Метаморфозы вампиров-2 - Уилсон Колин Генри (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
— А я что, получается… — вскинулся было Крайски. Ригмар ожгла его таким взглядом, что он мгновенно смолк.
— Не знаю, куда ты копаешь, но доверия у меня к тебе нет. Идем, — кивнула она Карлсену, к Крайски повернувшись спиной.
Карлсен украдкой мелькнул взглядом на Крайски (тот лишь беспомощно поднял брови) и следом за Ригмар пошел в здание.
Матово-серебристые стены и потолок казались металлическими. Нелегко было свыкнуться с прозрачностью пола, открывающего под ногами бездну. Чистая голубая вода просвечивала вниз на много саженей. Встречалось несколько разновидностей рыб, в основном, большая, с глазами-плошками, вроде ската в буро-желтую полосу. Было еще полупрозрачное, вроде морской змеи или угря — длиной футов двадцать — с легкостью свиваясь в грациозные петли, оно затем единым движением расправлялось. Вода была насыщена светом, поэтому освещения как такового не требовалось. Стены и потолок подсвечивались блесткими каплями, отражающими нижний свет.
Вот и причина общей прохлады в городе: солнечный свет, не нагревая тротуаров, проходил насквозь.
Карлсен, собравшись с духом, задал вопрос:
— У вас город по какой-то причине построен на озере?
— Безусловно, — обернулась женщина удивленно. — Оборона.
— Вы уж простите мою наивность, но я, видите ли, совершенно незнаком с вашей планетой.
— Понятно, — (тон вежливый, дружелюбный, хотя чувствуется, что собеседник интересен ей постольку поскольку). — Но ты, должно быть, в курсе, что мужчины и женщины здесь живут в разных полушариях?
— Даже этого не знаю.
Они шли по широкому — вроде больничного — коридору, когда из неожиданно распахнувшейся двери чуть ли не выскочил человек в серой тунике (Карлсен едва успел увернуться).
— Ой, извините, — вздрогнув, спохватился тот, округлившимися глазами уставясь на Карлсена. — Вы кто?
— Я с Земли.
— Ой, а вы мне вообще показались прозрачным.
Да, действительно, сходство с мужчиной чисто условное. Лицо человеческое, только голова грушевидной формы, как бы с обрезанной верхушкой, и едва заметным подбородком. Серый нарост вверху напоминал скорее гриб, чем волосы. Странной деталью внешности смотрелись зеленоватые глаза — можно сказать, вообще без углов, овальные как прорези в капюшоне. Пол определить затруднительно: голос мягкий, женственный, а черты (в особенности узкая щелка рта) будто специально лишены половых признаков. Но самое необычное — это огромный лоб, плоский и совершенно гладкий, словно вытесанный из куска мрамора, с лицом до странности вытянутым, как подтаявший воск.
— С Земли? Откуда именно? — спросил человек, улыбнувшись с грустной добротой, с какой старушка улыбается малому дитю.
— Из Нью-Йорка.
— Вы знаете Иммануэля Грауна?
— Слышал о нем (Граун считался одним из самых выдающихся математиков в мире). — Карлсен сделал вывод, что перед ним сейчас один из тех самых «каджеков», о которых упоминал Крайски.
Ригмар молча ждала, хотя чувствовалось ее нетерпение. Каджек этого, похоже, не замечал.
— Вы понимаете его «теорему Геделя»?
Глаза у него при разговоре периодически подергивались полупрозрачной пленкой — судя по всему, что-то сродни морганию.
— В принципе, понимаю…
— Вам никогда не казалось, что его трактовка метаматематики относится также и к метафизике?
— Граун недавно то же самое сказал на математической конференции.
— В самом деле? — лицо расплылось в поистине обаятельной улыбке. — Я бы с удовольствием с вами побеседовал. Вы что сейчас делаете?
— Вообще-то я пыталась показать ему лабораторию, — вмешалась Ригмар.
— Чудесно. Превосходная идея. Может, я этим займусь?
Секунду казалось, что она уступит, но нет — покачала головой.
— Лучше я.
— Ладно, ладно, — досадливо согласился каджек. И тут же, преобразившись от яркой улыбки: — Рад познакомиться. Увидимся. — Повернувшись, он шагнул обратно в дверь, через которую вышел, вслед за чем появился снова, забыв, очевидно, куда направлялся.
Карлсена случайная встреча порадовала: каджек чем-то напомнил ему университетского преподавателя философии в Оберлине, известного своей редкостной рассеянностью. Да и Ригмар как-то подобрела.
— Меня что, насквозь видно? — поинтересовался он.
— Насквозь.
Он оглядел собственное тело: совершенно не просвечивает.
— Хочешь узнать, коково здесь жить?
— Д-да, — кивнул Карлсен без особой уверенности.
— Идем.
Она завела его в помещение — по виду лаборатория (внешне оборудование мало о чем говорит) с кушеткой, изголовье которой снабжено циферблатами. Вдоль стен по верху светились синим стеклянные трубки, от которых книзу ответвлялись гибкие отростки, смыкаясь с приборами на серебристых металлических скамьях. Прибор разом и привлекал и настораживал: ажурное переплетение изящных стеклянных трубок придавало ему сходство с произведением абстракциониста.
— Это энергия? — указал Карлсен на одну из потолочных трубок.
— Энергия. Только на Земле вы используете электричество, а мы здесь — биоэлектричество.
Ригмар подвела его к прозрачному розоватому конусу футов семь высотой. Прикосновение к пульту на соседней скамье, и конус сам собой поднялся в воздух. — Становись вон туда.
Когда он занял место, конус снова опустился. Ригмар, повернувшись к скамье, склонилась над пультом. Внезапно Карлсена объял синеватый, до странности холодный, свет, пронизавший кожу холодными искрами — даже в волосах зачесалось. Чем дальше, тем сильнее пробирало: глянув себе на грудь, он оторопело увидел на ней слой инея. Он тщетно попытался поднять руку, чтобы постучать по стеклу — губы, и те онемели.
Тело на миг перестало ощущаться вовсе, будто под наркозом. Теперь от холода окаменели и глаза, а губы вообще сковало металлом. Карлсен подумал было, что сейчас остановится сердце, но тут свинцовость пошла вдруг на спад. Одновременно с тем облегченно почувствовалось, что сердце по— прежнему бьется.
Когда конус поднялся снова, столбняк сошел. Но все равно что-то не так: нервы, все равно что колкие спицы, а туловище — колода железного дерева. В попытке удержаться он оперся о стену.
— Что это со мной? Как будто кто свинцом залил.
— Это твоя нервная система фокусничает. Попробуй-ка, пройдись.
Неприятное покалывание прекратилось, сменившись несусветной тяжестью. Отяжелело все: ступни, ладони, вплоть до век. Шагнуть удалось, но ощущение при этом было как в средневековых доспехах. Карлсен уже привычным усилием сдержал вспышку паники.
— Вот так вы себя и ощущаете?
— Ощущать не ощущаем, а просто весим втрое больше вашего.
— О Господи! — несколько шагов он сделал уже без малого со смехом, забавляясь самим весом своих конечностей.
— Я присяду, ничего?
— Пожалуйста, — она указала на стул.
— Впрочем, обойдусь. А то потом, не ровен час, не встану.
От этих слов она почему-то рассмеялась (впервые за все время).
— Ковыляй-ка лучше обратно.
На это он и надеялся. Конус снова опустился. Сразу же начало прерывисто колоть, только теперь так глубоко и резко, что Карлсен чуть не вскрикнул. Хорошо, что тело опять сковала немота, — постепенно, от скул и ниже, ниже. На миг сделалось дурно, и обдало волной болезненного жара. Странно: сознание, как бы вот-вот готовое раствориться, вдруг с ошеломляющей внезапностью выправилось. Карлсен с невыразимым облегчением опять стал собой.
— Теперь ты уяснил, что именно на Земле обстоит не так, — сказала Ригмар, когда он выходил из-под конуса.
— В каком смысле? — не понял он.
— Ваша гравитация слишком слаба. Уровень эволюции на планете всегда примерно равен силе ее гравитационного поля. Представляешь, каково бы жилось на нашей планете вам? Встать поутру — и то бы не хотелось. Волоклись бы кое-как, напрочь вымотанные. От любой нежелательной мелочи впадали бы в отчаянье. Согласен?
Карлсен с угрюмым пониманием кивнул.
— Похоже на то.
— Так вот, все на этой планете училось тому, как справляться с высокой гравитацией. Потому все здесь наделено повышенной жизненностью. Растительный мир у нас по уровню ближе к животному, минералы приближены к уровню растений. Почва, и та насыщена более сильной жизненной энергетикой в сравнении с Землей.
