Метаморфозы вампиров-2 - Уилсон Колин Генри (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
В центре помещения, где стояли Ригмар с Логайей, возвышался аппарат: два сообщающихся цилиндра вроде тех, что в здешней лаборатории. Разница лишь в том, что от каждого цилиндра ответвлялась трубка поуже диаметром дюймов шесть, где пульсировало что-то вроде белого пара, который то и дело пронизывался мерцающими спиралями. Перед аппаратом стоял пульт в форме трибуны, а возле — высокий металлический цилиндр.
Ригмар повернулась к дружно поднявшимся мужчинам.
— Кто будет первым?
Они вежливо переглянулись. Наконец вперед выступил Бальтаир.
— Я.
Он прошел на центр и остановился у одного из цилиндров.
— Кого ты выбираешь? — осведомилась Ригмар.
Бальтаир не колеблясь поднял руку и указал:
— Ее.
Девушка, на которую пал выбор, из всех присутствующих казалась моложе всех: стройные бедра, едва оформившаяся грудь.
— Гэйлис, — позвала Ригмар.
Девушка если и нервничала, то вида не подала: лицо бесстрастное как у куклы. Она шагнула вперед, на Бальтаира и не глядя. Тот разглядывал ее с таким явным вожделением, что оно передалось в этом помещении всем — некое вибрирующее, сродни электрическому току тепло в области сердца.
Оба, словно соблюдая некий обусловленный ритуал, повернулись к цилиндрам, и, открыв дверцы, вошли. Буквально следом пульсирование в газовых трубках усилилось, а вместе с ним стал меняться и цвет — у Бальтаира через несколько секунд, сменился на ярко алый, а у девушки на столь же чистый индиго.
Карлсен цепко смотрел — впервые процесс перехода наблюдался снаружи. Хотя все выглядело до странности непримечательно. Логайя подошла к пульту, и верх-низ обоих цилиндров напряженно дрогнул синеватым свечением. Бальтаир и Гэйлис закрыли глаза. А когда, через секунду, открыли, у девушки трубка стала алой, а у гребира сменилась на индиго. Причем у Гэйлис она теперь полыхала ярче, а у Бальтаира чуть потускнела.
Тишина воцарилась полная, все словно затаили дыхание. Гэйлис из цилиндра вышла первой, и смотрелась теперь совершенно по иному — улыбалась и лучилась вожделением, которое прежде исходило от Бальтаира. Последнее, более того, усилилось, буквально звеня под сводами. Изменился и показавшийся из цилиндра Бальтаир. Агрессивность схлынула, вид кроткий, присмиревший.
Гэйлис шагнула навстречу Бальтаиру и медленно завела руку ему за шею — будучи на полголовы ниже, она невольно приподнялась на цыпочки. Сунув руку ему под тунику и высвободив наружу вялый пенис, девушка у всех на глазах влажно скользнула языком Бальтаиру меж губ. Через несколько секунд пенис набряк и она ввела его себе меж бедер, чуть подправив сзади рукой, после чего притиснулась к гребиру, обняв его за шею.
Электризующий трепет в области сердца, усилившись, перерос вдруг в томительную, по-весеннему свежую сладость. Одновременно с тем что-то сменилось в атмосфере, враз забурлившей вдруг жизненной энергией, пронизавшей всех присутствующих. Слияние концентрации было сродни слиянию голосов в хоре, создавая поистине молитвенное единение.
Тут в неожиданном проблеске Карлсен понял. Серебристые стены служили неким телепатическим изолятором, от которого все ментальные импульсы средоточились в пределах зала. А, поскольку внимание каждого было приковано к находящейся в центре паре, ее внутреннее состояние сказывалось на каждом из присутствующих. Все равно, что пьеса, которую смотришь с таким поглощающим вниманием, что невольно сливаешься душой с персонажем.
Девушка явно растерялась и занервничала, очутившись в мужском теле, но тем не менее отзывалась на возбуждение партнера. Зрелище захватывающее, и к тому же трогательное: извечная драма женской невинности, одолевающей предвзятость и покоряющейся в итоге мужскому вожделению. Бальтаир так полыхал желанием, что оно оглашало своды подобно реву. Просто каннибал какой-то, рвущийся растерзать, сожрать. Но это было невозможно, поскольку он находился в ее теле. Теперь понятно, почему в ритуал входил обмен телами: предосторожность, чтобы гребир не уничтожил партнершу.
Напряжение вдруг схлынуло: Гэйлис, отстранившись, юркнула ладонью в карман туники. Выпростав оттуда прозрачный мешочек, она обеими руками водрузила его Бальтаиру на жезл. Чуть-чуть не успела: первый неистовый плевок спермы пролетел на тунику одной из женщин. По залу пробежал негромкий ропот (ни дать ни взять болельщики осуждают неудачный удар на теннисном корте). Бальтаир исходил эякуляцией с полминуты, пока мешочек не отяжелел от белесой жидкости — вот-вот хлынет через край. Изумляло само обилие семени — на Земле такое увидишь разве что у быка. Гэйлис передала мешочек Логайе. Та, проворно запечатав, сунула его в металлический цилиндр (безусловно, холодильный агрегат). Бальтаир, между тем, впал как бы в изнеможение: глаза закрыты, руки обвисли плетьми, словно вот-вот свалится в обморок. Внезапно зал будто наводнила сонная удовлетворенность — весеннее утро переросло в спелый летний день (Карлсен сдержался, чтобы не зевнуть. Сейчас, видимо, разойдутся по цилиндрам и снова разменяются).
Но ритуал, оказывается, предусматривал нечто иное. Гэйлис вместо этого вернулась в круг женщин, все так же улыбаясь и лучась чувственностью. Бальтаир поплелся назад к скамье и ахнулся на нее так, что пол задрожал. Закрыв глаза, голову он откинул к стене. Вскоре стало ясно: спит.
Кто следующий, спрашивать не пришлось: вперед уже выступил Макрон. На этот раз ритуальную фразу произнесла Логайя:
— Кого ты выбираешь?
— Тебя, — ответил гребир с улыбкой. На миг все потрясение застыли. Наконец нашлась Ригмар:
— Ты знаешь, что это запрещено.
Макрон не сводил глаз с Логайи: было ясно, что он пытается подавить ее своей волей. Карлсен проникся невольным восхищением. Ясно, почему его избрали лидером. Неуверенности или сомнения в нем не было ни на йоту (дескать, «отказ отказом, но свое я все равно возьму»).
— А как считает Логайя? — дерзко спросил он.
— У тебя нет права… — начала было та.
— Я знаю. Но все равно хочу тебя.
Логайя с Ригмар переглянулись.
В эту секунду всем стало ясно: верх одержал гребир.
— Решение за тобой, — никчемно подытожила Ригмар. Логайя, пожав плечами, направилась к ближнему цилиндру. Когда вошла, индикатор высветился цветом индиго.
Макрон открыл дверцу соседнего цилиндра. Секунда, и индикатор вспыхнул кроваво-алым.
Секунд через десять цвета поменялись. Макрон при переходе даже не закрывал глаз.
Первой из цилиндра вышла Логайя. Лицо, хотя и спокойное на вид, так или иначе выказывало глубокое довольство Макрона: свое все же взято. Удовлетворение прямо-таки максимальное. Приспустив наплечные лямки, платье он сбросил на пол. Обнаженной Логайя смотрелась безупречно. Ноги словно литые, замечательной формы, грудь крупная и упругая, без малейшего намека на дряблость.
Макрон появился следом — осанисто, достойно, без робости и нерешительности, которые все же выказала Гэйлис. Судя по виду, в мужском теле Логайя чувствовала себя совершенно свободно. Было совершенно ясно, почему он выбрал именно ее. Отчасти в шутливое назидание Бальтаиру, из всех присутствующих выбравшему самую молоденькую и уязвимую: Макрон, в противовес ему, выбрал фигуру авторитетную. И то потому, что ритуальную фразу произнесла Логайя. Произнесли ее Ригмар, он бы избрал ее.
Первым вперед выступил мужчина — с подобием улыбки, словно забавляясь от мысли, что сейчас предстоит любовь с собственным телом. Бесцеремонно притянув Логайю, он ее поцеловал. Ясно, что Макрон сейчас находился в невыгодном положении. Такой решительности он не ожидал. Правой рукой обвив партнера за шею, левой он полез под мужскую тунику. Все почувствовали мелькнувшую меж ними искру, отозвавшись на нее вспышкой возбуждения. Логайя, в отличие от Гэйлис, намеревалась продемонстрировать, что гребиру не уступает ни в чем. Тем не менее, первоначальное столкновение воль вскоре растворилось в чувственном наслаждении. Оба перестали сознавать чужую индивидуальность, уйдя в пылкий обмен ощущениями.
