Интимный дневник «подчиненной». Реальные «50 оттенков» - Морган Софи (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗

Пальцами я начала нежно гладить его мошонку, при этом еще глубже всасывая его член. Минет всегда доставляет мне удовольствие, но даже для меня то, что происходило сейчас, было необычно. Я настолько глубоко всосала его член, что едва могла дышать. Его рука, нежно поглаживающая ягодицы, успокаивала и одновременно отвлекала меня. Я чувствовала обильное выделение смазки между ногами. Мне была противна мысль о том, на кого же я похожа.

Он во всех деталях объяснял Шарлотте то, что делала я. В какой-то момент он прервал разговор, шлепнув меня по ягодицам, побуждая глубже всосать его член. Я настолько сосредоточилась на желании постараться сделать как можно лучше, что вернулась к их разговору, только услышав слова:

– Вообще-то сегодня она особенно послушна. Обычно я жду от нее несогласия с чем-то или свирепого взгляда, когда она подчиняется. Но ей так отчаянно хочется кончить, что, кажется, она рада выполнить любое мое желание.

Потом он еще раз сказал, что Шарлотта была порочна. Вскоре я узнала почему. И он был прав.

Через полчаса моя челюсть болела. Я могла слышать, как он поддразнивает Шарлотту, заставляя ее просить. Помимо моей воли это возбуждало, заставляло думать о том, что я хотела бы услышать доказательства ее подчинения так же, как она слышит доказательства моего. А ей было слышно хорошо.

Кончив рассказывать, какой покорной я была, Томас протянул телефон и заставил меня рассказать ей об этом самой. Мне нужно было объяснить во всех деталях, почему я такая мокрая и какой я была шлюхой, испытывающей наслаждение от такого обращения. И я подчинилась. В горле клокотали слезы унижения, но я и не думала перечить. Он заставил меня рассказать ей, что я сделаю все, что угодно, чтобы кончить сегодня вечером, а потом, как только я все это сказала, продолжил разговор.

– Она сказала: все, что угодно. Что угодно. Я думаю, она уже готова выполнить практически все. Серьезно. Только послушай.

Он приказал мне сползти с кровати и преклониться перед его ногами. Трюк с большим пальцем ноги, который он заставлял меня проделывать, все еще оставался самым ненавистным. Да простят меня небеса – я так отчаянно хотела кончить, что без колебаний приступила к исполнению, пока он не схватил меня за волосы и не остановил.

– Вообще-то, Софи, прежде чем ты это сделаешь, попроси у меня разрешения вылизать мои пальцы.

– Что?

Я ответила повышенным тоном, не сумев себя сдержать.

– Умоляй меня. Ты должна умолять меня разрешить вылизать и обсосать и поклониться моим ногам. И если тебе это хорошо удастся, я разрешу кончить. Если обхватишь ртом мои пальцы, если не будешь сопротивляться, я вставлю свой палец. Интересно, насколько мокрой ты будешь после всего этого.

Я взвыла. Я знала постыдный ответ на его вопрос. Но мне хотелось, и в то же время я боялась того момента, когда он сам это ощутит.

В комнате было темно, и мне не пришлось смотреть ему в глаза. Я спросила, могу ли я совершить обряд поклонения его ногам. Он потянул мои волосы назад и потребовал, чтобы я говорила громче, чтобы Шарлотта все слышала. Голосом, полным отвращения и слез, я попыталась еще раз:

– Пожалуйста, я прошу тебя разрешить мне пососать твои пальцы.

– Просто пососать?

Боже, как я его ненавидела. Боже, я потекла.

– Нет, не просто. Поцеловать, полизать их. Я хочу поклониться твоим пальцам. Всей твоей ступне.

Я надеялась, что перечислила все варианты, но каждое мое слово было пронизано агрессией и неудовлетворенностью, поэтому я решила немного смягчить свой тон:

– Пожалуйста.

Он потрепал меня по щеке – знак нежности, который немного сгладил невыносимую ситуацию, всего на секунду, пока он не заговорил опять:

– Можешь начинать.

Черт побери. Я сползла вниз и уткнулась лицом в его пальцы, собирая силы, чтобы выдержать первую пробу, когда услышала, как он отпускает Шарлотте короткие комментарии. Когда я втянула большой палец его ноги в рот и стала водить языком вверх и вниз, он начал объяснять ей, с какой жадностью я это делаю, и протолкнул ногу дальше. Он рассказал ей, что собирается заставить меня привести его в полный порядок. Это подразумевало, что он вытрет свою ногу о мое лицо и потребует, чтобы я вылизала ступни. Я услышала, что она вскрикнула от отвращения, а затем захихикала. Я не разобрала ее слов, но веселые тона в ее голосе слышала хорошо.

Тихие слезы лились из моих глаз, когда я выполняла его требования, не желая показать, как далеко он зашел в своей игре. Но мне отчаянно хотелось продолжить. Когда он протолкнул свой палец в мои трусики, я глубоко вздохнула, он же воспользовался возможностью и еще дальше засунул палец ноги ко мне в рот.

Когда я сконцентрировалась на ощущении присутствия его пальца между моими ногами, я услышала:

– Да она ручьем течет, такая мокрая. Еще немного – и выйдет из себя.

После того как Шарлотта что-то пробормотала, он остановился и вынул руку. В отчаянии я продолжала стонать, исполняя обряд поклонения его ногам, а он вытер свою мокрую руку о мой зад и сказал:

– Хорошая идея.

Кровь застыла в моих жилах.

– Софи, можешь прекратить.

Обычно эти слова наполняли меня радостью. Сейчас они наполнили меня ужасом. Он даст мне кончить? Смогу ли я удержаться и не разреветься, если останусь неудовлетворенной? Что значит «хорошая идея»? Если в их планы входило дать мне кончить, что еще они собирались сделать со мной? Что могло быть еще хуже, чем этот фокус с ногой? Готова ли я позволить им сделать со мной все, что угодно? Может, обойтись без оргазма? Смогу ли я? Я была на грани истерики. В моем уме проносились спутанные мысли о том, какие еще ужасные трюки они заставят меня выполнять. Я знала, что могу отказаться, закончить игру. Только я не собиралась выходить из игры. Я была заложницей своего нестерпимого желания. Перспективы ужасали меня. Но то, что они придумали вместе, не могло прийти даже в мою – давайте называть вещи своими именами – извращенную голову.

Это была идея Шарлотты. Нечто, за что потом я ее лично и по-настоящему отблагодарю – наблюдая, как она исполняет этот же трюк. Когда Томас рассказал, что мне придется сделать, я закрыла глаза и плотно сжала губы, покачав головой в знак несогласия. Я отказывалась даже думать об этом. Молчание продлилось, и я поняла, что если я этого не сделаю, то не кончу. Я пыталась не задумываться, найти другую тему для размышлений. Но постепенно скрепя сердце я смирилась со своей участью.

Затем я приняла позу.

Я встала на колени и раздвинула его ноги. Смотря сквозь темноту на Тома, лежащего на подушках и прижимавшего к одному уху трубку телефона, я думала, что если я его едва вижу, то ему, вероятно, тоже почти не видно меня. Хотелось думать, что это поможет, но это не помогло. Я простояла на коленях несколько секунд, не желая продолжать, но в воображении я уже сдалась и примирилась с мыслью о том, что мне придется это сделать. Что мне прямо сейчас, как животному, придется совокупляться с его ногой, чтобы испытать оргазм.

В динамике садомазохистских игр меня особенно привлекает то, что они подталкивают к выполнению действий, которые ты никогда бы не совершил в других условиях. Не потому, что в реальности тебе не хочется попробовать это сделать. Часто это бывает очень и очень заманчиво. Но потому, что то, о чем обычно думаешь как о сексуальном/забавном/интересном/необычном, почему-то блокируется частью твоего мозга. То ли потому, что считаешь это «грязным», то ли стесняешься, то ли беспокоишься за зад, который может пострадать, то ли еще что-то. Мне нравится, что в такой игре я преодолеваю эту блокировку и могу попробовать все, что считается порочным, но является таким новым и увлекательным. Нет, это не значит, что меня подталкивают к выполнению того, чего я не хочу выполнять, уговаривая или совершая еще что-то, – мое тело отзывается на игру до того, как ум успевает выполнить анализ; мое тело выдает тот факт, что мне это действительно нравится, хотя мои глаза или слова могут об этом и не сказать, даже если я не могу точно объяснить, как и почему я возбуждаюсь. Все в основном зависит от того, кто знает, как далеко мне хочется зайти, и помогает мне в этом.