Обними меня на рассвете (ЛП) - Брэдли Шелли (книги регистрация онлайн .txt) 📗
— Что?
Слова были настолько чуждыми, что Лукан не мог их разобрать.
— Нет! Ей всегда нравилось, когда к ней нежно прикасались, гладили, ласкали, баловали. Связанная и избитая? Никогда.
Рейден наклонился вперед, слегка поморщившись.
— Я думаю, Кейден прав. Как бы то ни было, Ронан тоже этого хочет.
Взгляд Лукана метнулся к остальной толпе. Близнецы наблюдали за ним с одинаковым выражением сочувствия. Брэм натянуто улыбнулся. Айс послал ему твердый кивок. Он не осмеливался взглянуть ни на одну из женщин. Унижение и ярость захлестнули его, и Кейден потащил его прочь от большей части толпы, к задней части сборища.
— Я ничего не понимаю.
Он уставился на брата, чувствуя себя так, словно под ним рухнул фундамент его мира.
— Ты же сам сказал, что она изменилась. Я бы сказал, что это одно из изменений, но похоже, что эта тенденция была всегда. Может, именно так она сейчас выплескивает свою боль. Возможно, то, что случилось с Матиасом, заставило ее осознать свои потребности. Я не знаю.
— Ее потребности? Чтобы из нее вышибали дерьмо?
— Говори потише, — прорычал Кейден.
Его брат прав. Ему нужно взять себя в руки, справиться с гневом. Сейчас не время, и не место. Они пришли сюда похоронить одного из своих, а он так погряз в собственном дерьме, что забыл ужасный смысл этой церемонии.
— Да, ты прав. Мы поговорим, когда все закончится.
Лукан заставил себя сделать глубокий вдох и медленно выдохнуть.
— Брэм будет занят делами Совета. Потому что ты знаешь, что невежливо говорить с Ашером о том, чтобы тот занял место Тайнана и попытался спасти магический мир до завершения службы, — протянул Кейден.
Лукан кивнул, радуясь, что он не был необходим для этого процесса.
— Я полагаю, что именно поэтому Себастьян Блэкборн здесь, чтобы убедить Ашера перейти на темную сторону и поддержать Матиаса.
— Боюсь, это все объясняет.
Лукан внимательно оглядел толпу.
— Дяди Стерлинга здесь нет.
— Наш дядя, несмотря на свое пребывание в Совете, не отстоит наше дело лучше, чем Брэм. Расслабься.
— И правда.
Они отступили назад вместе с остальной толпой, когда жрица погасила огонь магией и собрала пепел тела Тайнана. От сильного, измученного воина больше ничего не осталось.
Стоя у изголовья каменной плиты Ашер напрягся. Глаза мужчины блестели от слез, которые он не хотел проливать.
Жрица послала ему мягкое выражение сочувствия и протянула урну с прахом Тайнана.
— С помощью этого мы освободим его в благословенную стихию воздуха.
— Ступай спокойно, брат мой, — прошептал Ашер, взмахнув рукой и развеяв пепел по ветру, свистящему в темном небе.
Через несколько мгновений наступил закат. Пепел Тайнана рассеялся, и над толпой воцарилась мирная тишина. Он был увлечен — своими бедами, своим горем, своей бессильной яростью, своей ужасной потерей. Ушел.
Лукан закрыл глаза и позавидовал павшему воину.
— Вот почему Брэм не позволил тебе вернуться в бой, — прошептал Кейден ему на ухо.
Потому что Лукан думал о самоубийстве с помощью Анарки?
— Я знаю.
Были мучительные дни и ночи, когда он думал о том, чтобы умолять Брэма позволить ему сражаться. Или отправиться на поиски Матиаса в полном одиночестве в его логово и бросить осторожность на произвол судьбы. Но в глубине души Анка все еще была его ответственностью, несмотря на их разорванную связь. Возможно, когда-нибудь ей понадобится его защита. Однажды он ее ужасно подвел. Он больше не ошибется.
— Я бы ему не позволил, — признался Кейден.
Лукан криво усмехнулся.
— Я знаю.
Любовь и поддержка брата были одной из немногих радостей, которые заставляли Лукана двигаться дальше, чтобы продолжать существовать каждый день.
Вскоре после этого толпа начала расходиться. Все выстроились в очередь, чтобы выразить свое почтение и соболезнования Ашеру, предложить свою помощь. Они так и сделали, один за другим, а затем телепортировались прочь. Лукан шагнул вперед и посмотрел Ашеру О'Ши прямо в глаза. Бедняга выглядел так, словно его выпотрошили. Страдал не только Тайнан. Живые, оставленные, чтобы справляться, бороться и пытаться двигаться вперед, возможно, страдали больше, и конца этим страданиям не было видно. Он проклял Анарки и Матиаса. Он проклинал младшего брата Шока, Зейна, за то, что тот вернул ужасного волшебника, чтобы он мог стать правой рукой зла или каким-то жутким стремлением, которое у него было. И пока он проклинал одного брата Дензелла, он мог проклинать и того, и другого. Шок, безусловно, заслужил каждую каплю его ярости и презрения.
— Мне очень жаль, О'Ши.
Лицо Ашера напряглось еще сильнее.
— Спасибо. Кроме Брэма, вы двое здесь последние из Братьев Судного дня. Я хочу, чтобы вы все убрались с моей территории. Никогда больше не возвращайтесь.
Лукан не обиделся на Ашера. Ярость стала его старым другом с тех пор, как потерял Анку, поэтому он хорошо понимал, что чувствует этот скорбящий человек. Он обдумывал мудрость своих следующих слов, но решил, что он и его товарищи-воины уже отвергнуты. Он не мог причинить большего вреда.
— На твоем месте я бы тоже нас возненавидел. Мы позволили скорбящему волшебнику сражаться. Он был безрассуден и позволил захватить себя в надежде убить Матиаса. У тебя есть все основания презирать нас. Я могу только сказать, что потерял свою пару в этой войне. Я понимаю горечь. Твой брат был хорошим воином. Хорошим человеком. Он будет отмщен. Братья Судного дня позаботятся об этом.
Ашер уставился на него с каменным лицом, словно сдерживая поток горячих проклятий ради соблюдения приличий, но его терпение было на исходе.
— В конечном счете, — продолжал Лукан, — Матиас убил твоего брата, чтобы у него было на одного волшебника меньше противников, и нарушил равновесие в Совете. Имей это в виду, когда будешь взвешивать свои решения относительно Совета.
— Так же сильно, как я ненавижу всех вас, я ненавижу Матиаса, и даже еще больше. А теперь убирайся отсюда к чертовой матери.
Ашер резко кивнул Лукану, давая понять, что уходит.
Кейден только похлопал Ашера по плечу.
— Мне очень жаль.
Затем он схватил Сидни за руку и телепортировался. Лукан последовал его примеру, наблюдая, как Брэм и Себастьян Блэкборн кружат вокруг Ашера, пока он прощается в последний раз. Покачав головой, Лукан поспешил домой, не завидуя ни одному из оставшихся волшебников. Ответственность за управление магическими миром во времена гражданской войны была ужасной.
Вернувшись домой, Сидни поцеловала его в щеку, затем нежно чмокнула в губы Кейдена и, извинившись, ушла наверх. Его брат наблюдал, как она нахально покачивается, поднимаясь по лестнице, и Лукан завидовал тому счастью и утешению, которые Кейден мог получить от Сидни в хорошие и плохие времена. Черт, он говорил как угрюмый придурок. А сейчас он бы с удовольствием выпил. Но Кейден не одобрил бы этого, и он отказался опуститься до уровня Шока, бывшего постоянно пьяным.
Говоря о том, чтобы опуститься до уровня мудака…
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что Анка сексуально подчиняется Шоку?
Кейден бросил на него нетерпеливый взгляд:
— Да ладно тебе. Ты живешь гораздо дольше, чем я. Конечно, ты слышал о таких вещах.
— Конечно. Но я не могу себе этого представить. Я почти ничего об этом не знаю. Я… я надеялся, что ты имеешь в виду что-то другое.
Боже, как бы ему сейчас не помешал алкоголь.
— Черт возьми, я не понимаю, почему она хочет, чтобы этот придурок причинил ей боль. И откуда ты об этом знаешь?
У его брата хватило такта покраснеть и притвориться, что он интересуется стеной.
— Когда я жил в Далласе и работал в газете, меня вызвали сфотографировать убийство возле клуба «Кинк». Парень, которому он принадлежал, был свидетелем, и мы начали говорить о преступлении. А потом, в конце концов, и о других вещах. Я ходил туда раз или два, пока Сабэль не привела меня сюда, чтобы помочь тебе. Мне было… интересно.
