязный асфальт в мокрых осенних листьях. Разговор будет трудным: он хотел знать о Лазаре. Порыв ветра лишил меня остатков тепла.
— Как скажешь.
— Не будешь лгать, я тебя не ударю, Дина, — Эмиль снял пиджак и набросил мне на плечи. Кобуры под ним не было.
Он меня не ударит. Это хорошо. Я куталась в теплый пиджак Эмиля, пахнущий им и его туалетной водой. Волнующий мужской терпкий запах — запах богатства и власти, которую он так некстати утратил. Из-за меня.
По крайней мере, он может так думать.
По дороге домой мы заехали за продуктами. Я вместе с ним выбирала мясо, вино к нему и чувствовала себя странно. Он передал мне бутылку, пока мы стояли перед стеллажом. Я чуть ее не выронила от неожиданности.
— Согласна, маленькая?
Этикетка на иностранном языке, но я кивнула, вспомнив, что должна изображать жену.
Дома я разобрала покупки и сварила кофе. Эмиль сидел позади, сняв пиджак и расстегнув манжеты сорочки. Ему нравилось наблюдать, как я хлопочу.
— Приготовь ужин, — велел он, когда я подала кофе. — Запеки мясо.
Он сказал, что поговорит со мной, но так и не начал разговор.
Я нашла в шкафу рукав для запекания, солью натерла вырезку, и каждую минуту ждала продолжения, дрожа от страха. Эмилю как будто нравилось мотать мне нервы. Он пил кофе и рассматривал меня.
Когда я сунула мясо в духовку, он сказал:
— Возьми себе и садись, — звучало как прелюдия к разговору.
Я налила немного кофе, на автомате добавила сахар и села к столу. Я люблю со сливками или с молоком, обожаю латте, сладкий карамельный кофе или десертный с маршмеллоу… Правильнее говорить в прошедшем времени. Любила. Сейчас я в упор не помнила, зачем.
Я рассматривала коричневую пену и молилась, чтобы Эмиля ничего не разозлило.
— Откуда ты, маленькая, кто твои родители?
Я думала, он начнет с нашей аферы.
Но нет, подготовка началась. Эмиль хотел знать про меня все — и мне о нем тоже придется, чтобы с успехом изображать любящих супругов перед теми, кого это вообще не касается.
И я заранее ненавидела эти вопросы.
Глава 47
Я прерывисто вздохнула. Лучше бы сразу приступил к допросу.
— Родители… — промямлила я, пытаясь вытащить их из тумана забвения. Прежняя жизнь казалась ненастоящей. — Я из маленького города… В Сибири, ты все равно не знаешь… Родители, — я снова вздохнула, пытаясь сообразить, что рассказать. — Мама преподаватель, отец на заводе работал. Ничего особенного. Они меня не ждут. Искать не будут.
— Почему?
Я сложила руки на чашке, грея озябшие пальцы. Очень хотелось, чтобы меня обняли.
— Не знаю… Я взрослая, они сказали, чтобы я жила сама.
Эмиль презрительно усмехнулся. Что его развеселило? Слово «взрослая» обо мне? Он задал еще несколько общих вопросов — о моем образовании, тут порадовать было нечем, о танцах.
Когда-то я жизни не мыслила без танца, а сейчас возникло отвращение.
Мой последний танец был для него… Для него я хотела быть сексуальной, ему хотела угодить. После у нас случился самый страстный секс в моей жизни. Я только с Эмилем поняла, для чего люди вообще это делают. Я больше никогда не стану танцевать.
И под взглядом Эмиля я почувствовала себя на допросе у опытного следователя.
— Как ты оказалась здесь?
Я тяжело вздохнула. О своих промахах нелегко начистоту. Перед тем, кого ты подвела — тем более.
— Мой парень сказал, у него здесь друзья, — я тоскливо прикусила губу. В глазах стояли слезы. — И они подкинут ему работу.
— Давно его знаешь?
— Почти год, — я шмыгнула носом, говорить стало трудно. — Познакомились у общих знакомых в Москве… Я поехала поступать, случайно пересеклись. У него почти всегда деньги были… Хотя он не работал.
— Наркота? — прямо спросил он.
— Нет… — я судорожно вздохнула. — Мошенничество.
Возвращаться в прошлое оказалось неприятно. Хотелось отрезать от себя всю прежнюю жизнь и выбросить, как ненужный шлейф.
— Что он говорил обо мне?
— Немного, — стало неловко, что я так необдуманно впуталась в авантюру. Где были мои мозги. — Что у тебя рекламное агентство, и впереди крупная сделка. Он не сказал как, но утверждал, сможет получить долю, если поможет твоему партнеру эти деньги забрать.
— А твоя роль?
