Аноним (СИ) - Тедеска Нави (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Суть обряда, как я поняла по скаредным шуточкам и пересказываниям, в том, что покидающий свою страну должен был обнажиться и предстать перед будущим супругом чистым, без груза одежды и обязанностей, что нёс в родной отчизне. После этого его облачали в одежду с отличительными знаками государства супруга и увозили во дворец для подписания брачного договора. После этого делегация, сопровождающая ставленника принца, могла отбыть восвояси, считая миссию помолвки завершённой. Но всё пошло не так ещё на этом безымянном острове, — женщина хитро прищурилась, допивая чай и отставляя чашку на блюдце. — Просто представь, — продолжила она, глядя на заинтересованно слушающего мужчину, — прекрасный Аполлон, истинный австриец вместо сутулого и невзрачного лысеющего принца Иосэфа предстаёт перед юной королевой Мариэттой и медленно разоблачается. Снимает рубашку, бриджи, и вот он, уже полностью обнажённый, стоит, глядя на неё с высоты своего статного роста, и весенний тёплый ветер треплет его светлые волосы…
Маргарет замолчала, её взгляд затуманился воображаемыми картинами, она подперла щёку ладонью и загадочно улыбнулась, уйдя в свои мысли. Полю пришлось кашлянуть, чтобы вывести её из этого состояния.
— Кхм, Маргарет, милая, кажется, ты увлеклась.
Маргарет, возвращаясь из мира грёз, только звонко рассмеялась.
— Прости, Поль, просто этот мужчина и правда был великолепен, и я только хотела сказать о том, что ничуть не осуждаю королеву. Она влюбилась с первого взгляда и поставила будущему супругу только одно условие — Адриан, его доверенное лицо при помолвке, должен был покинуть родную Австрию вместе с принцем, чтобы служить тому и при французском дворе. Банальный любовный треугольник, скажешь ты? И отчасти будешь прав, если добавить к нему грязные интриги против королевы, предательство, страшные, кровавые события, которые в итоге привели к тому, что сейчас начинают говорить о ней и её политике на улице, не скрываясь. А ведь до свадьбы и несколько лет после, пока не вскрылись намерения короля Иосэфа, её боготворили, — грустно закончила Маргарет.
— И к чему в итоге вёл твой рассказ? Я не совсем уловил это, — устало спросил Поль.
Маргарет округлила глаза, смотря на него с немым удивлением.
— Это всё пахнет революцией, Поль. Переворотом, кровью, войной. Король не успокоится, пока не приберёт всю власть к своим цепким рукам, лишив Её Величество Мариэтту уважения, влияния, всего, что у неё было, даже когда все знали и говорили об её связи с Адрианом. Эти двое мужчин свели её с ума, и в итоге сделали несчастной. Она сломлена сейчас и просто не в состоянии удержать нашу страну от народного бунта. К тому же, когда сплетни распространяют так настойчиво, словно специально. Последние годы она почти не занималась политикой, полностью погрязнув в личных делах и сомнительных развлечениях, убегая от проблем… И я могу её понять. Не каждый сможет пережить боль, что заставил её пережить супруг…
— О чём это вы тут так оживлённо беседуете в такой час? — спросил Фрэнк, неслышно появившийся из дверей, за которыми лестница вела на второй этаж к личным покоям. Он выглядел весьма сонно, волосы свободно ниспадали тёмными волнами, а на плечах была только одна ночная сорочка.
И Поль, и Маргарет повернулись к нему. Он вошёл так неожиданно, что женщина даже потеряла нить разговора, да и не хотела продолжать его при Фрэнке. Джерард просил не беспокоить его известиями о смутных временах, наступающих при дворе, хотя сам уже давно видел эту тяжёлую свинцовую тучу, медленно наползающую на Францию. Когда грянет буря, было неизвестно: так могло тянуться ещё несколько лет, а могло разразиться и в ближайшем будущем, это просто был вопрос искры, что разожжёт пламя. Джерард не собирался пугать своего открытого и впечатлительного ученика тяжёлыми известиями раньше, чем оно того стоило.
— Франсуа, милый мой, почему ты не спишь? — заботливо поинтересовалась она.
— Не спится. В воздухе за окном такое напряжение, словно должна разразиться гроза, но пока всё тихо. И от этого тянет виски, — сказал он, потирая голову и присаживаясь за стол.
— Налить тебе чаю? — спросил его Поль, уже вставший, чтобы убрать пустые чашки к мойке.
— Я буду очень благодарен вам, — вымученно улыбнулся Фрэнк. — Так о чём вы говорили?
— Ох, мой милый, ни о чём особенном. Вспоминали помолвку королевы Мариэтты с принцем Иосэфом.
— О, — многозначительно заметил Фрэнк. — Понятно. Наставник рассказывал мне эту грустную историю. Кстати, от него нет вестей? Уже двое суток как уехал, обычно посланники с письмами из Парижа приезжали каждый день.
— Нет, Франсуа, — пытаясь скрыть тревогу, ответила Маргарет. — Нам остаётся только ждать, я уверена, что он скоро объявится.
— Хорошо бы, — заметил Фрэнк, отпивая не слишком горячий чай из чашки, что поставил перед ним Поль.
Они сидели втроём за столом в небольшой, но крайне уютной кухне, пропахшей сухими травами и специями, которые так любил хозяин. В печи догорали поленья, и Фрэнка точно сливочное масло растапливало это сонное тепло. Маргарет с Полем негромко переговаривались о планах на завтра, даже что-то говорили ему, но он почти ни на чём не мог сконцентрироваться. Сейчас за этим столом царила настолько спокойная и умиротворяющая атмосфера, что он невольно чувствовал себя ребёнком в кругу семьи. Будто Поль — отец, добрый, но твёрдый в своих решениях. Маргарет — нежная и любящая мать, что всегда обогреет и примет под крыло. Фрэнк чувствовал к ним сильнейшие тёплые чувства, родственную привязанность, ведь попав с улицы под руководство месье Мадьяро, он рос и взрослел рядом с этими людьми, купаясь в их внимании и поддержке. Не заметив, как чай закончился, он всё продолжал держать в руках пустую чашку, опасно наклонив её вбок. Сидел и смотрел на догорающие угли, видные в духовых отверстиях заслонки, не понимая, что глаза его уже слипаются и он засыпает.
— Франсуа, милый мой ребёнок, отправляйся, пожалуйста, в постель. Иначе ты рискуешь заснуть прямо здесь, а Поль не сможет донести тебя до комнаты — у него больная спина, — улыбаясь и теребя его за руку, сказала Маргарет.
— А вы? — сонно поинтересовался Фрэнк.
— Сейчас сполосну твою чашку, если ты соизволишь её отпустить, и тоже иду спать. Поль уже ушёл, если ты не заметил.
Фрэнк с удивлением оглядел кухню и обнаружил, что они остались вдвоём. Надо же, какие игры сознания… Он аккуратно передал хрупкую керамическую чашечку в заботливые руки Маргарет и, подойдя к ней для поцелуя на ночь, слегка приобнял за плечи.
— Доброй ночи, Марго, — сказал он, едва касаясь губами лба, украшенного заметными продольными морщинками.
— Добрых снов и тебе, мой хороший. Спи сладко!
В эту ночь, при открытом окне, за которым всё-таки разразилась гроза, Фрэнк спал особенно хорошо. И даже подсознательная, никак не оформившаяся тревога за наставника не смогла перебить его глубокого, спокойного сна.
Наутро, после приятного и лёгкого завтрака, Маргарет привычно назначила Фрэнка помогать с уборкой. Поместье было довольно большим, помещений хватало, и всего три обитателя в качестве прислуги справлялись с поддержанием чистоты весьма условно. Обычно, наставник заранее предупреждал, какие комнаты нужно в обязательном порядке подготовить к приходу гостей или какому-либо событию. А вне особых указаний уборка шла в стандартной очерёдности, установленной Маргарет. Сегодня была очередь комнаты Фрэнка и спальни Джерарда, хотя тот просил никогда и ничего не трогать у себя, только протирать пыль с пола и поверхностей.
Так было и сегодня. Фрэнк старательно натирал зеркало в углу комнаты наставника, чтобы на нём не осталось разводов, как случайно смахнул неловким движением руки небольшую расчёску для волос. Она жалобно звякнула о паркет и, проехавшись по нему, скрылась где-то под кроватью. Фрэнк, встав на колени, заглянул под свесившееся покрывало. Нет, там не было излишков пыли, ведь он сам лично регулярно протирал пол и знал, что под кроватью хозяина живёт мольберт, который видел свет крайне редко. Но в этот раз на мольберте в беспорядке лежали листы, видно, они были уложены в стопку, но потом разъехались в стороны. Расчёска лежала тут же, рядом с одним из листов, и Фрэнк решил достать последние, чтобы снова собрать вместе. Признаваясь себе, он не мог не отметить, что в первую очередь им двигало любопытство, а не желание порядка. Вынеся листы из тьмы на свет, он обомлел, рассматривая их. Резкие, быстрые, торопливые линии, которые как нельзя лучше передавали экспрессию движения. Блики и растушёвка, такая точная и слегка неаккуратная, дополняли рисунок, придавая ему завершённость. На набросках был он сам. И он колол дрова, видимо, наставник рисовал его именно в тот день, когда был вызван ко двору.
