Поцелуй меня, если осмелишься! (СИ) - Лейк Оливия (лучшие книги .TXT) 📗
— Сейчас меня другое беспокоит, — решил поделиться Мэтт, — после той ночи Лорен будто испарилась. Дэнни ничего внятного сказать не может, ее вещи остались в его квартире и частично в Хэмптонсе, а она сама — исчезла. Я волнуюсь. А вдруг с ней что-то случилось?
— Да что могло случиться, — отозвался Марк, понимая, что говорит сущую ерунду. С молодой красивой девушкой ночью даже в раю может случиться все, что угодно. Они оба это прекрасно понимали, а потяжелевший взгляд Мэтта без слов сообщал, что его этот вопрос волнует даже больше, чем многомиллионная сделка с «Глобал», которая сейчас находилась на грани срыва. — Что собираешься делать? Ты же понимаешь, искать ее нужно осторожно, чтобы избежать огласки.
Мэтт откинулся на спинку кожаного кресла Марка и окинул задумчивым взглядом просторный кабинет. Хром, металл, стекло. Все в серых и черных тонах. Комфортно, но как-то скучно или даже безлико. Ни рамок с фотографиями на столе, ни хотя бы разбросанных бумаг. Педантичная чистота. А ведь он всегда занимал этот кабинет, когда прилетал в Нью-Йорк, но только сейчас понял, что его другу и коллеге необходимо срочно что-то менять в жизни. Мэтт потянулся к спикерфону и, нажав кнопку, произнес:
— Саманта, пригласите, пожалуйста, мистера Ветерби.
— На какое время? — откликнулся приятный женский голос по ту сторону телефона.
— На сейчас, — отрезал Мэтт и отключился.
Марк вопросительно и даже с некоторым негодованием посмотрел на него. То ли удивляясь его решению подключить начальника их отдела безопасности, то ли возмущаясь его резкостью по отношению к секретарю.
— Пусть ищут, — расценив его взгляд, как вопрос касательно поисков Лорен, произнес Мэтт. — Завтра же я хочу знать, где она.
В дверь постучали, но вопреки ожиданиям на пороге оказался Дэниел.
— Проходи, — кивнул Мэтт брату. Хоть Дэнни еще не успел получить диплом, но к работе в семейной компании уже приступил. Сейчас он стажировался в юридическом отделе и всего за несколько дней показал, что не зря потратил шесть лет жизни на обучение, потому-то ему и доверили проверять чистоту и законность сделки с «Глобал».
— Мэтт, я подготовил дополнительное соглашение на предмет непредвиденных финансовых рисков, связанных с экономической нестабильностью строительной отрасли в Канаде.
Дэнни удобно устроился в кресле напротив брата и, не отрывая глаз от документов, начал объяснять суть необходимых изменений, которые в срочном порядке необходимо внести в договор. Четверть часа они потратили на обсуждение и даже споры, а потом Дэнни передал соглашение на подпись Мэтту и, справедливо решив, что момент более или менее подходящий, не поднимая головы, изменил тему разговора.
— Представляешь, — листая папку, как бы между прочим начал он, — вчера встретил одного знакомого из театральной тусовки и узнал, что Лорен закрутила роман с одним из режиссеров и уехала в Лос-Анджелес. Вот сучка! — пытаясь изобразить справедливое негодование, воскликнул Дэнни.
Рука Мэтта замерла над листом бумаги, пока мозг пытался переварить услышанное. Он осторожно выдохнул, чтобы не наделать глупостей и усмирить гнев, потом поднялся и подошел к встроенному в металлический шкаф мини-бару. Дэнни напряженно следил за братом, явственно ощутив и произошедшую с ним перемену, и сгустившееся в воздухе напряжение.
Мэтт налил себе двойную порцию виски, но, так и не притронувшись к напитку, схватил бутылку за горлышко и резко запустил её в стену, потом как ни в чем не бывало отошел к окну.
«Чертова сука! Рыжая стерва!» — единственные мысли, которые остались в голове Мэтта после сообщения Дэнни. Хотя нет, была еще одна. И ее он не понимал. Не понимал, почему так больно?
— Саманта, пригласите кого-нибудь убрать разбившееся стекло, — наблюдая, как внизу спешат по своим делам люди, сигналят застрявшие в пробке машины и мигают всеми цветами радуги рекламные транспаранты, услышал Мэтт.
— Хорошо, мистер Вильямс. Подошел мистер Ветерби, проводить его в кабинет? — спросила Саманта.
Мэтт, не поворачиваясь, махнул рукой, отменяя аудиенцию, и задним числом отметил, что теперь в глазах сотрудников прослывет отъявленным самодуром.
Дэнни ощутимо напрягся при упоминании имени начальника Отдела Собственной Безопасности и подумал, что, если интуиция его не подводит, он очень вовремя начал разговор о Лорен Вудс.
— Мэтт, все в порядке? — осторожно поинтересовался он, одновременно переглядываясь с замерзшим около стены Марком.
— В порядке, разве незаметно? — ответил Мэтт и, не поворачиваясь, произнес: — Дэниел, у меня есть один вопрос, и я очень хочу получить на него откровенный ответ, ты сможешь дать его мне?
Дэнни поежился от интонации брата и от собственных подозрений, подсказывающих, о чем, а вернее, о ком хочет спросить Мэтт. Но про себя твердо решил, что постарается свести ложь, опутавшую их семью с ног до головы, к минимуму, потом проговорил:
— Конечно. К ни го ед нет
— Ты вообще любил Лорен? — Мэтту казалось странным такое спокойствие брата.
— Конечно, — улыбнувшись, ответил Дэнни. Это было легко. Вопрос требовал от него предельной честности, и он именно так и ответил. — Я и сейчас ее люблю, — зачем-то добавил он.
— И сейчас, после всего? — изумленно спросил Мэтт, повернувшись к брату.
— И сейчас.
— Я не понимаю тебя. — Мэтт ошарашенно покачал головой, недоумевая от этой необыкновенной лояльности к женщине, так поступившей с ними, точнее, с ним, с Дэнни. Но тот в ответ улыбнулся, подошел к брату и, сжав плечо, произнес:
— Ты поймешь. Придет время, и ты обязательно поймешь.
***
Синтия тихо вошла в скудно освещенный кабинет покойного мужа и озабоченно покачала головой. Мэтт, зарывшись по самый нос в кипу документов и чертежей, устало облокотился локтем о стол, подперев щеку ладонью. Верхний свет был погашен, только настольная лампа устало работала, отбрасывая причудливые и даже жуткие тени, которые то замирали на стенах, то ползли вверх, извиваясь, как змеи. Кабинет и без того всегда казался Синтии очень строгим и аскетичным, но сейчас он приобрел налет мрачности и безнадежного одиночества.
— Сынок, уже поздно, а ты все сидишь. — Ее голос показался неожиданно громким в глухой тишине, не нарушаемой даже звуками с улицы.
— Угу, — не поднимая головы, пробурчал Мэтт.
Синтия подошла к нему и, прислонившись к крышке стола, кинула взгляд на договор, который он усердно правил. А потом внимательно посмотрела на сына: вокруг глаз залегли тени, а тревожная морщинка меж бровей проступила резче.
— В последнее время ты слишком много работаешь, — укоризненно прозвучал материнский вердикт.
— Мама, я последние десять лет только и делаю, что много работаю. — Мэтт оторвался от бумаг и посмотрел на наручные часы. Второй час ночи. — А ты почему не ложишься? Уже действительно поздно.
— Не спится.
— Значит, у нас клуб полуночников в составе двух человек, — попытался пошутить Мэтт. Получалось плохо. В последнее время особенно. Он потянулся к выверенному от корки до корки договору с канадскими партнерами, собираясь наконец-то заверить его своей подписью. — Твою мать! Гребаная ручка! — Мэтт с силой отбросил от себя хороший и, что уж говорить, дорогой письменный аксессуар, который по роковому стечению обстоятельств обладал не тем цветом: синим вместо черного. Он нервно взъерошил волосы и бросил взгляд на мать:
— Прости, мама.
Она забрала из его рук документы и отложила в сторону.
— Мэтт, ты после возвращения из Хэмптонса стал похож на клубок нервов и…
— На неврастеника ты хотела сказать? — перебил ее он.
— Ну-у, совсем чуть-чуть. — Синтия улыбнулась и взяла его ладонь в свою. — Что у вас с Лорен произошло? Что заставляет тебя работать на износ? — посерьезнев, спросила она.
Мэтта удивил этот вопрос. Он вообще не мог припомнить, чтобы вел откровенные беседы, или искал поддержки у матери. Обычно это он выступал в качестве жилетки, именно ей, когда был жив отец, необходимо было выговориться и поплакать на мужском плече. Мэтт очень любил мать, но за помощью или советом к ней никогда не обращался, просто не считал ее способной что-то решить, или оказать помощь. Может быть, зря?
