Его собственность (ЛП) - Ле Карр Джорджия (книги .TXT) 📗
Ее глаза открываются, они подернуты пеленой, зрачки расширены.
Она встречается с ним взглядом, в его глазах горит пламя, и он пристально наблюдает за ее лицом, ртом, движениями. Его блуждающие пальцы втолкнулись в ее густые соки, и это заставляет его зарычать. Она в упор смотрит на него, не понимая, что это гортанное рычание означает обладание и собственность.
Она задыхается, но не отводит свой взгляд, когда его пальцы сначала один, потом два входят в мокрые складочки. Его толчки медленные и расслабляющие. Очень приятные. Она приподнимается, чтобы дотянуться до его рта. Со стоном его горячий голодный рот пикирует на нее. Его поцелуй становится все глубже, и она погружается в неизведанные ощущения внутри себя. Кровь стремительно мчится через ее вены. Действие между ее ног набирает все большие обороты, становится все более необходимым.
Вдруг он убирает свои пальцы.
— Не, — выдыхает она, ее голос неровный, трепещущий.
Она пробегает пальцами по его твердому животу в направлении молнии брюк. Ее руки так сильно дрожат, что она не может открыть молнию. Он аккуратно их отводит, и делает все сам.
Голый он великолепен. Бог. Бугрящиеся мышцы.
Он нависает над ней и очень медленно вводит свой жесткий член. Он медленно растягивает ее, наполняет, и в какой-то момент она чувствует боль и шок, а потом... как ни странно, удовольствие... ее киска с трудом приспосабливается под незнакомые вторжения. Его глаза, почти черные от страсти ни на минуту не оставляют ее. Следя. Карауля. Как расширяются ее глаза, как подрагивают ее губы, как вибрирует ее тело.
Это сладкая пытка.
Она выгибается от удовольствия и стонет, ее мягкий стон, сорвавшийся с губ, распаляет его еще больше, и он увеличивает темп своих толчков. Он погружается все глубже и глубже внутрь нее, наполняя ее прямо до самого центра.
— До сих пор больно? — спрашивает он.
Так глубоко? Да. Конечно, это глубоко.
— Нет, — задыхаясь, произносит она.
Он словно каменный внутри нее. Вдруг, словно сливки страсти кружатся и мчатся через ее тело, удивляя ее своим неистовством, извергаясь в сдавленный крик, который удивляет даже его. Он смотрит на нее собственнически, с гордостью, как если бы он заклеймил ее. Он является собственником ее вожделения. В своих руках, во рту и в теле он держит ее удовольствие. Он сказал, что хотел трахать ее до бесчувствия, и он это делает. Его темп становится более вбивающим, жестким и быстрым, но она чувствует вибрацию своего тела.
Что-то подымается внутри нее, и это, как будто может принести какое-то освобождение для нее. Внутри подымается буйная, великолепная нахлынувшая волна, которая разрывает ее. Она становится с ним единым, одним телом, одним разумом, одной душой. Но он все еще движется, не кончая.
И вдруг ее имя вырывается из его рта, нахлынувшая волна накрывает и его.
Она медленно возвращается. Прибывая в какой-то роскошной медлительности и вялости. Она все еще пребывает в своем состоянии экстаза. Он нежно подвигает ее уставшее тело, и накрывает одеялом. Она смотрит на него мечтательно.
Он поправляет одеяла на ее обнаженной коже, и оставляет ее. Дверь закрывается с щелчком.
17.
К тому времени, как Лана прибывает на Black Dog, это самый разгар обеденного времени, Джек уже сидит за столом у окна, посасывая пинту пива. Как всегда, взглянув на него, она чувствует себя в полной безопасности. Она сильно жаждет оказаться в его объятьях, он боролся и отстаивал ее все время, пока себя помнит, но в этот раз он не может ей помочь.
Она прокладывает свой путь через толпу, многих, из которых она знает, к нему. Его прямые темно-русые волосы все еще влажные и небрежно зачесаны назад. Он выглядит таким родным и таким далеким. Он всегда был слишком таинственным человеком. Вряд ли кто-то до конца знает его.
Он поднимает глаза и видит ее. Его взгляд полон страдания, словно у измученного художника, наверное, его что-то мучит. Он, медленно улыбаясь, поднимается, и открывает свои объятия. Вздохнув, она несется к нему, туда, где, будучи ребенком, всегда чувствовала себя в безопасности. Она вдыхает знакомый запах его мыла, такого яркого, такого настоящего. Когда она отстраняется от него, он внимательно смотрит на нее.
— Твои волосы...
Лана улыбается.
— Да, они отрастут.
— Нет, мне нравится. С тобой все в порядке?
— Да, — говорит она.
— Садись и я принесу тебе выпить. Что ты хочешь?
— Апельсиновый сок.
Он поднимает брови.
— И?
У нее появляются ямочки на щеках, пока она смотрит на него.
— Водку.
Он кивает и направляется в бар. Она наблюдает за ним. Высокий и широкоплечий и Джулия с нетерпением смотрит на него. Сколько Лана себя помнит, Джулия все время страстно желала Джека. И теперь, когда она знает, что он учиться в медицинском, ее желание только усилилось до неимоверных размеров. Джулия ловит взгляд Ланы и машет ей рукой. Лана улыбается и отвечает тем же. Джулия тут же поднимается и начинает двигаться в сторону Ланы. Лана внутренне вздыхает, судя по всему, разговора не избежать. Видно, она хочет поговорить именно с Ланой, потому что Джек давно здесь.
— Привет, — говорит она. Она одета с ног до головы в оттенки розового.
— Привет, — отвечает Лана.
— Итак, ты решила пропустить стаканчик с Джеком? — она кладет руку на стол и барабанит пластиковыми флуоресцентно-розовыми ногтями.
— Мммм.
— Вы, ребята, собираетесь пообедать?
— Да.
Она в ожидании смотрит на пустой стул рядом с Ланой, которая не приглашает ее присоединиться к ним. Она знает, что Джек будет раздражен и, кроме того, она должна поговорить с ним и объясниться.
Джек подходит и останавливается возле стола с выпивкой и их любимыми двумя пакетиками чипсов с солью и уксусом.
— Привет, Джек, — жеманно говорит Джулия, хлопая ресницами, как звезда черно-белого кино.
Джек натянуто улыбается.
— Привет.
— Лана сказала мне, что вы собираетесь пообедать. Не возражаешь, если я присоединюсь к вам? — она призывно улыбается.
— Не в этот раз, Джулия... нам нужно обсудить личные вещи.
— Ох!
— Жаль.
— Может, в следующий, — говорит она, страдальчески улыбаясь, и машет флуоресцентными ногтями.
— Спасибо, — благодарит Лана, и забирает свою выпивку.
Джек улыбается ей и опускается на стул. Он делает медленный глоток своей пинты.
— Ну, тогда, — он ощупывает ее взглядом. — Как дела?
Лана точно знает, что он в плохом настроении, скорее всего, он даже сердится.
— Великолепно. Никаких проблем, — говорит она.
Он прищуривается и смотрит на нее, затем мельком бросает взгляд на ее сжатые руки, потом фокусируется на ее глазах в попытке прочитать правду.
— Не лги мне, Лана. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо, — его голос становится жестким. — Он обидел тебя?
— Нет, конечно, нет.
— Тогда что? — спрашивает он.
— Я просто слегка в замешательстве, я думаю. Это не то, что я представляла в своей жизни.
— В твоей жизни? Я думал, это только на месяц.
Лана вздыхает.
— На три месяца или не было бы сделки.
Джек резко выдыхает.
— Я жалею, что ты сделала это, Лана. Ты никогда даже не говорила мне.
— Я знаю, что ты так скажешь. Это было внезапное решение.
— Но продавать себя, — Джек смотрит явно сердито.
— Я повторила бы это снова, Джек.
— Да, но это лечение, которое ты оплачиваешь, оно даже до конца не исследовано. Я посмотрел личность Бурзунского в сети, и, кажется, написано все хорошо и правильно, но это не надлежащее лекарство, Лана. Результаты применения носят эпизодический характер. Некоторые из его критиков даже обвиняют его в том, что он продает надежду.
Лана наклоняется вперед.
— Ты действительно думаешь, что FDA в течение стольких лет не запретило его и не уничтожило все его препараты, и он всего лишь продает надежду? Сотни, возможно, тысячи человек вылечены им, — страстно настаивает Лана. — Некоторые люди даже называют его метод — величайшим открытием века. Они предупредили меня, что шансы мамы невелики, но, может ей посчастливиться. Даже если у нее будет только один процент на выздоровление, я собираюсь использовать его. Мне уже нечего терять. Все остальное не дало никаких результатов. (FDA —Комиссия по контролю за лекарствами и питательными веществами)
