Моя последняя игра (СИ) - Мека Владислава "Калигула" (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
— Ты чего орешь? Я не это имела в виду — зашипела я.
— Не лги, именно это ты и имела в виду — все еще злился Винс, но голос понизил.
— Сам подумай, мне от чужих обвинений не холодно, не жарко. Какая разница, одним косым взглядом больше. Я и без того для всех чудовище. Может, ты не знаешь, но это так. Никто бы и слушать меня не стал, если бы тебя здесь не было — примирительно улыбнулась я.
— Зубы мне не заговаривай! Полицейские из-за твоей любви брать на себя чужую вину так к тебе относятся. Попытайся ты им объяснить…
— Остановить на этом. Я серьезно. Если хочешь и дальше, чтобы я помогала, оставь свои мысли при себе — я резко встала из-за стола и не дожидаясь Винса пошла назад в кабинет, где кипело расследование.
«Мне никто не верит. Совершенно никто. Они считают, что это я во всем виновата. А что я еще хотела? Есть два трупа, отпечатки моих пальцев на ноже и я сама вся в крови. Они думают, что поймали меня, а не что, я сама к ним пришла. Господи, я опять ошиблась…
— Скажите Бабетт, почему ты их убила? Это была самозащита? Я понимаю, тебе неприятно об этом говорить, но ты должна нам рассказать. Смелее — подталкивая меня к „чистосердечному“ фальшиво улыбался детектив.
— Нет. Это была не самозащита — я услышала, как мать одной из этих мертвых девок зарыдала.
— Бабетт, в чем тогда была причина? Ты ведь это сделала по какой-то причине?
— Да. Нас было трое в комнате и был один нож. Из комнаты живой могла уйти только одна из двоих — предельно ясно объяснила я условия.
— Ты сказала, что вас было трое, тогда почему одна из двоих могла уйти? Что должно было стать с третьей?
— Ничего. Я не была участницей.
— Убийца! Гори в Аду! — отец блондинки вскочил со стула и попытался броситься на меня. Один из офицеров остановил его и усадил на место.
— Не была? А кем ты была Бабетт? — ему что так нравится мое имя? Чего этот детектив его постоянно повторяет?
— Никем. Меня в той комнате не должно было быть. Я пришла, когда блондинка уже изрезала свою подружку. Она кинулась на меня, думаю, к тому моменту девушка уже не соображала, что творит. Я вывернула ей руку и нож, что она держала по рукоять ушел ей в живот. Я не хотела его вытаскивать, но она просила и я вытащила. Предполагаю, она умерла от болевого шока — й голос не дрогнул и только еще больше уверил их в том, что именно я убила тех девок.
— Так это все-таки была самозащита? — уточнил детектив.
— Говорю же, нет. Я могла не выворачивать ей руку.
— Бабетт, ты чувствуешь вину? — заговорил второй детектив.
— Нет, я ничего не чувствую, кроме желания умыться и переодеться»…
Но это не самое неприятное воспоминание. Гораздо хуже стало, когда они привели на допрос цепного пса Гольфри. Эрика. Говорят, Кукловод его распотрошил, как индейку ко Дню Благодарения. А кишками вывел шараду с моим именем в качестве ответа. Конечно, меня этот романтический поступок впечатлил. Никогда так не блевала, увидев труп. По чести сказать, Эрик этого не заслужил. Он просто выполнял приказ. Но, когда Людовика интересовали детали?
«— Познакомься, Бабетт, это Эрик Филтон. Он будет за тобой присматривать, пока наши психологи не решат насколько ты эмоционально уравновешена — произнес детектив Поздняк, указывая на мужчину в штатском.
Высокий, натренированный, хорошо обученный. Военный. Про таких говорят — гора мышц и отсутствие мозгов. Эрик. Он смотрел на меня бесстрастно, как на кусок мяса, сырого и безвкусного.
Как он меня бил! Так никто и никогда меня не бил. С перерывами на обед и отдых, в промежутках между избиениями, если они были дневными, он мог курить и разговаривать с кем-нибудь из охраны на тему погоды и зарплат. А я просто валялась в луже собственной крови и соплей. Он умел делать очень больно, при этом сохраняя „товарный вид“. Когда меня уводили на допросы, не к чему было придраться. Ни синяков, ни ссадин. Просто отбитые внутренности и адская боль во всем теле. Но я молчала. Продолжала молчать, прикусывала язык, скрипела зубами, но молчала. Похвально и… глупо.
— Приучайся к боли, детка. Это неплохой навык. Если ты у меня не расколешься, значит, никто уже не сможет тебя сломать. Думай об этом, как о тренировке тела и души. Многие считают, что я — тупое животное, но это не так. Просто, большинство своих мыслей следует держать при себе — и сильный удар ботинком в живот, я застонала — Стив, сегодня футбол во сколько начнется?
— В восемь, успеешь с ней закончить?
— Сомневаешься?
— Нет, конечно. Ты только не особо усердствуй, ей еще на допрос сегодня.
— Понял.
И опять удар. Эрик был прав, стоило только привыкнуть к боли и уже не так паршиво. Где-то через месяц, я даже стала спокойно реагировать на его появления. Удары Эрика по-прежнему были сильными и жесткими, но теперь вполне сносными. Сам он, кажется, плевать хотел на мои чувства, ему главное норму по избиению выполнить и можно домой — футбол смотреть.
… В тот день он не пришел и ночью тоже. Эрик появился ближе к рассвету. Он был непривычно спокоен, настолько спокоен, что я поняла, Эрик чем-то недоволен. Эрик. Не доволен. Такого не случалось прежде и то, что он не скинул меня с жесткой кровати по привычке и что не пнул по ногам. Я смотрела на него и не понимала, что происходит.
— Прости, Бабетт — он впервые назвал меня по имени, впервые попросил прощения.
Страх скрутил так сильно, что я дернувшись съежилась на кровати.
— Закрой глаза и сделай, как обычно, просто перестань чувствовать, ты же научилась этому, да? Тебе надо перестать чувствовать, поняла? — он подошел к лежанке, произнося все это, стал расстегивать ремень армейских брюк и я все поняла.
Все понятно. Конечно, вчера пришла экспертиза, где черным по белому было написано, что я девственница. Они решили пойти другим путем. Если невозможно сломать человека физической болью, его можно сломать психологически. И для этого они выбрали Эрика. Мужчину, который еще не дошел до того скотского состояния, чтобы насиловать малолетнюю девчонку.
Все то время, что он раздевался у него тряслись руки. У него! Человека, что избивал меня, приучая к боли тряслись руки. А когда дошла очередь до меня, он сделал самое милосердное, что мог сделать обычный подчиненный выполняющий приказ. Он сдавил мое горло и я отключилась. Так что, момента, когда из меня сделали женщину я не запомнила.»
— Крис, ты меня слышишь? — похоже, Винс уже долгое время бесплодно пытался дозваться меня.
— Слышу — выплыла я из воспоминаний.
— Крис, пропала еще одна! Эти идиоты не восприняли опасность всерьез — у агента от злости на скулах выступил румянец.
— Винс, это наш шанс — посмотрела я на него.
— В смысле?
— Оцепите все въезды в город, они везут похищенных сюда, значит нам надо узнать, когда они прибудут сюда и проследить их до места.
— Понял, я сейчас же этим займусь — кивнул агент.
Как я не прикидываю, все равно не могу выбрать даже десяток предполагаемых мест, где бы могли держать девушек. Вся надежда на то, что агентам удасться проследить похитителей до их «берлоги».
Неясный шум отвлек меня от карты, я огляделась, никого, парочка копов топчется у дверей.
— Что такое? — спросила я подходя к ним.
— К нам гость пожаловал — произнес один из них и отошел от двери, чтобы не загораживать обзор.
А в коридоре двое офицеров держали брыкающегося Данте. Впервые я удивилась, по-настоящему за долгие годы. И границ моему удивлению не было. Как такое возможно? Что он тут делает? Зачем он сюда пришел? И главное, кто его послал? Мысли стремительно сменяли одна — другую, а где-то на задворках сознания снова заплескалось подозрение, что все происходящее тщательно спланированная игра и Данте далеко не безмолвная марионетка, его статус гораздо выше.
— Крис! Скажи им, что я к тебе! Эти церберы вцепились в меня и не пропускают — заметив меня, принялся кричать Данте.
