Жрица Анубиса (СИ) - Хохлова Жанна (читать онлайн полную книгу .TXT, .FB2) 📗
Мальчик успокоился, а Линде физически стало больно, ведь если бы здесь была не она, а другой человек, Генри бы доверился ему точно так же, как ей сейчас. А что, если он не вспомнит, что, если он всегда будет смотреть на неё, как сейчас, равнодушно, а если привыкнет, то будет ли улыбаться ей, как это делал её сын? А если вспомнит её, значит, и свою болезнь, и боль, и смерть… Понимание этого окончательно разбило ей сердце.
Не успела она ступить и шагу, как рядом возник Анубис. Он смотрел так убийственно холодно, словно пытался заморозить кровь в её венах.
— Я не хотела, чтобы ты пострадал, — открыла она ему правду о своём поступке.
Взгляд смягчился, и он тут же сгрёб её в свои объятия.
— Ничего не случилось, — зашептала она, а где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что всё вышло очень легко, так не бывает, но, почувствовав у виска горячее мужское дыхание, успокоилась, а его губы, скользнув по щеке, оставили лёгкий поцелуй.
— Тут плохо, — произнёс Генри, как будто разбудив их одновременно.
Они отстранились друг от друга, а Линда заметила, как на лице Анубиса осела лёгкая тень.
— Я помогу тебе, и ты вновь будешь счастлив на полях Иалу, — бог сделал знак ладонью, и мальчик исчез.
Портер, заволновавшись, решилась спросить, хотя где-то глубоко внутри себя уже знала горькую истину.
— Ответь мне, душу вернуть обратно в Маат неподвластно даже Осирису? — голос предательски дрожал, а когда он попытался взять за руку, отдёрнула так, словно бы перед ней стояла ящерица пустыни Небетхет.
Инпу смотрел мрачно, исподлобья.
— Это не под силу никому, великие жрецы прошлого могли оживлять мертвецов, но ненадолго, и это были бездушные трупы, — признался тот, — Имхотеп, хоть и был живым на вид, не имел Ка, однажды ушедший из жизни человек вечно пребывает в блаженстве, а грешник пожирается свирепой Амат.
Из глаз Линды брызнули горючие слёзы. Первым порывом Инпу было подойти к ней, чтобы оттереть их, сказать, что он был вынужден так поступить, объяснить, что сейчас всё изменилось для него, что Бахити нужна ему, но не так, как тогда в пустыне в Маат.
— Ты врал мне всё время, — прошептала она и сделала предупреждающий знак рукой, чтобы он не смел приближаться.
— Я заставил твою волю подчиниться моей, ты была нужна мне для того, чтобы боги опомнились и нашли того, кто угрожает существованию…
— Богов?! — зло воскликнула Линда. — Ты мне врал, когда мы… мы… Это тоже нужно было для того, чтобы подчинить свою волю твоей?! — насмешливо, колко, зло.
— Нет, — просто ответил мужчина, ощутив, что помимо своего желания замыкается перед девушкой, что справедливо требовала от него объяснений.
— Или это просто издёвка, такая насмешка над той, что поверила тебе? — внутри всё оборвалось. — Я тебе больше не нужна? Отправишь меня в Маат? Или что ещё сделаешь? Что ещё нужно богам от простой смертной? Хочешь мою душу, сердце? Подожди немного, люди долго не живут, ты положишь его на весы правосудия и так же бесстрастно отправишь меня на поля Иалу, ну или в пасть Амат…
Он порывисто дёрнулся к ней, попытавшись взять за руки, обнять, прижать к себе, но девушка была несгибаема, увернувшись из его объятий.
— Выслушай, — Инпу остановился, — заключая сделку с тобой, я тогда не знал тебя насколько… — он осёкся.
Бахити сощурила глаза, предчувствуя, что он хотел ей сказать. Она саркастично расхохоталась, хотя внутри в самом сердце орудовал хопеш, кромсавший человеческий мотор на куски. То же ощутил и Инпу, сомкнув челюсть до скрипа.
— Это тоже манипуляция? — девушка махнула рукой, затем выпрямилась, становясь твёрдой, как камень. — Можешь не стараться, ведь я уже в твоей воле, веди меня на суд Осириса, господин Запада, пусть отправит живую в мир Маат, твоя жрица, Анубис, послужила тебе.
Линда прошла вперёд, дерзко толкнув Инпу в плечо, уже зная его привычку замыкаться в себе, когда обстоятельства давят. Он не хотел оправдываться, а она не хотела слушать его объяснения, ведь всё было предельно ясно. Учёная всё равно бы не поверила в то, что хотел сказать бог мёртвых. Не сейчас.
Пустыни потустороннего мира выпустили их почти без приключений на верхние этажи Дуата, где в своём ослепительном великолепии пребывали боги, которым никогда не понять нужды людей, которые всегда использовали слабости более хрупких по сравнению с ними созданий Хаоса.
Дуат. Смерть бессмертного и обнажённая правда.
Как только они вихрем ворвались в присутственный зал Эннеады, краем глаза Линда заметила, каким отстранённым и собранным казался Инпу. Он словно бы принюхивался к запаху в помещении, и ему не нравилось: бог поморщился, ненадолго исказив прекрасные черты лица. Внутри же Портер всё кипело. Почему она не может казаться такой же цельной сейчас, а не кровоточить обманутыми чувствами?
«Нашла время думать о любви, — она корила себя последними словами, — ему наплевать на людей, он думает другими категориями, ощущая смерть каждую секунду, он стёр границы между жалостью и своим предназначением, а я всего лишь человек, да и пришла сюда только за тем, чтобы взять своё, своё… — казалось, что кровь вскипела от горечи, что сейчас она испытала. — Бежала за миражами, исполняя волю богов, вскоре стану не нужна, избавятся, я — винтик, выполнивший свою работу, — где-то глубоко кольнуло осознанием, что и она не была честна с Анубисом».
— Инпу… — позвала она его, сосредоточенного, поднявшего вверх руки и сложившего запястья, так что золотые браслеты на них мимолётно соприкоснулись.
Мужчина развернулся и с вопросом посмотрел на неё.
— Мне есть что тебе сказать, — начала было она, но осеклась.
В дальнем углу, почти под самыми высившимися огромными тронами, темнота ожила и всколыхнулась зеленоватым одеянием. Послышался мужской вскрик. Они поспешили туда, и увиденная картина заставила Инпу сгорбиться над телом…
— Небетхет… — прошептала Линда и прикрыла рот рукой.
Инпу провёл руками по лицу матери, и они дрогнули.
Он растерянно взглянул на девушку и еле вымолвил:
— Боги не умирают, — очевидное и страшное.
Затем их взгляды устремились к тому, кто поддерживал голову Нефтиды.
— Осирис, что это? — в голосе Анубиса, бога мёртвых, стояли слёзы, непонимание и скорбь, он забыл о правильном обращении к Царю богов.
Тот обеспокоенно взглянул в их лица и аккуратно опустил голову богини на пол. Распрямившись в полный рост, он величественно поднял подбородок, стараясь скрыть эмоции, что позволил себе недавно.
— Я пребываю в таком же неведении, что и ты, — его тон не выдавал растерянности, он говорил спокойно, будто боги умирали точно так же часто, как и люди.
Линда физически почувствовала насыщенную тёмными оттенками ярость обычно флегматичного Анубиса.
Он дрожал, когда произносил следующее:
— Ты не верил мне, когда я сказал, что в Дуате появился тот, кто хочет получить власть над всеми тремя мирами, я привёл тебе живое доказательство, ты обещал найти предателя, но перед нами погибшая богиня…
— Я больше не владею ключами от Маата, — эта информация стала сродни грому среди ясного неба.
Линда, ставшая вольной или невольной, тут уж как посмотреть, свидетельницей этого разговора, готова была провалиться сквозь землю.
— То есть ты хочешь сказать, что Анх жизни утерян? — нарочито медленно повторил Инпу, пытаясь держать себя в руках даже в такой ситуации.
— Я использовал Ключи, чтобы заглянуть в то время, когда тот, кто творил беззакония, появлялся там, но он словно бы подчистил свои следы, я не мог узнать, кто он, также я не знаю, когда он пользовался ими, я больше не владею Анхом, — пояснил Осирис.
— Как такое вообще возможно?! — вскричал Инпу.
— А как возможно то, что ты, доверившись Хаосу и человеку, спрятал ключи от бездны? — встречный вопрос. — Всё имеет последствия… — Осирис глубоко вздохнул и пронзительно посмотрел на сына.
Одинаковость между ними не была очевидна, но что-то неуловимо всё же присутствовало. А вот разнило их многое. Отец, не имевший возможности воспитать сына, и сын, не знавший отеческой любви.
