Ваше Сиятельство 4т (СИ) - Моури Эрли (хорошие книги бесплатные полностью .TXT, .FB2) 📗
Она спала, прикрывшись пледом, так и не выключив свет. На столе были разбросаны деньги, оставшиеся из разорванной пачки пятисоток, ещё сторублёвки и купюры помельче. Много денег, горкой. Прямо на них, точно на скатерти стояла бутылка дорого вина, бокал со следами губ баронессы и пепельница с несколькими окурками. На полу валялись обертки от шоколадных конфет.
Родерик спустился чуть ниже и потянул край пледа, чтобы прикрыть голые груди Талии, такие полные, юные, желанные. Он мог бы наслаждаться их видом до самого утра, но в спальне, наверное, было прохладно, ночной воздух шевелил штору у приоткрытого окна, и Родерику хотелось позаботиться о своей подруге. Какая же она ещё глупая девчонка! Она вся погрязла в желаниях, хочет всего и сразу, и не хочет понимать, что настоящая жизнь она другая. К примеру, эти конфеты, обёртки от которых валялись на полу… Да, можно очень хотеть сладенького, но если добраться до огромного ящика конфет, сесть над ним и есть их, есть, бросая обёртки на пол, то станешь ли ты от этого счастлив? Нет, ты станешь пересыщен и скоро такая жизнь опротивит тебе.
Очень жаль, что они поругались. Всё началось с того, что он сказал ей, что больше не будет воровать деньги в банке и им нужно придумать способ, как теперь зарабатывать на жизнь, так, чтобы от этого не страдали другие люди. Серый маг не ожидал, что баронесса отреагирует так нервно на его слова. Она начал кричать на него, сказала, что после разговора с графом Елецким, Родерик стал дураком, и если его унесёт поток перерождений, то всем станет только лучше.
Вот эти её последние слова он воспринял особо болезненно. В какой-то миг он даже пожалел, что разговор с Астерием состоялся. Но вовсе не потому, что тот вложил в его голову много важных мыслей, о которых прежде Родерик не слишком думал, а потому, что теперь Родерик знал, как противостоять вселенскому потоку. Да, да, именно то знание, к которому он так стремился последние дни, сейчас ему представлялось лишним. Может быть стоило покориться замыслу мироздания, потерять свою волю и память.
Ни слова не сказав Талии, он вылетел в окно и провёл весь вечер летая над улицами Москвы, в то время как небо разрывали ослепительные молнии, а сквозь бесплотное тело Родерика проходили струи ливня. Потом серый маг понял, что никуда от Талии не уйдёт. Он не имеет права махнуть рукой и отвернуться от неё как обиженный мальчишка. Он любит её, любит настолько, что не может позволить ей делать все эти глупости, а должен постараться образумить её. Это будет очень непросто, но он постарается, потому что теперь, познав смерть и оглядываюсь на собственную бездарно прожитую жизнь, он начинает понимать, что деньги и бесконечные удовольствия ведут лишь по крутой дороге вниз, туда где нет настоящей жизни, а есть только её бессмысленные декорации.
А сейчас Родерику впервые за все эти дни стало по-настоящему жаль, что он больше не человек и у него нет тела со всеми следующими из этого плюсами и минусами. Если бы он только мог прожить ещё одну человеческую жизнь заново, то он, пожалуй, поменял бы её на вечность, открывшуюся перед призраком. Если бы у него было тело, то он бы лег сейчас рядом с Талией, обнял её и шепнул ей на ухо:
— Прости…
Нет, это вовсе не значит, что он изменил бы своим решениям, и снова поспешил бы исполнять её прихоти. Это значит, что он бы очень постарался найти те решения, которые устроили бы их двоих.
Если бы Родерик мог, он бы сейчас с огромным удовольствием налил в бокал остаток вина и выпил. Или нет, он бы взял в баре бутылку славного тульского полугара, сел бы в кресло и пил рюмка за рюмкой. И, наверное, даже закурил, чего не делал ни разу за прожитую жизнь. Хотя нет — всё это очень глупо. Мысли путались. В них примешивались совсем уж человеческие желания, и с ними было тяжело разобраться, но во всём этом беспорядке яснее всего проступало сожаление, что он, увы, не человек и у него нет физического тела.
Тело… Серый маг задумался об этом, и на ум пришли кое-какие интересные соображения.
* * *
Я долго не мог понять, что со мной. По телу по-прежнему блуждала боль, и не хотелось открывать глаза. Вообще не хотелось выходить из сна, но разум уже пробудился и пытался сложить картинку недавних событий из кусочков воспоминаний.
Арахна… Ну, да была эта паучица. Кстати, она превращалась в женщину и весьма красивую: рыжеватые волосы, милое лицо и опасный взгляд. Когти, очень длинные, способные проткнуть едва ли не насквозь. Гера… при мысли о ней боль стала сильнее. Причём резко. Гера? А кто вообще я? Астерий… Нет, это понятно, я — Астерий. Но в чьём я теле? Раз я чувствую такую боль, то должно быть тело. И это тело… Это тело графа Елецкого. Я был в нём.
И тут я вспомнил всё. Всё вплоть до последнего мгновения, за которым меня поглотила тьма. Перед её окончательным торжеством я видел лишь свои руки. Обуглившиеся. Через трещины в сгоревшей чёрной коже сочилась моя кровь.
Я пошевелил руками. Ну, да, я чувствовал их. И чувствовал боль в пальцах, ладонях — она была приятна. Нет, я не мазохист, но может быть и вы когда-нибудь поймёте, что боль может быть приятной, особенно в тот момент, когда она говорит, что с вашими руками или иными частями тела всё не так уж плохо, как могло показаться.
Глаза я открыл. Они смотрели на белый с розовым оттенком потолок, на котором ближе к центру будто из облаков проступала роспись: величественный лес, горы вдали и бегущий олень. В огромное окно доносился щебет птиц и шелест листвы в лёгком ветерке. Где же я? Дом Асклепия на Старолужской или на проспекте Победы? Там большой сад. Но вряд ли там столько птиц и такие роскошные палаты. Я оторвал голову от подушки, привстал, поглядывая на свои руки — они были обёрнуты белой тканью, но не бинтами, и лицо… на нём тоже что-то было. Что-то вроде маски. Боги, да я весь обмотан какой-то тонкой, почти невесомой тканью. Повернулся к окну и мне показалось, что в шелест листвы и пение птиц едва слышно вплетается шум водопада.
И вот тут меня осенило: я был во владениях Артемиды! Возле её дворца лес и много птиц, и именно там множество водопадов.
На душе стало так радостно, что захотелось закричать. Откинув лёгкое покрывало, я встал. Судя по рукам, ногам, всему телу сейчас я походил на мумию. К счастью, тело моё не было ни мёртвым, ни высохшим. Кто же так постарался меня замотать. Асклепий?
С небольшой осторожностью я попытался отодрать тонкую ткань с кисти левой руки. Потянул за уголок — получилось. Ткань или какой-то неведомый мне материал без труда отлипал от тела. Очень быстро я освободил левую руку. Следов ожога от молнии Перуна не осталось. Если он, этот величайший бог, являлся на самом деле. Может мне привиделись обгоревшие до черноты руки и сам финал моего визита в подземелье оказался другим? Отклеил ещё немного и дальше начал сдирать с себя тонкую ткань лоскутами, не церемонясь. В общем со мной порядке: под слоем необычной ткани находилось вполне нормальное тело графа Елецкого. Хотя если придраться, то кожа стала чуть розовее. И это минус — не хочется выглядеть нежным мальчиком. Думаю, этот недостаток легко исправит загар и физические упражнения на свежем воздухе.
Когда я встал и полностью освободил себя от покрова, то остался совершено голым. Чтобы не смущать никого таким видом, снял с постели простыню, превратив её в импровизированную одежду, и направился на разведку. Оставалось надеяться, что мои догадки верны, и я в гостях у Артемиды. Хотя, были иные предположения, менее приятные.
В доме или вернее дворце, огромном, судя по длине и ширине коридора, царила тишина и покой. Не слышалось ни одного человеческого голоса: только звуки леса и щебет птиц доносились издали и каким-то странным образом проникали в самые глубины дворца. Лишь дойдя до приоткрытой двери, высокой, с резьбой, покрытой позолотой, я услышал какое-то шевеление. Распахнул створку и увидел девушку. Карие, большие словно у лани, глаза испуганно смотрели на меня. Ротик незнакомки приоткрылся, но не издал ни звука.
