Его птичка (СИ) - Попова Любовь (читать книги бесплатно .txt) 📗
— Понял, герои должны молча сносить все беды, — протягивая мне стаканчик с кофе из автомата, примирительно сказал коллега из психиатрического отделения.
— Как он? — забрал я кофе и осушил бумажный стакан одним глотком. Это была уже третья чашка, но ни бодрости, ни настроения сей утренний ритуал не дарил.
Спрашивать кто такой Он, Алексей, разумеется, не стал — больница продолжала обсуждать Лунского, создавая шум, как рой взбесившихся ос — и просто пожал плечами.
_____________________________________________________________________________
(весельчак Леша Новиков)
— Стабилен, тут главное, чтобы конец света не наступил, ну или сынок не стал понимать больше, чем автомат с кофе.
Сын Лунского, Максим, чуть не погиб в аварии, уничтожившей всю семью.
После трёхминутной клинической смерти и долгого кислородного голодания, мозг шестнадцатилетнего парня был заточен под две команды: лечь и встать, и еще ряд ничего не значащих функций.
Я отвернулся к металлической двустворчатой двери, в которой из-за ярких ламп видел своё отражение. Я не стал никак реагировать на шутку приятеля. Ничего нового — я и в обычное время не слишком их воспринимал.
Сейчас же скорее задушить хотелось кого-то, чем задыхаться от хохота.
Если причина, по которой Марина вызвала меня окажется бредовой или очередным способом показать, как у нее чешется между ног, то я быстро найду объект для тренировки сжимательного рефлекса пальцев.
Из лифта вышла Диана, и я невольно обратил внимания на её покрасневшие глаза. Понятно, что мать умирала, и плакать для женщины было нормально, но до этого она обычно держалась молодцом, а тут похоже, совсем расклеилась.
В голове у меня вдруг появилась назойливая, как комар, вылезший после дождя, мысль, но я никак не мог её поймать. Как раз таки про Диану. Сердце ее матери. Только какая тут связь, кроме родственной.
Мы зашли в кабину и я, не глядя, нажал кнопку нужного этажа.
— А что за крошка была с тобой вчера? — сбил меня с попытки разгадать тайну собственных чертогов разума Алексей, не отрывая взгляда от смартфона. Кто бы сомневался, что он это спросит.
Не про мертвую девушку Лиду, не про операцию, не про отделение полиции, где меня даже обвинили в убийстве — ну раз других подозреваемых нет. Зачем? Он лучше спросит про Аню.
Единственной отрадой психиатра были женщины и находил он их на бесчисленных, как клетки в организме, сайтах знакомств. Там было проще — каждый знал, зачем идёт на свидание и чем оно должно закончиться.
— Не про тебя ягодка, — хмыкнул я.
— Так ягодка и для тебя зеленовата, а сейчас ты вообще на полтинник выглядишь, — усмехнулся Лёха и наконец, убрал телефон.
Лифт остановился на шестом этаже, там и было психиатрическое отделение.
Друг стал выходить и тут обернулся, и задержал съезжавшиеся двери. Он внимательно рассматривал мою самодовольную рожу и широко раскрыл глаза.
— Вот ты кабель! — расхохотался он. — Неужто, уже сорвал ягодку?
— Не твоего ума дело, — не стал спорить я. Думы о Ане и ее влажной, тесной ягодке я гнал от себя на протяжении всей ночи и половины утра.
Это было не сложно. Работа занимала все внимание, но сейчас, снова вспоминая приятные минуты, поток мыслей, как кровь, вновь обратился к молоденькой наивной девчонке.
— Ей сколько? — решил поддеть Леха и сделал шаг назад надув губы, словно соска в инстаграме. — Шестнадцать?
— Ты за кого меня принимаешь? Восемнадцать.
Я оправдывался, но что было хуже всего, не был уверен, что смог бы держать руки и член подальше от Ани, будь она младше.
Надеялся, что нет, но уверенности не было.
— А ты тридцатку разменял, — усмехнулся Леша. Он видел, что тема задевает меня и давил сильнее.
— В отличие от тебя всего год назад.
— Я выгляжу моложе.
— А толку-то? Девок все равно находишь в интернете.
— Это современные технологии.
— Это неуверенность в себе, не более. Люди, ищущие партнеров в глобальной сети, чаще всего просто не могут побороть страх знакомства в реальности и остаются одинокими.
С этим я и нажал на кнопку пятого этажа, чтобы попасть к Марине. В кабинет меня не пустили — сейчас там был Министр.
Я, услышав это, растянул губы от уха до уха.
Все напряжение ночи и утра резко схлынуло. В теле заклокотало нервное возбуждение, разнося по крови восторг сбывшейся мечты.
«Поздравляю» — одними губами произнесла секретарь Марины, но я только кивнул, плохо соображая.
У меня будет грант. У меня будет лаборатория. Собственные исследования. Независимость.
Именно это сказал мне Павел Петрович — нынешний министр здравоохранения, когда спустя бесконечные полчаса, меня пригласили в кабинет заведующей.
Я старался не обращать внимания на оскал Марины, словно это все была ее заслуга.
— Вы показали себя настоящим профессионалом. Хоть риск и был, — произнес довольно усталым голосом мужчина.
Его лицо напоминало застывшую маску вежливости и ни одна мышца не дергалась, когда он улыбался. Но, судя по всему, вежливость была не то, чтобы фальшивой, но отрепетированной.
— Храбрым помогает не только судьба, но гораздо более — разумное суждение. В тот момент это было наилучшее решение, — протянул я ему руку.
— Я вас поздравляю, Роман Алексеевич, — не стал спорить Павел Петрович Кузнецов.
Судя по рукопожатию, да и по всему виду, он давно не ставил диагнозы и не лечил людей. Ему это и не было нужно. Он давно и прочно занимал своё кресло и разве что конец света, о котором шутил Леха, мог ему навредить.
Избежав разговора с Мариной и взяв папку с сертификатом о присвоении больнице статуса Трансплантационного центра, я вышел из кабинета и застыл.
В голове стоял невообразимый шум. То, чего я так долго добивался — свершилось. Конечно, еще предстоит пройти много бюрократических тонкостей, написать отчет о проведенной операции у Пушкаревой и вообще… До возможности получать органы для пересадки или создавать искусственные невообразимо долго ждать.
Но блять!
Все получилось.
Я смотрел, как за окном накрапывает по-настоящему осенний дождь, стуча по подоконникам, но впервые за много лет на моей душе в противовес, светило солнце. Оно освещало темные закоулки души, изгоняя внутренних демонов. И, даже внезапно возникшая на горизонте операция, не смогла стереть с лица обалдевшее выражение и легкую, почти незаметную улыбку.
Позже, принимая поздравления, отвечая на них впервые за много лет искренне, я поймал себя на мысли…
Меня не раздражают люди. В эту секунду, в этот момент я был рад купаться в лучах их восхищения.
Слово «восхищение» всколыхнули в памяти нежный овал лица, обрамленного взъерошенными, словно облако, волосами, пухлые губки и огромные синие глаза. Аня.
Я должен был чувствовать вину за то, что поступил с ней так по-свински, но не собирался предаваться самобичеванию, а просто пообещал себе, что в следующий раз девчонка будет теряться в нирване.
С моим именем на пересохших губах.
Задумавшись, я и не заметил, как меня остановила коллега Нина Николаевна Зябликова и стала рассказывать о состоянии Ани.
— Сегодня уже домой поедет, как раз выписку готовлю, — она вдруг внимательно посмотрела в моё лицо, так что я даже отпрянул.
Мне нравилась это дородная женщина, похожая на кормилицу из сказок. Она часто принимала экстренные случаи рожениц и вообще любила гинекологию и младенцев. Наверное, поэтому на каждого коллегу смотрела как на приёмного ребенка.
Строго, но добродушно.
Была бы такая мать у меня, может и не стал бы я таким подонком.
— Она хорошенькая, эта Аня. Неудивительно, что ты так о ней печешься.
Глава 13.2
— Не понимаю о чем ты, — я, конечно, врал нагло и в лицо, но не говорить же, что волнуюсь, как она провела ночь, перестало ли болеть между ног, или не надумала ли она слинять без объяснений?
