Аноним (СИ) - Тедеска Нави (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Когда его грубо дёрнули, укладывая под гильотину, она забилась всем телом, пытаясь отвернуться, закрыть глаза. Но супруг, стоящий рядом, с остервенением сжал её руку повыше локтя, едва не ломая кость: «Смотри, смотри на него! Смотри и помни: так я уничтожу всё, что тебе дорого. Я и так терпел ваши игры слишком долго». Злой, сдавленный шёпот прервался глухим ударом гильотины, и половина её души оказалась отсечена, умертвлена в ту же секунду…
— Я никогда не забуду того, что сделал Иосэф. Я ненавижу его, Джерард. Но это больше не слезливая глупая ненависть. У меня родился план, как отомстить за всю ту боль, что он доставил мне, — со злой уверенностью заявила королева Мариэтта.
Иосэф уничтожил своего друга, который беззаветно любил его жену, его королеву, фактически оставаясь при этом бесправным и бессловесным человеком, которым можно располагать как угодно. Адриана обвинили в политической измене, в участии в подготовке бунта, в распространении нелестных высказываний о правящей чете… Иосэф не поскупился, создавая своему другу тягчайшие обвинения. Лучшие прокуроры театрально доказывали вину Адриана перед многосотенной толпой, тогда как сам обвиняемый, обречённо склонив голову, думал только о том, что теперь будет с их с Мариэттой дочерью, сможет ли любимая защитить их дитя от собственного мужа?
Джерард устало вздохнул, и Мариэтта почувствовала себя хоть немного, но легче. Никто больше не сопереживал ей так искренне, не был так отзывчив к перемене её настроений. Он был единственным, кто пытался поддерживать еле тлеющее в ней чувство гордости и собственного достоинства. Он готов был сражаться для неё и за неё столько, на сколько хватит его сил — она знала это наверняка, и знание это не требовало подтверждение клятвами. Джерард уже сполна подтвердил свою верность ей.
— Я весь внимание, моя королева, — произнёс он строго, весь превращаясь в замершую над диким зверьком гончую. Она не удержалась от улыбки и вопроса:
— Почему ты готов ввязаться в любую авантюру ради меня? Только не отвечай, что потому что я королева, а ты мой слуга. Мы давно перешагнули эти понятия.
Джерард долго молчал, разглядывая, казалось, кружева на рукавах её платья.
— Моя королева… — начал он негромко. — Всем, что я имею, я обязан вам. Вашему доверию. Разве я могу не выполнять ваши поручения? Только благодаря вам у меня есть мой дом, мои люди, которых я называю семьёй и могу о них позаботиться. Защищая ваши интересы, я защищаю их. Свою семью… Вы делаете то же самое, ваша семья… ваша дочь и вы…
Мариэтта осознала, что должна прервать его. Иначе совсем потеряет лицо и расплачется прямо здесь и сейчас. Да, она понимала Джерарда как никто другой, а он понимал её. Возможно, она просто слишком устала быть королевой.
— Ты же понимаешь, зачем я так срочно вызвала тебя в Париж? — перебила она Джерарда, надеясь, что голос её звучит ровно.
— Конечно, Ваше Величество. Наша революционная оппозиция зашевелилась? — полуутвердительно спросил Джерард.
— Да. Кажется, Иосэф готов приступить к решительным действиям. Глупец!
Королева снова ушла в свои мысли. Её ищейки давно вынюхали, откуда идёт финансирование революционной деятельности. Король мечтал растоптать её, выставить её невменяемой, сошедшей с ума от горя утраты любовника, отдалить её от руководства страной, сослав в провинцию или монастырь якобы поправлять душевное здоровье, и остаться единоличным правителем. У Иосэфа были далеко идущие планы реформирования общественного и политического устройства Франции. Но он не был дальновидным королём и не чувствовал, куда дует ветер перемен. Народ, подталкиваемый к недовольству его оплаченными приспешниками и крикунами, неожиданно начал порождать своих собственных деятелей, которые стали провозглашать совсем иные догматы из толпы. «Свобода! Равенство! Братство!» — кричали они, но и она, и Джерард всегда только криво усмехались этим лозунгам. Они никогда не верили ни в первое, ни во второе, ни в третье. «Очередная утопия, окутанная духом романтических устремлений» — так называл Джерард настроения, движущие массами. Король Иосэф же не видел дальше своего носа. Было очень глупо считать, что, избавившись от одного неугодного монарха, революционно настроенная толпа будет рада другому. Грядущие события могли навсегда пресечь абсолютизм Франции, и эта необузданная сила народного волнения пугала больше всего. Толпа людей в состоянии аффекта больше похожа на дикое стадо, не способное мыслить разумно; и стадо это страшное орудие в руках судьбы. Сам того не осознавая, Иосэф запустил тяжёлый, неостановимый ход маховика истории.
«Глупец…» — мысленно повторила королева, но легче от этого не становилось. Наступала пора действовать. И действовать решительно. Собирать ответный компромат, составлять планы, продумывать предательства, вынюхивать полезную информацию. Через постель, через обольщения, через шантаж — как угодно… Королева нуждалась в своём верном псе!
— Прошу тебя, mon ami, подумай над тем, что можно предпринять. Нужно поставить Иосэфа на место, обернуть его предательство против него самого. Надо попробовать заручиться поддержкой здравомыслящих людей, к которым прислушивается народ. Я буду с нетерпением ждать любых предложений и вестей от тебя.
Джерард с готовностью склонил голову, принимая не приказ, а больше дружескую просьбу. Он словно уже видел смутно проступающие крайние нити этого туго стянутого клубка, и ему не терпелось приступить к его вдумчивому и неторопливому распутыванию.
— И ещё одно… Луиза… — королева замялась, не зная, как преподнести настолько личную, настолько важную просьбу до своего протеже. Она была уверена в нём больше, чем в себе. Больше, чем в ком бы то ни было. Острый, дерзкий ум Джерарда не раз находил выходы из столь сложных и неоднозначных ситуаций, что она просто не могла доверить свою дочь никому другому. Тут, в Париже, малышке было опасно оставаться. Иосэф мог дотянуться до неё и впутать в мерзкую, грязную паутину своих планов. Разыграть, как удачную карту…
— Что не так с мадемуазель Луизой? — с волнением спросил Джерард. Он словно интуитивно предчувствовал ответственность, которую хотела возложить на него королева, и явно не понимал, рад ли он этому.
— Через неделю мать-настоятельница монастыря, где я прятала Луизу от короля, привезёт её обратно в Париж. Джерард… — она с тоской посмотрела на него, и в его глазах напротив застыл немой вопрос. — Мой верный пёс, мой друг, моя надежда… Мне больше некого просить об этом, — она нервно заломила руки, и её глаза всё же наполнились слезами. — Прошу тебя, укрой её. Сбереги, сохрани, спрячь от него. Он не оставит в покое остатки того, что заставляет меня существовать на этом свете. Развяжи мне руки, чтобы я могла быть более смелой и дерзкой в своих решениях и поступках, — Мариэтта, забыв обо всяких границах личного пространства, сжала длинные пальцы Джерарда, и по её лицу покатились крупные слёзы.
Для Джерарда просьба явно стала чем-то сродни грому среди ясного неба. Такая грандиозная ответственность, такое доверие — всё это заставило его душу трепетать и биться внутри груди пойманной птицей. Заботиться о десятилетней девочке королевской крови, единственной наследнице престола в то время, как страна на пороге масштабных беспорядков?..
Он глубоко вдохнул, словно воздуха вокруг резко поубавилось. Глядя на её молящее заплаканное лицо, он в ответ так же крепко сжал её ладонь, приободряя.
— Это великая честь для меня, моя Королева, — чётко произнёс Джерард, неторопливо выдыхая. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы сберечь вашу дочь, пока всё не успокоится. Можете доверять мне всецело, я не подведу вас.
Мариэтта, терзаемая сдавливаемыми рыданиями, не выдержала и прислонилась к его надёжному плечу. Он всегда выглядел так, словно не испытывал ни малейших сомнений, и это подкупало. Впервые она позволила себе быть настолько слабой перед ним, и впервые его уверенная рука скользила по её согнувшейся спине, пытаясь успокоить. У него это неплохо получалось — вселять уверенность и успокаивать. Не зря тогда, более десяти лет назад, она согласилась на его предложение, произнесённое на чистом энергичном итальянском…
