Море света (ЛП) - Шталь Шей (бесплатные книги полный формат .txt, .fb2) 📗
Забавно, что даже сейчас я помню эти слова. С какой интонацией произнес их, что я имел в виду. Атлас для меня на первом месте. Но все же я обязан содержать его, а в связи с небольшим количеством рыбы в этом году я должен сделать все возможное, чтобы создать для нас подушку безопасности на жизнь. Все, что я умею делать — это ловить рыбу.
Киваю Бэару.
— Нет.
Брат пристально смотрит на меня, покусывая внутреннюю сторону нижней губы. Проводя рукой по своим темным волосам, падающим на глаза, он откидывается на спинку дивана. Там, где вчера вечером сидела Джорни. Воспоминания сражают меня.
— Ты передумал?
— Нет. Я же сказал, что отправлюсь с тобой, значит так и будет.
Я бы не стал его бросать. Я так не поступаю. К сожалению, отправиться с братом означает нарушить обещание, данное Афине. Как я могу сдержать его, если должен обеспечивать Атласа?
ГЛАВА 13
Мореходность — способность судна преодолевать бурное море.
— Надеюсь, Эйв скоро будет здесь, — бормочу я себе под нос, в животе урчит. Разве я не выгляжу слишком раздражительной, глядя в окно местной больницы Грейс Харбор? Э-э, так и есть. Я всегда была ворчливым пациентом.
Наверное, потому что больничная еда ужасна. Самая худшая. Вот почему каждый раз, когда нахожусь в этом заведении, я требую, чтобы мне приносили «настоящую» еду. Слишком многого хочу, да? Это еще не все. Я также прошу книги, свой телефон, наушники, и, если повезет, мне принесут одну или две чашки горячего шоколада добрые медсестры педиатрического отделения, которые полюбили напуганную тринадцатилетнюю девочку, недавно потерявшую своих родителей.
Заметили, что я упомянула родителей? Я мало рассказывала о них. Вам, наверное, интересно, что с ними случилось и почему я снова в больнице. Начну с более легкого вопроса. Почему я снова в больнице. Этот кашель и лихорадка привели к пневмонии. К сожалению, со мной уже такое случалось. За всю свою жизнь я болела пневмонией пять раз, сейчас шестой.
Что произошло с моими родителями? Несчастный случай во время рыбалки. Они находились на судне, которым управлял их друг, который тоже не выжил. Они и еще двенадцать человек утонули, когда лодка перевернулась недалеко от Сент-Пола. Их тела так и остались в Беринговом море.
Некоторое время я представляла себе что-то вроде тонущего Титаника — моя мама вцепилась за дверь, а папа держит ее за руку. Уверена, что ничего подобного не было, но мой отец был самым романтичным человеком из всех, кого я знаю, поэтому, бьюсь об заклад, что до последнего вздоха он ставил ее жизнь выше своей. В двадцатую годовщину их свадьбы, в ночь перед поездкой на рыбалку, он закрыл бар и спел серенаду для мамы, устроив ужин при свечах и усыпав пол сотнями красных роз.
Спустя почти десять лет мы все еще случайно находим засушенные лепестки роз в баре и каждый раз улыбаемся. На барной стойке даже стоит старая банка из-под рассола с фотографией моих родителей.
Медсестра молча заходит в палату. Заправляя светлые волосы за ухо, она ничего не говорит. Неподвижно стоит передо мной, наблюдая за моей реакцией. Я узнаю это лицо, глаза, взгляд. Я не удивлена, что она пришла ко мне. Так и думала, что это случится. Почему бы ей не узнать меня получше?
Моргаю несколько раз. Мне не нужно смотреть на ее бейджик, чтобы узнать, как ее зовут.
— Что ты здесь делаешь? Ты работаешь здесь или собираешься вколоть мне яд, потому что я спала с твоим мужем?
Уголки ее губ приподнимаются в легкой улыбке. Будто она считает меня забавной. Вздыхая, жена Деверо подходит ближе, вокруг нее аура элегантности, когда она достает мою медицинскую карту. Она пролистывает страницы, как я предполагаю, моей истории болезни. Интересно, ее что-нибудь шокирует? Болезнь, временная жизнь, семнадцатилетний подросток получает донорское сердце. Она обратила внимание на инфекции, последовавшие за пересадкой? То, как мое тело так отчаянно пыталось отказаться от сердца три раза, а потом, каким-то образом, позволило мне оставить его? Любопытно, какие записи делают врачи. Могу себе представить, что они чем-то похожи на «Осторожно, злой пациент»?
Или, может быть, ей любопытно, расскажет ли ей медицинская карта о моих отношениях с ее мужем? Знает ли она, что я вычеркнула Деверо из своей жизни так же легко, как он вошел в нее? Я удалила все сообщения, фотографии, все воспоминания, которые напоминали мне, что я была слишком доверчива.
Нора смотрит с нежностью во взгляде. Она берет меня за руку, и я позволяю ей, как бы странно ни было держаться за руки с будущей бывшей женой моего бывшего парня, о которой я узнала только три дня назад.
— Знаю, ты не знала, что он женат.
Это ее первые слова, обращенные ко мне. Когда она появилась в ресторане с документами о разводе в руках, она ничего мне не говорила. По крайней мере, я не слышала. Я была полностью сосредоточена на лжеце, сидящем передо мной, который умолял свою жену не разводиться с ним.
Пытаюсь сделать глубокий вдох, но не могу из-за теперешнего состояния моих легких. Поэтому вынимаю свою руку из ее руки и улыбаюсь.
— Так и было. Если бы я знала, я бы никогда… — Делаю паузу, обдумывая свои слова. — Я не такая женщина.
— Знаю, милая. — Боль, отражающаяся в ее глазах, похожа на мою. — Я тебя ни в чем не виню. Тебе пришлось многое пережить. Мне просто жаль, что ты связалась с ним.
Мне не нравится, когда она говорит, что я через многое прошла. Совсем нет. Не больше, чем большинство людей. У всех есть проблемы, с которыми имеешь дело в данный момент или которые уже решены. Даже эта женщина. Ее гребаный муж изменил ей. Не один раз. У него были полноценные отношения со мной, и он сделал мне предложение. Деверо такой лицемер, хуже некуда.
Смотрю на ее руку, обручального кольца нет.
— Ты его бросила?
Нора кивает, ее розовые губы сжаты в натянутой улыбке.
— Да. Я подала на развод, когда увидела, как он выходил с тобой из бара за две недели до той ночи в ресторане. — Нора переминается с ноги на ногу, и внезапно ее лицо озаряет беспокойство. Она сглатывает. — Знаешь, что хуже всего? Я беременна.
— Твою мать, — выдыхаю я, прикрывая рот рукой, и тут же начинаю кашлять. Такое чувство, что мои легкие в буквальном смысле взорвутся в груди. — Ты уверена?
— Я медсестра, дорогая. Уверена.
— Той ночью Деверо предложил мне выйти за него замуж, — выпаливаю я, не понимая, к чему клоню. — Я выбросила кольцо в океан, и мне очень жаль, если это было твое кольцо. — Готово. Я ей открылась. Нора все знает.
Ее ярко-голубые глаза выглядят печальными. Или, может быть, просто разочарованными. Есть ли разница между этими двумя эмоциями?
— Я рада, что ты это сделала, — наконец, говорит она, медленно дыша. Я завидую ее способности нормально дышать, но не ее печали. Конечно, Деверо использовал меня, но это на его совести. Боль Норы — я не могу и не хочу понять, каково это быть замужем за кем-то, думая, что строишь совместную жизнь, но на самом деле ее создают без вас. Это п*здец во многих смыслах.
Я как раз собираюсь что-то сказать, когда слышу, как открывается дверь.
Пожалуйста, пусть это будет не Деверо!
— Ну, я справился не супербыстро, но я здесь. Принес тебе ветчину и сыр, и ты их съешь, — говорит Эйв, толкая дверь с пакетом еды в руках. Он замечает Нору и улыбается. — Ой, э-э, простите. Джорни ненавидит больничную еду. Не обижайтесь.
Жена Деверо отходит и проводит пальцем по планшету, в котором изучала мою медицинскую карту. Экран гаснет.
— Не на что обижаться. Еда здесь отвратительная. — Бросив последний сочувствующий взгляд, Нора идет к двери. — Я проверю тебя позже.
Эйв протягивает мне сэндвич от «Джимми Джонса».
— Ты знаешь ее?
Разворачиваю сэндвич и убираю кожицу с помидор.
