Одноклассники (СИ) - Истомина Елена (читать книги txt) 📗
— Он звонил?! Он? — затараторила Вера, подскочив ко мне. — Что сказал? Кого допрашивать будут?
Ответить подруге я не успела. Позвонила свекровь, и я внутренне вся сжалась. Сейчас начнется.
— Слушаю, Ирина Васильевна, — ответила, как можно спокойнее.
— Это ты их подставила? Ты?!! Отвечай, тварь! Отвечай мне! — блажила свекровь как одержимая.
— О чем вы, Ирина Васильевна?
— Володю, только, что арестовали и до Вадика дозвониться не могу! — выла свекровь.
— Что предъявляли?
— Взятки и пособничество криминалу.
— Кто задерживал?
— Генерал Градов с ОМОНом. Все перевернули здесь. Огромную сумму денег в подвале нашли! В коробках из-под вина. Сказали вещи собирать и убираться. Все имущество арестовано! Ой, Аришка! Скажи, это не ты! Скажи!
— Я что, по-вашему, могу пойти к областному генералу и просто попросить его арестовать свекра и мужа? А деньги те, я на принтере, по-вашему, напечатала? Так?
— Ну, ты же знаешь, что мой Володенька, самый честный! Он не мог так поступить! Его подставили! Помоги! Разберись, Ариш!
— Не волнуйтесь, Ирина Васильевна. Там разберутся. Каждый получит ровно то, что заслужил.
Глава 28
— А когда мы поедем домой? Папа, наверное, соскучился!
Было просто невыносимо смотреть за завтраком на счастливую улыбку дочери. И вопреки ожиданиям Смирнова, сладко выспаться у меня не получилась. Все мучили вопросы, что и как теперь будет, а главное, что со мной будет, когда Вадим выйдет? У меня почему-то не было сомнений, что случится это очень скоро, но пойти на предложенное Смирновым я не могла, ни за что и никак! Инсценировать свою смерть это уж слишком! Должны же быть более мирные способы. Все решить, договориться?
Хотя бы попробовать то нужно!
— Мы теперь с тобой у бабушки жить будем, родная, — объявила как можно мягче и спокойнее.
Девочка сразу опала, помрачнела, от чего у меня болезненно сжалось сердце. Как не крути, а отцом Вадим реально был хорошим, он уделял внимание, чужому, по сути, ребенку, практически наравне со мной. Старался так завоевать мое сердце, это ясно. И девочка действительно его очень любит и ей еще долго будет очень больно от расставания с ним. Я это понимала. Это нужно просто пережить. Нам обеим.
— Почему? Вы что, опять поссорились?
— Нет, моя сладкая. Не ссорились мы. Просто папа с дедушкой совершили некие проступки и их задержали, а мы больше не можем жить в нашем доме. Его продадут за папины долги.
— Папа с дедушкой не преступники! Они хорошие! Очень добрые! Они людям помогают! Сейчас же пойдем в полицию и скажем! Их обязательно выпустят! Их преступники подставили! Они хорошие! — бойко заявила моя умница, решительно выскакивая из-за стола.
— Отпустят, Надюш! Обязательно отпустят! Разберутся во всем и отпустят! Еще и извиняться будут! А ты пока садись и доедай. Маленьких девочек в полицию все равно не пускают!
— Точно отпустят?
— Конечно!
Мне тоже пришлось кивнуть с ободряющей улыбкой, хотя от Вериных слов мне перекреститься захотелось, но дочка утешилась и, слава Богу.
— Я поеду, наши вещи соберу, а ты поиграй пока с Вероничкой. Хорошо?
Быстро поцеловала дочь и выпорхнула на улицу. Рогожин уже ждал у подъезда.
Блонд очень молодил мужчину, и казалось, что он ничуть не повзрослел за минувшие годы. Зеленые глаза все такие же ясные, кожа все такая же гладкая, спина все такая же горделиво ровная.
— Доброе утро, Ариш! — поздоровался с улыбкой и тут же помрачнел словно понял, что обидел. — Хотя, для тебя оно вряд ли доброе сегодня, конечно.
— Отчего же? Очень даже доброе! — улыбнулась я. — Здравствуй, Вить! Рада тебя видеть.
— И я рад, Ариш! — мужчина ласково меня обнял. — Жаль только, что по поводу такому неприятному свиделись! Ну, что, поехали вещи собирать, потом сразу на допрос, а потом, я отвезу тебя, куда скажешь. Есть где жить то?
— Да. К маме вернусь. У нее квартира большая.
— Отлично!
— Ты ведь не в полиции служишь, верно? — спросила, то, что давно на языке вертелось.
— Верно. Повыше маленько.
— И Смирнов там же?
— Да. Я капитан, он майор.
— Ух ты! Надо же!
Теперь все встало на свои места и стало понятным.
— Тебе придется с ним сталкиваться и разговаривать, но не бойся. Я не позволю ему тебя обидеть или давить на тебя.
— А что, есть основания полагать, что он будет это делать? — я не мало удивилась словам однокурсника.
— Мы все помним, что у вас было и чем закончилось, — напомнил однокурсник, заставив меня судорожно вздохнуть. — Ты ведь с Гараевым только из-за брата. Верно? Мы все это понимали. Все. Кроме него.
— Да неважно это уже Вить. Правда.
— Напротив. Сейчас-таки и важно.
— Нет, Вить! Не важно! — с нажимом повторила я.
— Нахрена ты тогда герыч мужу подложила?
— Были свои причины. Уж поверь! Накопилось за восемь лет.
Рогожин покачал головой и умолк.
Дома было все ввверх дном. Словно стадо бесов здесь устроило оргию. Даже мягкие игрушки Нади и те почти все разорвали, ироды.
Горестно вздохнув, начала собирать детскую одежду, затем свою.
— Все остальное тоже можно забрать. Фото, шкатулки, статуэтки, посуду. Все что нужно, — напомнил Витя, помогая выкатывать чемоданы к двери.
На мгновение остановилась у двери кухни и поняла вдруг, что не могу туда войти.
Не счесть сколько раз Вадим там брал меня. И на столах, и у окна, и у стен, и на диванах обеденной зоны.
Секс на кухне, это прямо фетиш Вадима Гараева. И тогда ведь все тоже началось на кухне. Первый раз случился именно на кухне, у стены. Это уже потом, я, надеясь убежать, бросилась в гостиную, а он догнал, схватил за волосы и отволок в спальню, где привязал скотчем к кровати и засунул мне в рот мое же белье.
Не могу туда войти! Не могу!
Приступ удушья накрыл очень резко. Я ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть и начала судорожно хватать ртом воздух.
— Арин! Ты в порядке?! Арин! — всполошился перепуганный Рогожин.
— На улицу выведи! — прохрипела я.
Витя подхватил меня под руки и вывел на крыльцо. К счастью, на улице было довольно прохладно и ветренно. Уперевшись руками в перила, ограждающие крыльцо, принялась дышать как можно глубже. Витя успокаивающе гладил меня по спине.
— Вы из-за астмы твоей в бор перебрались? — спросил, когда приступ миновал.
— Это не астма, — покачала я головой.
— А что?
— Физическое проявление панических атак.
— И давно это у тебя?
— Восемь лет уж как.
— Что они с тобой сделали? — тихо спросил Витя. — Расскажи. Просто как другу. Чтобы легче стало.
— Один изнасиловал! Всю ночь извращался и издевался. Отравив какой-то дрянью, другой в насилие не поверил и прогнал, в тот момент, когда был мне нужен больше всего на свете! — само вырвалось! Ей-богу, само! Просто не смогла смолчать.
— А потом случилась беда с братом, и ты была вынуждена просить помощи у насильника в обмен на себя?
Я кивнула и продолжила, чувствуя острую необходимость хоть раз в жизни кому-то выговориться:
— А потом, в день свадьбы, вернее, уже перед самой брачной ночью, я вдруг поняла, что не смогу разделить с ним постель. Все думала, что получится перетерпеть или смириться. Но нет. Поняла, что ощутить его еще раз на себе и в себе — хуже смерти! Пошла в ванную и вскрылась. Долго приходила в себя. А Гараев все плакал и руки целовал. Ни на шаг не отходил. Потом я узнала, что Смирнов женился, и решила, что если он смог жить без меня, то я тоже смогу жить без него! Типа смирилась. Но Гараев все равно подстраховался. Заочно, пользуясь связями, и без моего ведома, признал меня психически не вменяемой, на основе спонтанной попытки самоубийства, лишил меня родительских прав, и стал опекуном Нади. Чтобы я уж точно дергаться не…
На последних словах меня словно током ударило вдруг:
— Господи! Нет! Только не это!
