Ныряльщик за жемчугом (СИ) - Фомина Фанни (бесплатные полные книги TXT) 📗
42
***
В кабинете царил полумрак, но это было привычно настолько, что можно не обращать внимания. Хозяйка смотрела на вошедшего равнодушно, скупо поджав губы, но это было совершенно не важно.
— Клиент доволен?
— Несказанно.
— Как я и обещал, — лучезарно улыбнулся Адам, принимая из рук менеджера распечатку, свидетельствующую о состоявшемся переводе денег на его счёт.
— И будь любезен, на будущее: поаккуратнее в работе.
Адам непонимающе нахмурился.
— А что вас не устраивает? — он небрежно опёрся ладонью о край тёмной полированной столешницы. — Кадр вовремя предоставлен? Договор он подписал. Я так понимаю, и о постоянном контракте серьёзно подумает? А что клиент будет в восторге, так это я вам сразу сказал. Ему так и надо, чтобы сплошная боль и искренность, без фиглярства. Да что вдаваться в детали: вам это не интересно, а мне и так понятно. Я всё-таки… специалист, а не сутенёр с улицы.
— Слушай ты, специалист, — Барбара уставилась на него в упор, и уголок губ откровенно пополз вниз. Она была так похожа на завуча старшей школы для трудных подростков, что Адаму стало смешно. — Объясни-ка мне лучше, как так вышло, что девушка пострадала?
— Какая девушка? — не понял Адам, но ощущение по хребту побежало премерзкое — ещё не осознание, но предвкушение.
— А ты не знал? — менеджер откинулась в безразмерном мягком кожаном кресле. — У этого, как ты выражаешься, «кадра», сестра в больнице. То ли психоз какой-то там, то ли самоубилась неудачно… Работника ты и правда нашёл в перспективе неплохого, только будь любезен, в следующий раз избегай ребят с такой сомнительной компаний.
— Да, — Адам убрал руку, на столешнице остался медленно тающий след. — Я не знал. У нас эта тема как-то не всплывала.
— Вот и учти на будущее, и окружение шерсти внимательно. А то быстро отправишься нанимать девочек в подтанцовку.
— Учту, — с трудом проговорил Адам. Ох, подвёл голос — слишком напряженный, неестественный…
— Тогда я вас не задерживаю.
Он усилием воли заставил себя выключить мышление, пока шёл по коридору. Уши словно забило ватой, перед глазами мутилось. Площадка, лифт, холл, плевок воздуха в лицо, отчего-то показавшегося противно-тепловатым. Рука автоматически нашарила брелок. Спасительный жизнерадостный писк сигнальной системы, мягкий хлопок двери, всё! Он в безопасности, можно думать. Он завёл машину, но с места двигаться не стал, только умостился поудобнее, пристроил локти на руль и ткнулся лбом в сцепленные ладони.
Итак, как это было? Всё шло как своим чередом, с мальчишкой он отработал по схеме, хотя можно было бы и поменьше его веселить, ведь так не долго и увлечься. Потом — обязательная пауза. Приятель получил конфетку, теперь надо, чтобы он заскучал. Заканчивается пауза, парень ждёт вторую конфетку и — на тебе — добрый дяденька превращается в дяденьку плохого, да ещё и предлагает нецензурное. Что дальше? По идее он должен вылететь, как ошпаренный (что он и сделал), злиться, беситься, обзывать меня сволочью и всякими подходящими именами. Времени оставалось как раз достаточно, чтобы он успел полностью, до глубины души меня возненавидеть. А ненависть прекрасный стимул к тому чтобы немедленно, сию же секунду начать доказывать недостижимому противнику свою крутость. Для этого нужны деньги, а где взять деньги он уже понял. Может, стал бы искать выходы на меня через контору, чтобы начистить таки лицо, но тоже уже после: деньги и цель в жизни, вот его основные проблемы! Я дал ему цель, и внятно объяснил, где лежат деньги. Что упущено? Как же всё было на самом деле?.. Давайте ещё раз, подробно. Что сделал мальчишка, когда осознал, во что встрял?
И тут он понял.
43
И тут он понял. Словно включился вмонтированный в приборную панель жидкокристаллический экран. И Адам увидел, как мальчишка в слепой ярости и полной растерянности, трясущимися руками достаёт телефон. Срабатывает условный рефлекс, или наоборот, некстати приходит озарение, как нередко бывает, когда человек на грани… как бы то ни было, этот дурак, этот… придурок хватает телефон и звонит сестре. Что он ей говорит — не известно, да это и не важно. Картинка сменилась, Адам ясно увидел Ясмин. Девочка-девочка, доверчивая лань, ни разу не видевшая хищника. Сидит себе, смешно поджав одну ногу, пишет что-то в тетрадке, или нет — рисует в альбоме, кругом карандаши. Она ждёт его. Ждёт его звонка, или что он просто объявится, окажется в зоне видимости, как всегда внезапно. Телефон! А оттуда поток истерики и отборной брани, может быть даже ложь, но в таком случае и приврать не грех; а хуже того — правда, как всё было на самом деле. И с какого-то момента она уже не слышит ничего. Ждать больше никого не надо, люди мерзавцы и скоты, и это больно, противно, грязно и, чёрт побери, как же больно… Что она сделала? Вряд ли таблетки, да и нет у неё таких таблеток, а к приятелям, у которых есть, она не пойдёт. Что под рукой? Правильно, нож, или чем там художники вострят карандаши — уж никак не точилкой. Вот это пролёт…
— Вот это пролёт! — сказал он вслух, восхищённый собственной промашкой.
Не предположил. Не продумал, не учёл. Делец, торгаш, сутенёр… продажная шкура, нельзя же было так! А спроси-ка себя, почему тебе так надо было заводить девчонку по игре так далеко? Почему ты не отпустил её, не разочаровал, не стал скучен, не прогнал в конце концов, когда она стала не нужна? Стала функционально бесполезна. Вся информация снята, нужный контакт налажен, парень уже и так заинтересовался дальше некуда, да он и не использовал её чтоб пробудить его интерес. Нет, он тащил её балластом — хватит врать, ты и так всё время врёшь! Хотя бы сейчас, хоть самому себе, не ври — сам за ней тащился. Догонял и выпускал, как кот мышку. И снова догонял, трогал мягкой лапой, а она и не убегала. Не знала просто, что надо было убегать. И скажи-ка, о чём же ты думал, когда вёз её за город в особняк, где так тихо и уютно, и так похоже на любовный роман. И знаешь, что? Ей там совершенно не понравилось. Раскусила она тебя, приятель, тонким чутьём уловила-таки фальшь. Но всё равно потянулась навстречу. А почему, ты не в курсе?
Скотина.
— Какая же я скотина, — потрясённо сказал Адам. Машина безмолвствовала, по-прежнему успокаивающе уверенно урча.
Глупо. Сидит взрослый мужик тут, убивается из-за того, что сам же и напортачил. А всё потому, что он, видишь ли, понравился девушке. Ну вот, опять завираешься. И во вранье своём смешон. Наоборот всё было: не ты ей, а она тебе понравилась. Понравилась очень: с её рисунками, серьёзными и умными глазами, разговорами не о том, когда это нужно, с ответами невпопад, когда это удобно. С непередаваемой грацией неприрученной горделивой антилопы, с умением детскую непосредственность сочетать с житейской решительностью. Так и в чём проблема? Если начали настолько сильно нравится девушки, ты сгорел! Захлебнулся ты, ныряльщик за жемчугом, в следующий раз вообще не выплывешь, так что лучше даже и к воде не подходи. Знаешь, что надо было сделать? Быстренько взять деньги, которые, хвала древнейшей профессии в мире, лежат на счету, пойти и тихо прикупить себе какой-нибудь маленький бизнес. Скажем, кофейню в центре, или хорошее ателье. Забыть про авантюры, аккуратно познакомиться с родителями, и жениться. Или не жениться. Пусть даже не бросает институт, пусть занимается своими делами, рисует, участвует в выставках… зато вечерами на тебя смотрели бы чуть усталые, но всё равно любопытные глаза, в которых вся мудрость Вселенной…
Во домечтался! Совсем видно, крыша в разнос пошла. Ведь вроде всё верно, всё правильно сделал. Клиент доволен, ты свою работу выполнил. Вот именно — работу! Работа у тебя такая, парень. Специалист по кадрам, а вовсе не специалист по парикмахерским, кафе и качественным ателье. И уж конечно не специалист по девушкам с газельими глазами. Так вот пять раз она согласилась на твои сомнительные предложения… хотя согласилась бы, ты же не дилетант, и не сопливый юнец в прыщах, очках и позавчерашних трусах. Согласилась бы на всё, на что надо. Только теперь вот лежит она, и врачи ставят ей капельницы, и диагноз. «Несостоявшаяся самоубийца» — ты после такого диагноза попробуй ещё в жизни состояться хоть как-то… Вот же, чёрт. Да чтоб я ещё раз…
