Мерзавец и Маргарита (СИ) - Гауф Юлия (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗

И начинать задыхаться.

- Расскажите подробнее, - просит Всеволод Игоревич.

Его привел Макс, которого я не вижу уже пять дней. И это при том, что живем мы в одном доме. Завтрак всегда ждет меня у двери: я слышу, как кто-то приносит и его, и обед, и ужин. Долго стою у двери, с замиранием сердца слыша удаляющиеся шаги. И, лишь когда убеждаю себя, что никого в коридоре нет, быстро забираю поднос.

- Мне страшно. Засыпать, просыпаться, - делюсь я, ожидая в ответ обычные фразы в стиле Лёвы. – Ночью я долго лежу, и слушаю биение своего сердца. И оно заглушает все мои мысли. А потом…

Потом, непонятно зачем, встаю, и по десятку раз проверяю шкафы и ванную. Что никто не спрятался в маленьком комоде, в который только котенок и влезет. Шторы всегда не задернуты, и подоткнуты под батарею, а пространство открыто.

Иначе я не могу.

- Но вам комфортно со мной, с чужаком, - замечает Всеволод Игоревич. – А что насчет Максима?

- Я поняла, что это не он пытался… пытался…

- Я вас понял, - кивает док. – Маргарита, я посоветую вам не вспоминать о том событии. Пока не вспоминать. Рана слишком свежая, и если ее бередить – вы нанесете себе еще больший вред. Но проработать это нужно обязательно, пусть и не сейчас.

Как проработать?

Все, что я нашла в интернете звучит неимоверно глупо: побить посуду, кричать, выпуская негатив, написать письмо Лёве, в котором высказать все, что наболело, и сжечь его…

Это не поможет.

Наверное, ничего не поможет уже.

- И вам нужно выходить на улицу, - добавляет мужчина. – Агорафобии у вас нет, но я вижу ваш страх. И с ним нужно бороться постепенно: для начала давайте выйдем в коридор, и дойдем до лестницы. Вместе.

Мотаю головой. Нет.

Там все незнакомое.

- Я не могу, простите, - задыхаюсь, почти плачу: сипло, каркающе. – Я знаю, что никто меня не поджидает, и зла не причинит. Но я не могу.

Да и зачем мне выходить из комнаты?

Здесь спокойно, за исключением моментов проявления моего безумия. Здесь я изучила каждый угол, каждый узор на плотных, бархатных обоях. И резьбу на мебели я тоже рассмотрела, обвела пальцами, запоминая.

Не хочу и не могу я никуда идти.

Одной быть лучше.

- Маргарита, так психолог говорить не должен, но подход у меня индивидуальный. И помочь я вам хочу… это не дело, понимаете? – в голосе Всеволода Игоревича и правда полно сочувствия, согревающего мою душу. – Жизнь одна. И вам нужно научиться именно жить, а не плыть по течению. Максим говорил со мной… нет, не переживайте, хоть он мне и платит, но наши разговоры для него – тайна. Если вам плохо в этом доме: я сумею объяснить ему это, и вы снимете отдельный. Сможете гулять по дому, по саду в полном одиночестве и постепенно привыкать к безопасности, которой были лишены. Но я бы советовал вам, несмотря на все, что случилось, постараться…

- Что? Впустить Макса в свою жизнь? – смеюсь я мужчине в лицо. – За это он вам платит – за сводничество?

- Я не об этом говорю. Но он сейчас – тот, кто связан с вашей прошлой жизнью, и тот, кто перешел в новую, - терпеливо поясняет мужчина. – И Максим вам дорог. Вы любите его. Это не мое дело: будете вы вместе, или нет. Меня волнует лишь вопрос вашего ментального здоровья, и Максим может помочь.

Помочь…

Макс, наверное, дорожит мной. Не убил, спас от Лёвы. Но использовал ведь.

Давид использовал, подбираясь к Марине.

Лев использовал, ища безотказную и безответную дуру.

И Макс использовал, чтобы уши в СК иметь.

Может, это я всему виной? Обычно, если человек жалуется, что кругом сволочи, это значит, что сам человек – самая худшая сволочь. Не бывает такого, что все плохие, а я одна – хорошая.

Выбираю не тех людей.

А Макс… да, я ему дорога. Вину за собой чувствует, и жалеет. Такие либо испытывают жалость, либо брезгливость от чужой слабости.

- Вам нужно с кем-то разговаривать, делиться страхами. И не ждать оценку, как от меня, а просто обсуждать что угодно: свои чувства, мысли, погоду, обед. И начать выходить из этой комнаты, в которой вы заперли себя, как в тюрьме, наказывая за несуществующие преступления.

Несуществующие, да.

Четырнадцать человек убили из-за моего длинного языка и куриного мозга. Хорошие они были или плохие, замешаны в коррупции, или нет – неважно.

Важно то, что я совершила должностное преступление.

Важно то, что Макс скоро поймет, что от меня больше нечего получить.

И тогда только с моста.

- Я подумаю.

- Когда приезжает ваша подруга? Кристина, - уточняет Всеволод.

- Через месяц или полтора, - отвечаю я. – А Марина… Марина не знаю. Нескоро.

Всеволод смотрит на часы: в этот раз мы беседовали больше обычного, но я снова утомилась от этого, и док это заметил.

- Мне пора. А вам, Маргарита, задание: проводите меня до лестницы, как гостеприимная молодая женщина. Прошу вас. Это всего лишь восемнадцать шагов, я считал.

Восемнадцать шагов до лестницы, а обратно бегом. Упасть на кровать с безумно бьющимся сердцем, которое бы неплохо проверить. Накрыться с головой пледом, и слушать тишину.

И завтра.

И послезавтра.

Всю жизнь.

Может, это не так уж плохо. В однообразии есть своя прелесть.

И зачем мне вся эта, так называемая «полная жизнь»: любовь, путешествия, гулянки, дети, работа. Каждому свое. Путешествовать я никогда не хотела особо.

Хотя в горы бы съездила. И на Байкал.

- Я провожу вас.

Всеволод Игоревич качает головой, поняв, что последует дальше, и медленно идет к двери.

- Готовы?

Киваю, и он ее открывает. Выходит первым в желтый от светильников коридор, а я за ним. Ступаю, как по минному полю, и с каждым из этих восемнадцати шагов сердце стремится разорваться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Или ухнуть вниз.

Когда уже начнется эта чертова лестница, ведущая на первый этаж?

- Дышите, спокойно, все хорошо, - увещевает меня Всеволод Игоревич. – Мы вместе дойдем до лестницы, а затем моя очередь вас провожать. Девять шагов мы сделаем вместе, а девять – вы одна. Начнем с малого. Хорошо?

Киваю головой.

Хорошо.

Вернее, не очень хорошо. В горле такая сухость, что говорить невозможно. И холодный, мерзкий, липкий пот, кажется, покрыл всю меня.

Лестница, наконец-то. Сейчас мы повернем обратно…

- Марго?

Макс стоит посреди лестницы, отделяемый от меня невидимой чертой, разделяющей наши миры. Оглядывает меня с головы до ног, задерживаясь на лице.

И поднимается наверх.

Ко мне.

Надо бежать.

ГЛАВА 39

- Милая, не бойся, - Макс выставляет вперед раскрытые ладони, всем видом показывая, что не причинит мне зла. – Дай просто посмотреть на тебя…

И он смотрит: с агрессивной жадностью, которой раньше не замечала, и которая будит и во мне нечто темное, и с горькой нежностью.

Горькой, как полынь.

- Маргарита, вы в порядке? – шепчет док на ухо, с тревогой глядя на медленно приближающегося Макса. – Вы можете развернуться, и уйти, вы ведь знаете это?

Знаю.

Я могу развернуться, и уйти. Убежать. В безопасность четырех стен с белой решеткой вентиляции, в черные просветы которой я пялюсь уже который день. И со шторами, на которых узор листьев намекает на скорый разгар весны: деревья зацветут, покроются дурманящими цветами.

И молодые влюбленные будут гулять, держась за руки, и с упоением целоваться.

А я буду сидеть там одна.

Макс вот тоже встретит кого-нибудь, как… Боже, как мистер Рочестер встретил Джейн Эйр.

Я покроюсь пылью, которая припорошит меня снаружи, и забьется в легкие. И окончательно сойду с ума в безмолвной безвестности.

Никому не нужная, ни единому существу на этой планете.

- Макс, - выдыхаю, слабо тянусь к нему кончиками пальцев, и он взлетает по лестнице, укутывая меня своим запахом, и своим телом. – Макс, - всхлипываю, расслабляясь в его руках.