Голод (СИ) - Попова Любовь (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
Почему прижимаюсь к нему так, словно боюсь потерять. Почему внутри теплется знакомое желание подчиняться, стать просто глиной в его опытных, сильных руках. Скорость и рев мотора опьяняют, а от мужчины, сидящего впереди хотелось бежать настолько далеко, настолько же сильно хотелось прижаться к нему теснее, покорить его сердце, стать с ним единым целым.
В какой-то момент пришло понимание, что я пьяна, или от мужчины или от потока свежего воздуха или… от чего-то еще.
Это подтвердилось еще тем, что когда мы подъехали, к высотному зданию я чуть не свалилась, слезая с мотоцикла, судя по логотипу Харлея Девидсона.
Я не смогла сдержать счастливого смеха, когда Макар подхватил меня одной сильной рукой, пальцы которой казались стальными.
— Голова кружится, — призналась я, быстро осмотривая полупустой двор.
— Так и должно быть, — кивнул Макар и хотел поднять меня на руки. По крайней мере именно таким я посчитала его намерение, когда он наклонился и коснулся моих ног.
— Я сама. Я могу ходить.
Макар на это только усмехнулся и сжав мою ладонь повел в сторону входа, иногда посматривая по сторонам.
— А что насчет бомбы…
— Просто неудачная шутка, — мельком осмотрев меня, сказал он.
— Плавание, тоже шутка?
— Нет, почему же, оно будет…
— Но у меня нет купальника, — проговорила я, тут же чувствуя, как от его жадного взгляда горят щеки и немеет тело.
— Ты же не думала, что я дам остаться тебе в одежде.
Нет, конечно нет. Я не дура, и сразу понимала, что соглашаясь на кофе, я по сути согласилась на нечто большее, неприличное. Просто думать про отдаленное будущее это одно, а вот так идти с ним, зная что случится, совсем другое.
— Макар. — проговорила я тихо, когда мы зашли в лифт возле консьержа и стали подниматься вверх. — Я не хочу забеременнеть.
— Я стерилен, расслабься.
— Как это?
— В детстве перенес свинку, детей иметь не могу.
Почему-то эта новость не вызвала той радости, что была должна. Мне стало жаль его, ведь он никогда не сможет взять на руки младенца, не поймет, какое это чудо — собственный ребенок. Я хотела детей, просто это должно случится в такое время, когда я буду полностью уверена и в своем мужчине и в своем будущем.
— Мне очень…
— Не стоит, — отрезал Макар, когда мы пройдя широкий увешанный зеркалами коридор, зашли внутрь. — Зато я смогу трахнуть тебя без презерватива.
— А с ними не так? — спросила и поняла, что такие вопросы самое глупое, что можно задавать.
— Вот сегодня и выясним, — провел рукой он по моей шее, вызывая слоновий топот мурашек по коже. Я даже поежилась от того, как стремительным потоком они опустились вниз, увлажняя горячее лоно.
Я отпрянула, и стала осматривать незнакомое помещение.
Оно было светлым, с большой пустой кухней, барной стойкой, кожаным диваном и огромными панорамными окнами. Вид открывался изумительный и я долго всматривалась в сияющие ночные огни, думая что даже дядя Давид живет не так высоко.
От стекла отражались голубые блики и я, обернувшись, ахнула. В проеме с аркой мерцала голубая вода.
Я взглянула на Макара, который стоял ровно на том же месте и внимательно следил за моей реакцией. Когда я широко улыбнулась, он как будто расслабился и прошел в бар. Там налил два стакана колы. Из куртки он выложил бутылку дениелза, а саму куртку снял, представая передо мой в черной футболке, обтягивающей торс.
— Ответь на вопрос, — попросила я, чувствуя, как гудение в голове нарастает. — Тот, что я задала в кафе.
Макар налил себе виски в колу, мою не тронул, вышел из-за бара и неспешно направился ко мне.
— Я пить не буду, — сразу оговорилась я, и взяла прохладный стакан пустой колы. — Тебе больше и не надо, — проговорил Макар и, не отрывая взгляда стал пить напиток. А я лишь завороженно смотрела, как работает кадык, как твердые губы увлажняются и начала пить, только тогда, когда его рука коснулась стакана и подтолкнула сладкую жидкость к моим губам.
— Вот поэтому, — заговорил он, когда я выпила стакан колы до конца и он смял мои губы большим пальцем, собирал влагу и заставляя взять сладкий палец в рот. — Потому что весь твой камуфляж рассыпается, когда я к тебе прикасаюсь, потому что весь твой камуфляж был создан для того, чтобы дождаться меня.
Я замерла, слушая самое неромантичное и самоуверенное признание в симпатии.
— Ты же не думаешь, что я думала… тюфу, — отвернулась я, чувствуя что заплетается язык. Странно, я вроде не пила, но ощущение именно легкого опьянения.
— Голова кружится…
— Так и должно быть, — отобрал он стакан и убрал на стол, а сам подошел еще ближе, чем стоял до этого, обдавая меня запахом виски и сигарет.
Я делаю шаг назад. Мне становится неприятно его самолюбование. Онже двигается на меня, а я продолжаю отступать.
— Я не уверена, что готова… — шепчу я и делаю еще один шаг назад и вдруг теряю ориентир.
Вскрикиваю, оступаясь, но Макар хватает меня за кофту и тянет на себя, разворачивает спиной и я ошеломленно замираю, вглядываясь в голубизну воды.
— Ты готова ровно с той секунды, как я к тебе прикоснулся, — шепчет он мне на ухо и чуть нажимает ладонью на живот, большим пальцем цепляет резинку штанов и гладит нежную уже влажную кожу, забирается указательным пальцем в пупок.
И мне бы сопротивляться, мне бы бежать, но я не могу и двинуться, словно загипнотизированная губами прикусывающими кожу на шее, руками методично слой за слоем сдирающими с меня одежду и голосом, который рассказывает, что он будет со мной делать.
— Как представлю, как у тебя там узко, туго, с каким трудом я буду толкать член, дурею, хочу тебя просто нагнуть и трахнуть. Насадить на член, который с такой жадностью сосала.
— Неправда, — шепчу я, прикрыв глаза и чувствуя как соски от прохладного воздуха только сильнее твердеют, а влажная кожа холодеет от легкого ветерка.
— Правда, Василиса. Ты вылизывала мои яйца, не потому что так было нужно, а потому что хотела этого. И трахаться будешь со мной, потому что само этого хочешь.
— Ты сделаешь мне больно, — говорю я откровенно, сама не понимая, откуда столько желания быть честной, не лгать, не притворяться.
Он здесь, его член пусть через ткань, но упирается мне в поясницу, а руки уже давно покручивают соски, вынуждая меня изгибаться и всхлипывать от предвкушения.
— Главное не строй иллюзий и не влюбляйся.
— Только секс…? — разочарованно протягиваю я и хочу вырваться, но его захват как кованные цепи.
— Лучший секс, который у тебя, когда нибудь-будет.
— Мне страшно, — поворачиваю голову и вижу часть напряженного лица. — Страшно отдаться тебе вот так, без любви. Я хотела другого.
— Это все чушь, наши чувства чушь, важны лишь эмоции и желания. Хочешь я покажу тебе насколько ничтожен на самом деле твой страх, — спрашивает он и поворачивает меня к себе лицом, гладит плечи.
И я как всегда смелая, я должна сохранить хотя бы каплю этого качества перед ним. Хотя, судя по тому, что я стою и покорно жду лишения девственности, смелости во мне не сохранилось ни на йоту.
— Хочу!
Он кивает, наклоняется к лицу, смотрит в глаза и вторгается языком в рот, жадно вылизывает небо языком, поражая меня силой страсти, повергая меня в глубокий порочный омут.
И я уже сама тяну руки к нему, хочу прикоснуться, хочу показать, что чувства тоже должны быть, как вдруг…
Поцелуй прерывается и руки, крепко держащие меня за плечи, отталкивают. Толкают вниз.
— Верь мне, — говорит Макар, и я кричу, падая прямо в бассейн.
Рот заполнился водой столь же быстро, как страх заполнил душу. Поглотил. Растоптал остатки смелости. Просто разбил ее вдребезги и разбросал осколки.
И я барахталась на глубине, погружаясь все сильнее стремительно двигаясь ко дну к своей погибели, наблюдая как темное пятно, толкнувшее меня вниз, отдаляется.
Что это было? Проверка? Желание показать, кто сильнее, шутка? А может быть за свой поступок в душе, я должна расплатиться жизнью? Умереть?
