Полуночник (ЛП) - Пирс М. (читать книги .txt) 📗

Я потянулась к кролику, и он прижался к земле.

Наконец, мужчина пригнулся и успокоил испуганное животное. Он погладил его живот, а затем голову и уши. Я улыбнулась. Я не двигалась, и темные глаза человека мельком прошлись по мне. Он ухмыльнулся.

Он потянулся к моему запястью. Я позволила ему вести моей рукой вдоль тела кролика.

— Такая мягкая, — прошептала я и уставилась на длинные пальцы мужчины, обхватывающие мою руку. Алкоголь, должно быть, ударил мне в голову; дрожь желания прошлась по коже моей руки. Я хотела наклониться и вдохнуть его чистый аромат. Хотела прижать руки к его груди.

Не знаю, как долго я оставалась в таком положении, сидя на корточках с мужской рукой поверх моей и теплом кроличьего тела под моей ладонью. Поглаживающие движения полностью расслабили меня.

Молодой Бог, наоборот, становился все более напряженным, и я решила, что он вот-вот взорвется. Только его рука на моей была нежна. Я могла видеть жилистые мышцы, сжимавшиеся на его предплечье и переходящие в красивую шею.

Он пугал меня.

Я хотела его.

Виновато я вспомнила, что Мэтт ждет, когда я доберусь до дома и позвоню ему. Я отстранилась и в тот же момент мужчина встал. Мы наткнулись друг на друга.

Мужчина поспешил вверх по улице, исчезая за углом. Я смотрела на его горячую задницу. Даже его шаги были сексуальными, хищными и стремительными. Черт.

Ошеломленная, я вернулась к Эвану.

— Как пошепталась с кроликом? — спросил он, обхватывая мясистой рукой мою талию.

— Эван, соси х*й.

Я отпихнула Эвана и пошла прочь, вылавливая телефон из сумочки и без энтузиазма пытаясь остановить такси. Я знала, что могла позвонить Мэтту, но внезапно город показался мне огромным и безликим, и воспоминания о встрече с требовательным незнакомцем напугали меня.

Кроме того, я еще не оправилась от произошедшей ситуации между мной и парнем за пределами бара. Почему после безмолвного столкновения я почувствовала себя такой довольной? Почему он не заговорил со мной? Почему он не смотрел на меня?

Такси притормозило рядом со мной, и я, с благодарностью, забралась внутрь.

Когда я вернулась домой, то обнаружила, что папа уже установил кровать в подвале.

Итак, прямо сейчас я собираюсь стать настоящим подвальным обитателем. Я предполагаю, что не должна жаловаться. Подвал был с отделкой и летом будет прохладно, не говоря уже о приватной обстановке.

На данный момент само помещение было мрачным и безликим.

Завтра я начну распаковывать свои книги. Книги могут украсить любую комнату.

Я плюхнулась на кровать и позвонила Мэтту.

Нет ответа.

Через двадцать минут я попробовала еще раз.

Нет ответа.

Я скучаю по тебе, Мэтт.

Я отправила текст и уставилась в потолок. Нет такого понятия, как одиночество, сказала я себе. Комок образовался у меня в горле.

Если нет такого понятия, как одиночество, тогда что я чувствую?

Глава 7.

Мэтт

Приходи сегодня вечером. Я заеду за тобой. Я нуждаюсь в тебе.

Я посмотрел на текст, который написал.

И удалил его.

Я написал его снова и снова удалил.

Я не мог думать.

Я прошелся по квартире, снимая одежду, сдирая вниз джинсы и боксеры, чтобы освободить свою эрекцию.

— Ханна, Боже, Ханна, — шептал я, наполняя комнаты своей квартиры лихорадочными мольбами. Я схватился за волосы и стоял с ноющей болью в темноте кухни. Я вздохнул и прислонился одной рукой к дверной раме своей спальни.

Я уже знал, что собираюсь увидеть ее.

Я собирался увидеть её сегодня вечером.

Пока я тут вышагивал и страдал, какая-то часть меня осталась парализованной на лужайке, напротив «Партии 49». Только Бог знает, что я делал там, в глухую ночь, с моим кроликом. Я думал убить время, прежде чем Ханна позвонит.

Я надел на Лоренса небольшую шлейку, поводок и… понес его вниз, до ближайшей зелёной зоны, положил его на траву, чтобы тот размялся — и увидел её.

Она танцевала.

Сквозь переднее стекло «Партии 49», я видел, как она появилась и исчезла в толпе на танцполе. Ее руки были в воздухе. Ее каштановые локоны, рассыпавшиеся по спине, и маленькая юбка кружилась вокруг ее бедер. Ее красивое лицо было поднято вверх, глаза закрыты. Именно так она выглядела, когда кончала со мной?

Ханна.

Я не мог заставить себя уйти.

Я не мог заставить себя отвести взгляд.

Я впитывал глазами ее сильные полные бедра, тонкую талию и круглую попку.

Какова была вероятность, что она будет в этом баре, недалеко от моей квартиры?

Я потерял ее из виду в полумраке здания. Ханна, в атласных стрингах, всего в нескольких шагах от меня. Я должен был почувствовать ее одежду между своими пальцами. Мне нужно было прикоснуться к ней. Эти мысли вызывали у меня дрожь в летнюю ночь.

Я погрузился в свои фантазии и следующее, что я услышал, был знакомый добрый голос Ханны, которым она обращалась ко мне.

Я не решался заговорить, так как она могла узнать мой голос.

Я с трудом решился взглянуть на нее. Мои глаза кричали о том, кто я.

Мы были так близко. Ее колени столкнулись с моими. Я чувствовал пульс на ее запястье. Я видел ее грудь, которая поднималась и опускалась под свободным топом с бисером.

Все остальное исчезло.

Во всем мире были только я и Ханна, и электричество между нами. Я видел, как она почувствовала это, когда она нахмурилась в замешательстве. Я собрал все свои силы, чтобы не произнести ее имя и не притянуть к себе, когда она наклонилась.

Боже, что со мной происходит?

Я был достаточно тверд, чтобы пробить отверстие в гипсокартоне. Вместо этого я курил сигарету и изучал фотографию с собой и Бетани в Майами-Бич. Я заставил себя смотреть на нее. Я не искал никаких оправданий.

В конце концов, что я мог сказать о Бетани: она была удушающей, она была как вторая мама, она доставала меня по поводу написания книги сильнее, чем Пэм в десять раз, и она никогда бы не сделала то, что я собирался сделать.

Однажды я захотел Бетани. Я хотел ее достаточно, чтобы пригласить ее в свою квартиру и жить с ней в течение двух лет. Но Ханну я хочу сильнее, и больше тут не о чем говорить.

Я медленно принимал душ, страдая от своих охрененно синих шаров. Я не воспользовался одеколоном. Я почистил зубы, вытер полусухие волосы, и тянул время, одеваясь, выбрав темные джинсы и черную, с V-образным вырезом, рубашку.

При каждой возможности, я встречался со своими глазами в зеркале.

Ты это сделаешь. Ты хочешь ее. Ты возьмешь ее.

Я метался, чтобы успокоить свои нервы.

Больше всего на свете, я хотел быть спокойным, уверенным в себе человеком, с которым Ханна встретилась по телефону, еще когда это было глупой игрой. Да, вернемся на день назад. К черту. Как все изменилось так быстро?

К тому времени, как я выехал из гаража, прошло полтора часа. Ханна звонила два раза и один раз написала.

Я скучаю по тебе, Мэтт.

Я не смог найти чертову песню, которую хотел послушать. Я разъезжал в тишине по знакомым улицам Денвера, убивая еще полчаса. Возможно, мне нужно было время, чтобы передумать. Если я сделаю это, то не хочу, чтобы это оказалось ошибкой.

Я не хотел, чтобы Ханна была ошибкой.

В половине первого ночи, я вбил адрес Ханны в GPS и выехал из города. Мне было жаль оставлять его позади. Холодная энергетика Денвера, возможно, была всем, что препятствовало моим эмоциям выйти из-под контроля.

Желание.

Гнев.

Путаница.

Страх.

Я легко нашел дом. На улице было темно. Из того, что я мог разглядеть, дом был старый и разваливающийся, стоящий в стороне на большой лужайке, в окружении деревьев. Я выключил зажигание.

Боже, теперь я чувствовал себя крайне нервно, без приглашения припарковавшись возле дома Ханны.

Но она хотела встретиться со мной. И она скучала по мне. И она действительно говорила, что у них была политика открытых дверей, которая, хотелось надеяться, не истекала после полуночи. Только сейчас у меня возникла мысль, что Ханна, должно быть, уже спит. В доме было темно. Как и в большинстве остальных домов на улице. Плюс, у нее был длинный день.