Обними меня на рассвете (ЛП) - Брэдли Шелли (книги регистрация онлайн .txt) 📗
— Прежде чем мы продолжим, я думаю, что нам важно снова работать над укреплением нашего доверия. Я собираюсь задать тебе один вопрос, и ответить на него будет нелегко. Когда я буду удовлетворен тем, что ты ответила на него полностью и честно, я вознагражу обратным ответом.
Она подняла бровь.
— А ты тоже сидел и играл в «правду или вызов» с другими мальчиками и предлагал леденец?
— Еще одна вспышка сарказма, Анка, и я начну пятикилометровую пробежку.
Он предпочел бы не угрожать ей, когда она казалась такой хрупкой, но она продолжала колоть его, испытывая достаточно, чтобы дать понять, что добивается его внимания.
— Ты меня поняла?
— Да, Лукан.
Боже, ему нравилось, как она это говорила. Ее голос был низким и сердитым, но в нем чувствовалась некоторая мягкость, которая сделала его еще более твердым.
— Хорошо, любовь моя. Скажи мне, почему ты злишься на меня…
— А что толку от этого? Ты здесь, чтобы тренировать меня. Я здесь, чтобы учиться. Конец истории.
— Благодарю за подведение итогов, но я не согласен. Мы здесь для того, чтобы укрепить наше доверие. Это включает в себя честность, даже если она жестока. Даже если ты думаешь, что мне все равно, я хочу услышать твой искренний ответ. Если я не хочу слышать то, что ты хочешь сказать, я скажу тебе. В противном случае, ты не будешь принимать эти решения за меня.
Ее глаза вызывающе сверкнули.
— Прекрати разговаривать со мной, как с трехлетним ребенком, ты, чертов ублюдок.
— Может быть, я и чертов ублюдок, но из тех, кто готов пробежать пять километров. А ты? Если нет, я предлагаю ответить на мой вопрос или услышать другой, а затем решить.
Она раздраженно поджала губы. Анке это могло не понравиться, но она нуждалась в этом. Это сработало. Это был самый продуктивный разговор, который они вели после ее исчезновения. Женщина, вошедшая сюда десять минут назад, обладала куда более сильной волей, чем та Анка, с которой он жил. Этот человек сражался… но ему было больно. Если бы он был достаточно умен и тверд, она бы в конце концов снова начала доверять ему и полагаться на него. Он просто должен был держать себя в руках, проявлять терпение и позволять ей решать все самой, подталкивая ее то туда, то сюда, когда она этого требовала.
— Что еще ты хочешь знать? — она стиснула зубы.
— Если ты не хочешь рассказать мне, что я сделал, чтобы разозлить тебя, тогда я хочу услышать, что именно сделал с тобой Матиас.
Ее янтарные глаза широко раскрылись от ужаса. Она вскочила, отпрянула назад, опрокинув стул. Тот с грохотом упал на деревянный пол.
— Ни в коем случае.
Лукан не мог ошибиться, услышав дрожь в ее голосе. Ему очень хотелось заключить ее в объятия и заверить, что она может доверить ему свою историю, что ничто из того, что она скажет, не заставит его волноваться меньше. В конце концов, он должен узнать подробности ее травмы. Она не могла по-настоящему начать исцеляться, пока не откроет правду.
Расстроенный ее молчаливостью, он придал лицу мягкое, но решительное выражение.
— Анка, я дал тебе выбор. На самом деле их было несколько. Выбери один из двух вопросов, выбери пятикилометровую пробежку или выход. Я был более чем справедлив.
Она сглотнула и принялась расхаживать вокруг стула. Лукан чуть не прикусил язык, глядя на нежный изгиб ее бедер и изящный изгиб попы, на шелковистую косу, свисавшую до самой поясницы, умоляя его потянуть за нее и согнуть ее спину, пока ее губы не задрожали бы прямо под его губами. Сколько времени прошло с тех пор, как он целовал ее, вдыхал ее запах? Попробовал ее на вкус? Всего лишь три месяца… и все же — вечность. Черт побери, как же он по ней скучал!
Анка резко повернулась к нему, выражение ее лица было резким и решительным.
— Тогда ладно. Я побегу. Позволь мне взять кроссовки. Я вернусь…
— Нет. Ты должна бежать сейчас. В этих ботинках. Или этот вариант не обсуждается.
— Я не могу, и ты чертовски хорошо это знаешь.
— Я же сказал тебе, чтобы ты была готова к тренировкам. А если нет… — он пожал плечами и невольно усмехнулся. — Признаю, что эти ботинки смотрятся на тебе просто потрясающе. Но я совершенно уверен, что ты решила надеть эти мерзкие каблуки на тот случай, если мы снова будем практиковаться в самообороне и тебе придется стукнуть своей изящной маленькой ножкой.
Она виновато покраснела, и он широко улыбнулся.
— Прости, любовь моя. Если ты не готова бежать, тебе придется ответить мне или уйти.
Она уперла руки в бока.
— Когда это ты успел стать такой хитрой задницей?
— Ты прибегаешь к оскорблениям, потому что я решил обучить тебя должным образом?
Он встал и поправил ее стул, оказавшись в опасной близости от нее.
Черт побери, она пахла так до боли знакомо. Он скучал по этому запаху, проводя целые ночи в их шкафу, нюхая ее одежду, пытаясь уловить даже самый слабый запах ее цветов и мускуса. К счастью, сегодня от нее не пахло Шоком. Он молился, чтобы его мешковатые штаны для бега трусцой и длинная футболка скрывали эрекцию, отчаянно ищущую ее внимания. Конечно, он знал, что она занималась сексом после изнасилования — и разве это не было ударом в сердце? — но он и понятия не имел, какой она была с ним. Настоящей близости у неё не было. Возможно, одна из причин, по которой она попросила Шока удерживать ее, заключалась в том, чтобы заставить преодолеть страхи, чтобы она могла принять энергию без мыслей и чувства вины. Скоро он все узнает.
— Я называю тебя манипулирующей задницей, потому что ты заставляешь меня говорить тебе вещи, которые тебя не касаются.
Ее гнев не касался его? И изнасилование — нет? О, она так сильно ошибалась. Все, что касалось ее, когда-то было его делом, и будет им снова.
— Сядь.
Он произнес свое требование мягким тоном, но в нем чувствовалась сталь.
Анка долго молча смотрела на него. Он мог сказать, что она действительно подумывала о том, чтобы уйти. Лукан и хотел этого, и боялся одновременно. Она будет в большей безопасности, если уйдет, но он, возможно, никогда больше не будет так близко к ней. Он подождал, наблюдая, как ее кулачки напряглись, а губы бунтующе сжались, а потом она опустилась на стул.
— Я не собираюсь уходить.
Старая Анка при первом же намеке на неудовольствие так бы и поступила. Эта? Ну, если они собирались восстановить отношения, это потребовало бы честности и лучшего общения. Кроме того, соблазнить это волевое существо было восхитительно.
— И на какой же вопрос ты тогда ответишь?
Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
— Я злюсь на тебя, потому что ты ведешь себя как проклятый болван.
— Завтра тебе предстоит пробежка в пять километров, Анка, за сарказм и ложь. Ты пришла в таком настроении, словно в доспехах. Я тебе не враг. Я здесь, чтобы помочь тебе. Если ты не сможешь отбросить свои щиты и довериться мне, мы никогда не выберемся из этих кресел, чтобы ты могла тренироваться. Если я не получу от тебя ничего, кроме высокомерия, то на сегодня мы закончили.
Ее нос сморщился. Она прикусила губу, и ее глаза наполнились слезами. Мгновение спустя она покачала головой, стряхивая с себя это выражение. Но он видел ее беспокойство и страх.
— Тогда все в порядке! Я злюсь на тебя, потому что ты чуть не женился на Сабэль. Ты счастлив узнать, что это причиняет мне боль? Это вызывает у тебя какое-то возбуждение?
Он был счастлив. Не от того, что причинил ей боль, конечно. Признание, хотя и неохотное, что она все еще заботится о нем, покалывало каждый нерв его тела.
— Мне очень жаль, если это причинило тебе боль. Позволь мне объяснить.
— Это не имеет значения.
— Имеет. Нет, не отворачивайся от меня.
Он немного подождал, пока она не подчинилась.
— Я вижу, ты приготовила аргументы. Просто послушай, — настаивал он. — Это. Имеет значение. В то время, когда мы с Сабэль обсуждали спаривание, я верил, что ты навсегда вне моей досягаемости. Я полностью отдался спасению магического мира, чтобы иметь проклятую цель в жизни. Мы с Сабэль никогда по-настоящему не были бы больше, чем друзьями, но есть вещи и похуже, на которых можно основать пару.
