Всё, как ты захочешь (СИ) - Флёри Юлия (книги без регистрации .txt) 📗
Неделя растянулась в три, пошла четвёртая. Ничего не решалось, а узел, словно затягивался всё туже и туже. Ковалёв, глядя на меня, стал заметно нервничать и злиться, сам вызывался гулять с ребёнком, уговаривал отдохнуть, предлагал какие-то санатории, обещая присмотреть за Ванькой. Однажды едва ли не силой заставил поесть, правда результатом такого давления стала рвота. Как он тогда кричал… А на самом деле не на шутку волновался и всерьёз беспокоился, грозясь сдать врачам.
Вскоре я и сама ощущала степень своей измотанности, спать хотелось всё время, еда по-прежнему не проходила, а утренняя тошнота на фоне голодания замучила в конец. Причина таких изменений обнаружилась достаточно быстро, и есть я стала через силу. Даже когда уже не лезло. Пыталась наверстать упущенное и вернуть себе человеческий вид. Ковалёв начал мне улыбаться, словно о чём-то догадался, а я не скрывала своей радости, купалась в ней. Теперь находилось время для всего, а жалость как-то поутихла, уступая время обычным заботам молодой мамы. Лия и Лёша не комментировали, хотя, на фоне своих переживаний, могли просто не догадываться.
В тот вечер никак не получалось уложить Ваньку. Он капризничал, плакал, сучил ножками, и столбиком стоял в кроватке. Я отключилась ближе к полуночи, а как проснулась, Ванька спокойно лежал, укрытый толстым пуховым одеялом. В душе, недалеко от моей комнаты, шумела вода, хотя Лёша предпочитает ванную в другом конце квартиры, Лия же, вообще в это время спит крепким сном беременной женщины, отсыпаясь впрок. Это меня насторожило и я прислушалась. Вскоре вода стихла, а по полу послышались шаги босых ног, дверь в мою комнату бесшумно отворилась и сомнений не оставалось.
Дима остановился у кровати и некоторое время просто смотрел, а я не решалась повернуться, дыхание затаила, губу закусила, чтобы не расплакаться на эмоциях, сжала кулаками угол одеяла, цепляясь за него, закрыла глаза. Матрац заметно прогнулся, а в мою шею уткнулся прохладный нос, по линии подбородка прошлись мягкие горячие губы, а я только зажмурилась сильнее, боясь, что это сон.
— Прости, что разбудил. — Прошептал, крепко прижимая меня к себе, шарил по телу, не переставая осыпать лицо и шею мелкими поцелуями.
Мы затихли, прислушиваясь к дыханию друг друга. Его, мощное и шумное, размеренное. И моё, быстрое, поверхностное, вот-вот готовое сорваться. Собравшись с силами, я повернулась в кольце Диминых рук, крепко-крепко прижимаясь к нему, такому родному, любимому. Уткнулась носом в широкую шею, всхлипнула, сдерживаясь, потёрлась, пытаясь прижаться плотнее и не смогла сдержать слёз облегчения, радости… не знаю, чего там ещё было намешано, но лились они быстро, выходили легко, без истерик, так, словно всю мою боль с собой забирая.
— Ты Ваньку уложил?
— Он совсем взрослым стал. — Мягко усмехнулся Дима, глядя в сторону кроватки. — Прихожу, а сын маму укачал и стоит как соловей, наблюдает. Не испугался меня, представляешь? Я думал плакать начнёт, а он узнал. Лёха его тренировал наверно, да?
Он говорил так нежно, проникновенно, с затаённой радостью, с боязнью спугнуть счастье, просто слов нет, чтобы эти чувства выразить. Самый дорогой, самый главный в моей жизни. Он всё поймёт, простит, подскажет. Только с ним я могу расправить плечи, ощущаю себя под защитой. Слабой, ранимой, способной отдавать нежность, заботу и любовь. Поэтому сейчас, вжимаясь в его тело, дрожу от волнения, смешанного со страхом.
— Дим, я всё ему рассказала. — Призналась и замерла, Дима тоже дыхание задержал, пальцы ощутимо впились в мою спину. — Борису Аркадьевичу.
Ещё не больше секунды он молчал прежде чем выдохнуть. Не облегчённо, но и обречённости я не почувствовала. Коснулся губами моих волос на макушке, а потом, так легко, словно напасти отгоняя, провёл по всей длине волос, останавливаясь на пояснице, чтобы прижать меня к себе.
— Я знаю. — Проговорил в подставленную щёку.
— Прости, я… я должна была что-нибудь сделать…
— Тише. — Посмотрел на меня внимательно, чуть отстранив, взял лицо в ладони. — Всё хорошо. Всё правильно. Ты молодец. — Коснулся губами носа и тут же внушительно посмотрел. — Ты всё правильно сделала, я горжусь тобой. Я не прав был, он действительно имел право знать.
— И что теперь?
— Ничего.
Дима снова прижал меня к себе. Показалось, для того, чтобы его глаза не видела, но я старалась не заострять внимание на предчувствиях.
— Я разговаривал с ним. — Продолжил чуть позже. — Долго. Нам нечего делить.
— Но ведь не будет как раньше, правда?
— Не будет. Будет по-другому. — Успокаивающе поглаживал меня по голове и тихо нашёптывал. — Так, как ты захочешь…
И эта фраза, как стартовый рывок была мне необходима, я подобралась, взглянула на мужа с надеждой.
— Дим, я тут насчёт работы думала, зачем тебе всё это? Бизнес этот, руководящая должность. У нас ведь всё есть. Ты… ты художник, ты мыслишь иначе. Помнишь, знакомил меня с одним французом, ювелиром, говорил, что у него крупнейшая компания в Европе. Так вот, его люди недавно пытались выйти с тобой на связь, приглашали поработать в команде. Ты ведь об этом мечтал.
— Галя…
— Уедем, начнём всё с начала. — В азарте продолжала я, а Дима улыбался, я чувствовала это.
— Малыш, не сейчас. — Прижался губами к моим губам в нежном поцелуе. Провёл по ним языком, чуть раздвигая и вздохнул, вжимая в своё плечо, чуть раскачиваясь из стороны в сторону.
— Я ещё сказать хотела…
— Галя, детка, — выдохнул страдальчески, — всё будет так, как ты хочешь, но завтра. Я совсем немножко отдохну. Совсем чуть-чуть. — Попросил еле слышно и губами к макушке приткнулся. — А завтра с новыми силами…
— Хорошо. О том, что у нас будет дочка, я скажу тебе завтра.
Сказала и почувствовала, как мышцы каменеют, как руки сжимаются, а грудная клетка поднимается на вдохе.
— Что? — Возмутилась, упираясь в его грудь пальцами, но отстраниться Дима не позволил. — Не думал же ты, что твои подвиги в СИЗО останутся безнаказанными?
В уме я считала до десяти, а на деле пришлось пройтись и в обратной очерёдности, потому как соображал Дима долго, по-видимому, всю информацию ему действительно стоило выдать завтра и то, частями, небольшими порциями, приправляя их дюжиной хороших новостей.
Первое, что он сделал, так это носом о меня потёрся, вдыхая аромат волос, руки дали мне свободу, но ненадолго, буквально на несколько секунд, чтобы тут же прижаться к низу живота. Туда, где уже зародилась маленькая жизнь.
— Наверно в таких случаях стоит напомнить, что я тебя люблю. Правда?
— Только поэтому сказал? Потому что так принято?
— Нет, — усмехнулся, — потому что я действительно тебя люблю. И живу ради вас. Ты простишь меня?
— За что?
— За то, что всё так.
— Как?
— Неправильно. Детей в постели делают, а не в вонючей камере. Не сдержался, правда. Как представил, что ты действительно можешь от меня уйти… Не знаю, какими силами поверил, что это представление. Он не тронул тебя?
— Скорее, тебе посочувствовал, Дим. Всё хорошо. Главное, что ты теперь со мной. Ванька так скучал…
— Боря сказал он уже стоит.
— Да наш сын и пойдёт скоро, и если папа не перестанет работать день и ночь, то обязательно это увидит.
— Как ты там говорила? Бросить всё?
Короткий сдавленный смех поглотила ночная тишина.
Эпилог
Мы вместе шесть лет. Те самый шесть лет, которые пропустили. Я смотрю на свою семью, на мужа и детей, и не хочется верить, что всего этого могло не быть. Каждый день спрашиваю себя, такой ли я представляла эту жизнь? Да. Такой. С любимым мужчиной, с сыном и дочкой, с чужими родителями, которые стали мне как родные, приняв, пустив в свою жизнь. Это ведь хорошо, когда все счастливы. Когда живут одной большой дружной семьёй. И мы стали семьёй, ради нас, ради детей, ради успокоения души. Сегодня самый обычный день моей жизни. Домашние хлопоты, громкие крики и озорной детский смех, переполняющий дом — такие родные и любимые звуки, которые делают нас людьми. Счастливыми людьми.
