Ночная Фурия. Первый Акт (ЛП) - Аврора Белль (читаем книги txt) 📗

Он смотрит на мою улыбку:

– Я надеюсь, что ты никогда не встретишь мудака, который изменит твое мнение на этот счет. Правда. Надеюсь.

Боже мой. Только послушайте эту Дебби Даунер[5]

– Почему ты такой циник?

Он вздыхает:

– Потому что я тот парень, который изменил мнение хорошей девочки о любви к мудакам. И теперь, она тоже циник.

Я даже не была удивлена этим кусочком информации. К сожалению, не была.

– Держу пари, она думала, что ты стоишь того, – шепчу я. Мое тело придает меня, когда мой язык выскальзывает, чтобы облизнуть мои губы. – Держу пари, что когда ты был с ней, ты делал это стоящим.

Марко стонет, пока трет лицо ладонью:

– Ты не можешь говорить мне подобные вещи, кисонька.

Замешательство накрывает мой ум:

– Почему не могу?

Наклоняясь ко мне, в его глазах вспыхивает искра:

– Потому что, когда ты говоришь такое, у меня появляется желание поцеловать тебя. А если я поцелую тебя, то я не остановлюсь на твоем ротике. Я, вероятно, не остановлюсь, пока ты не окажешься в моей постели, подо мной, стонущая мое имя, в то время как я буду смотреть, как ты кончаешь. А потом Боб кастрирует меня. Буквально.

Я хочу это. Не ту часть, где его кастрируют, а ту, где я оказываюсь под ним.

О, боже. Почему я хочу это?

Мое тело инстинктивно наклоняется поближе к нему. Его глаза рассматривают меня, следят за языком моего тела. В них вспыхивает эмоция, которую я не могу точно определить. Он вытягивает руку и берет в ладошку мою щеку, его едва приоткрытые глаза впиваются в мои.

– Ты уверена, что не любишь Кларка?

Я наклоняюсь к его прикосновению:

– Да, уверена. А что?

– Ну, тогда я не буду чувствовать себя виноватым за это.

Он наклоняется и медленно проводит своим носом по моему, и это такой интимный, трогательный жест.

Мой живот скручивает ожидание. Он кладет свою вторую руку на мою другую щеку и осторожно притягивает меня. Его дыхание согревает мои губы, и внезапно, я хочу этого больше всего на свете. Наши губы встречаются в сладком поцелуе, таком нежном, но все же решительном. Этот поцелуй выражает уверенность и желание.

Этот поцелуй – ошеломляющий.

Мои веки трепещут и закрываются, я вытягиваю руки, хватаю его за плечи для опоры.

Щелк.

О, дерьмо.

Щелк.

Щелк.

Мои глаза резко распахиваются, и я убеждаю себя отстраниться. Но вместо этого, я встаю на свои колени, и – пока наши губы еще атакуют друг друга – ползу, чтобы быть ближе к Марко. Его сильные руки обнимают мою талию, притягивают к себе, и хотя сейчас мы грудь к груди, это по-прежнему кажется недостаточным.

Мои руки сами собой отпускают его плечи, и теперь я обнимаю его за шею. Не желая того, я прижимаю его еще ближе к себе. Он затягивает меня в сильное течение. И я тону в нем.

И мне нравится это.

Щелк.

Напротив моих губ, он бормочет:

– Я хочу, чтобы ты поднялась в мою комнату, – он оставляет нежный поцелуй на моих губах, а потом игриво жует мою нижнюю губу. – Скажи "нет".

Что?

Я спрашиваю, тихим хрипом:

– Что?

Он не прекращает свои сладкие атаки на мой рот и шепчет:

– Не делай этого. Просто скажи "нет".

Он говорит это с таким отчаянием. Почти... умоляет.

Мысль о том, чтобы отстраниться от него прямо сейчас, вызывает во мне желание разреветься. В груди все сжимается. Руки крепче стискивают его.

– Но я хочу...

Он перебивает меня, страх слышен в его голосе:

– Пожалуйста, Кэт. Скажи "нет", – прислонив свой лоб к моему, он бормочет. – Не заставляй меня быть тем парнем. Я не хочу причинить тебе боль, но сделаю это, – он замолкает на мгновенье. – Точно сделаю.

Я говорю тихо, но уверенно:

– Тебе не стоит беспокоиться. Я ничего не ожидаю от тебя, Марко.

Его глаза вспыхивают:

– Ты должна. Девочки, как ты, всегда должны ожидать. И ты должна установить высокую планку. Не занижай ее больше, котенок, никогда. Особенно для меня.

...И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого...

Господи, защити меня от моего главного врага...

Защити меня от самой себя.

Я прижалась мягким, медленным поцелуем к его полным губам:

– Отнеси меня в постель, Марко.

Глава 15

– Черт, – стонет Марко, пока я прокладываю дорожку поцелуев по его челюсти к уху.

Каким-то образом нам все же удается подняться с пола, пройти по коридору, мимо комнат, которые были предназначены для членов Миража, если они захотят остаться здесь. Боб и Френки жили на втором этаже со своим собственным выходом. Ари остановилась в противоположной стороне здания, в кабинете, который она переделала в спальню, подальше ото всех остальных. Кларк жил в одной из комнат, мимо которых мы проходили, и я молилась, чтобы его комната находилась достаточно далеко, и чтобы он не услышал наши стоны.

Одна его рука обнимает меня, прижимая меня к нему, а другая держит бутылку вина. Я же держу его лицо в своих руках, пока оставляю поцелуи везде, куда могу дотянуться.

Время от времени он останавливается и хватает рукой мое бедро, прижимая свою эрекцию сильнее ко мне. И каждый раз, когда он делает это, мой рот открывается, и тихий выдох покидает меня. Дыхание перехватывает. Мои соски напрягаются, когда он пробегает своим языком по моей нижней губе, демонстрируя, как сильно он хочет меня. Он низко рычит, когда его бедра невольно двигаются.

В животе становится тепло. Моя сердцевина сжимается. Никогда в жизни я не была такой мокрой. Он ощущается лучше, чем во сне. Он ощущается лучше, чем, как я помню, ощущался Джеймс.

И я чувствую себя могущественной.

Внезапно, я понимаю, почему некоторые женщины выбирают использовать свою сексуальность, чтобы получить то, что они хотят. Это, кажется, так легко. Так просто. Так приятно. Преступление без потерпевшего, так сказать.

Интересно, в момент открытой похоти, смогу ли я включить мою обретенную сексуальность каким-то образом в мою работу.

Марко ударяет нас о стену, и я впечатываюсь в него, совсем не мягко. Я хихикаю в его рот, и когда чувствую, как его губы изгибаются в улыбке, я могу умереть. Мое сердце пропускает удар.

И тогда я понимаю, что женщины, которые используют свою сексуальность для выгоды, упускают небольшие, но очень важные вещи: порхание бабочек в животе, нежные прикосновения, и загадочные улыбки. А я хочу всего этого.

Он ослабляет хватку, протягивает руку позади себя и открывает то, что как я понимаю, дверь, к которой мы были прижаты. Мы практически вваливаемся внутрь, и прежде чем мы двигаемся дальше, Марко захлопывает дверь и толкает меня обратно к ней.

– Останови меня, Кэт.

– Нет, – уверенно говорю я.

Одной рукой он хватает меня за бедро, а другой, кончиками пальцев оставляет пылающий след вниз по моей ключице, между моих грудей, и еще ниже, пока его пальцы не останавливаются ниже пупка на лобковой кости.

Мои глаза открываются. Дыхание перехватывает.

Щелк.

– Прикоснись ко мне, – мой голос звучит хрипло, даже для меня.

Но он не делает этого. Его тяжелое дыхание заполняет комнату. А я вообще не дышу. Он, кажется, разрывается. Я поднимаю руку к его груди и шепчу:

– В чем дело?

– Я все еще пытаюсь понять, стоит ли тебе соприкасаться с моей жизнью.

Мы стоим, уставившись друг на друга какое-то время. Я задерживаю дыхание. Я чувствую, как начинают проклевываться зачатки отказа. На момент я леденею от страха, прежде чем его прикосновение раздувает пламя во мне еще раз.

Он двигает кончиками пальцев по моему холмику так легко, что я задалась вопросом, прикоснулся ли он вообще ко мне. Я получаю подтверждение этому, когда он прижимается осторожно ладошкой ко мне. Я откидываю голову назад так быстро, что она ударяется об дверь с глухим стуком. Я закрываю глаза, хватаюсь рукой за черную рубашку Марко и слегка сжимаю материал в кулак.