Ночная Фурия. Первый Акт (ЛП) - Аврора Белль (читаем книги txt) 📗
Теперь на мне только белые трусики, я стону, когда его руки играют с тонкой тканью. Моя рука хватает его руку, и я переношу ее туда, где больше всего жажду этого. Он нежно трет, медленно, словно наслаждается моими ощущениями. Удовольствие затопляет мое разгоряченное, нуждающееся тело.
Его рот выпускает мой сосок со щелчком, и он бормочет:
– Ты такая влажная.
Не тратя время впустую, он стаскивает мои трусики. Быстро избавляется от джинсов и боксеров.
– Ты хочешь этот леденец?
Мои глаза резко открываются, и я встречаю его жаркий взгляд. Черт, нет.
Улыбка, которая появляется на его лице, великолепна. Определенно прекрасна.
– Встань на четвереньки. Лицом в изножье кровати.
Едва дыша, я быстро встаю на четвереньки. Подползаю, чтобы встать в изножье кровати. И мое сердце пропускает удар. Я вижу себя. Вижу голого, стройного, возбужденного Марко.
Перед нами стоит зеркало во всю стену. Мое раскрашенное лицо и ошеломленный, пристальный взгляд встречается в зеркале с взглядом Марко.
Мы выглядим дикими. Почти люди. Похожи на пару животных. Он ухмыляется.
Я закусываю губу, чтобы сдержать хныканье. Голова кружится. Комната становится размытой. Внезапно появляется кадр: Ари смотрит в лицо Марселю и приветствует меня. Моя грудь сжимается. Марко занимает место позади меня. Наклоняется и его пальцы слегка задевают мою щелку.
Мои картинки крутятся. Другой кадр. Марсель на коленях вымаливает прощение.
Отражение в зеркале показывает Марко, который берет свой член. Кончик его члена прикасается к моему входу. Он трется об меня вверх и вниз, покрывая себя моим возбуждением.
Удовольствие набрасывается на меня. Мое сердце останавливается.
Давление растет в ушах, когда заключительный кадр вспыхивает прямо перед моими глазами. Дрожащее тело Марселя. Конеко, проникающий сквозь его горло. Без предупреждения, Марко резко толкается в меня. Когда моя девственная плева рвется, я поднимаю голову к потолку и громко кричу, боль яростно пульсирует между моими ногами.
Марко замирает.
Тяжело дыша, я опускаю голову и открываю глаза, чтобы посмотреть туда, где мы соединяемся.
Осторожно выходя из меня, он протягивает руку, чтобы погладить мою киску. На мгновение мой мозг дурачит меня, когда я смотрю в зеркало. Вместо лица Марко там отражается лицо Марселя.
С лицом Марселя и телом Марко, голос последнего заполняет комнату.
– Ты позволяешь мне пометить себя. Настала моя очередь быть помеченным.
Вытягивая руку, он мажет мою девственную кровь на лицо Марселя, покрывая обе щеки.
Мой сердечный ритм ускоряется, так сильно, что я чувствую, как теряю сознание. Мое тело дрожит. Я начинаю потеть. Я напугана.
Рука Марко поднимается к губам Марселя, Марсель высовывает язык и пробует меня на вкус. И именно в этот момент я просыпаюсь.
Глава 9
Я просыпаюсь на кровати, задыхаясь, с трудом соображая, грудь тяжело вздымается. С широко открытыми глазами я сажусь и качаю головой, напрасно пытаясь очистить ее. Что, мать вашу, это за сон такой?
Сон? Больше похоже на кошмар.
Сжимая простынь у груди, я сижу, дрожа, и ожидаю, когда успокоюсь. Провожу рукой вниз по влажному лицу и качаю головой еще раз. Правда. Что это за слишком нежный секс был в этом сне?
***
Сад позвал меня в тот момент, как только я проснулась во второй раз этим утром. После психо-сна прошлой ночью, я дергалась и ворочалась, пока мой разум не устал бороться с утомленным телом, и я вновь уснула. Это был беспокойный сон, но хоть какой-то.
И все равно сегодня я чувствую себя, будто по мне проехал автобус. Потом остановился и дал задний ход.
Когда я проснулась во второй раз, было уже десять утра. Слишком поздно, чтобы помогать на кухне, слишком поздно, чтобы взять хоть какую-нибудь обязанность на день. А сад всегда нуждался в заботе. И вот поэтому я любила его.
Он нуждался во мне так же, как и я нуждалась в нем. Я обеспечиваю ему заботу и уход, а он обеспечивает мне место, чтобы сбежать от действительности.
Собрав весь спелый урожай с овощной грядки, я решаю, что пришла пора прополоть ее. Одна из моих самых нелюбимых работ в саду. Но, увы, это нужно делать, и если кто-нибудь еще близко приближается к моему саду, я начинаю нервничать.
Боб поймал меня утром, когда я выходила. Он пил кофе на кухне, когда я пришла туда найти хлеб, чтобы пожевать, прежде чем начать свой рабочий день. Как только он увидел меня, на его лице появилась гордость за меня.
Я заметила это, и это было мило. Это было приятно.
Я потеряла это выражение его лица на два последних года, и будь я проклята, если потеряю его вновь.
Улыбаясь, я отрезала кусочек хлеба и наполовину наполнила чашку кофе. Боб наблюдал, как я положила 3 кусочка сахара и сливки. Он сморщился, хотя и улыбался, и спросил:
– Как у тебя дела этим утром, Кэт?
Я знала, что он намекает на прошедшую ночь и на то, что я сделала. Но, по правде говоря, я не думала об этом до этого момента, а была слишком отвлечена сном, который разбудил меня.
Ух, ты. Действительно ли ты так бездушна, что не думаешь о совершенном тобой убийстве?
Я подняла голову, размышляя, и мысленно ответила себе: "Зови меня снежной королевой, мозг, потому что мне абсолютно плевать".
И это была чистая правда.
Марсель был плохим человеком, делающим ужасные вещи. Если бы я не остановила его, то кто? Жена слишком напугана, чтобы рассказать, а сын многократно находился под угрозой смерти, была возможность, что Марсель продолжал бы свои преступления еще много лет. Предполагаемые люди, которые остановили бы его, в конце концов, были бы его жена или сын. И откровенно говоря, я рада, что это сделала именно я, а не кто-нибудь из них. Я предпочитаю взять эту ответственность на себя, чем один из них платил бы за месть этому человеку.
Возможная ответственность за его смерть преследовала бы их. И я не смогла бы меньше переживать о Марселе Дюпоне.
Единственное, когда его будет не хватать – это когда он не будет помогать Отцу Роберту с Субботней Мессой, раздавая Святое Причастие и собирая пожертвование для церкви.
Марсель Дюпон: прихожанин днем, монстр ночью.
Выныривая из моих тяжелых мыслей, я ответила Бобу честно, пожимая плечом:
– Я в порядке.
Его глаза достаточно долго изучали мое лицо, пытаясь обнаружить ложь, прежде чем он улыбнулся:
– Хорошая девочка. Горжусь тобой, Кэт.
Когда я выходила из кухни, он вытянул руку и притянул меня к себе, оставляя отеческий поцелуй на моем лбу.
Громкий грохот двигателя вытаскивает меня из моих мыслей. Я встаю, снимаю садовые перчатки и прикрываю рукой глаза от яркого солнечного света. Морщу лоб, когда понимаю, что громоподобный звук исходит из амбара.
Конечно, днем нет работы. Мы никогда не выполняем свою работу днем.
Огромные двери амбара открываются, и оттуда выезжает блестящий, черный спортивный байк. Даже притом, что я не вижу лицо водителя, закрытое шлемом, я точно знаю, что это Марко.
Это тело было в моем сне вчера ночью. Сложно забыть. Я не думаю, что смогла бы, даже если захотела. Я едва различимо закатываю глаза.
Ну, конечно же, у него есть байк.
Байк ускоряется, и я жду, когда он пронесется мимо, но вместо этого он замедляется.
Марко едет медленно и останавливается в нескольких футах от меня, двигатель байка продолжает работать вхолостую. Он поднимает визор[4], позволяя мне увидеть его красивое лицо, и говорит громко вместо приветствия:
– Кошечка.
Мои ноги делают шаг вперед:
– Добрый день, Марко.
Мое любопытство берет верх.
– Куда ты так спешишь?
Его лицо морщится, и он подносит руку к уху, позволяя мне понять, что не слышит меня. Я делаю шаг вперед, ближе к нему. Почти вплотную к байку. Я спрашиваю еще раз:
– Куда собрался?
