О юных мужчинах (СИ) - "D_n_P" (читаем книги TXT, FB2) 📗

Подушка слетает с кровати, белье собирается складками под коленями, но кто сейчас этим морочится, ведь Чонгук сразу сходит с ума, берет сумасшедший ритм, от чего старший выгибается, уходит от ударов, всхлипывая в голос:

— Блядь, да тише ты! Я же никогда так…

— Прости…

Смирение даётся с трудом, он ведь тоже никогда. Чонгук замедляется, замирает в жаркой глубине, сипя сухим горлом. Смахивает капли пота со лба и начинает заново. Ни одна клеточка тела не остается без внимания под его чуткими пальцами. Руки путешествует по телу: обводят распахнутые в стонах губы, гладят шею, грудь, теребят соски, ласкают поджавшийся живот. Чонгук находит между бедер чужой обмякший член, сжимает, ласкает как себе и снова начинает тугие толчки. Интуитивно находит то место, от ударов по которому у хёна сводит пальцы.

Удовольствие скручивает узлы в животе, растекается током по венам. Хосок, подается навстречу, сжимается сладко на каждом шлепке, не сдерживаясь кричит, и это самая лучшая песня.

Он тянет старшего на себя, почти усаживая на бедра. Силы рук хватает, чтобы держать затраханного хёна, подкидывать его на своем члене и трахать, доводить до исступления, выбивая громкие крики, пока Хосок не улетает в другое измерение, заляпывая свой живот, пах и чонгукову руку.

Чонгук укладывает разморенного хёна на живот, разводит ноги и плавным слитным движением опять скользит внутрь. Неторопливые движения: полностью выйти и опять проехаться в глубину, пошло шлепаясь бедрами по ягодицам, повторяя удары снова и снова. Гук может так долго, но не сегодня. Сегодня его сладкий узкий хён затрахан по самое не хочу: острый нос дрожит, ребра ходят ходуном, ноги трясутся.

— Хочешь еще раз? — шепчет в розовое ухо Чонгук, ловит неуверенный кивок в подушку. — Сейчас хён, сейчас.

Он переворачивает Хоби на спину, закидывает стройные гладкие ноги себе на плечи, вталкивается обратно на всю глубину в опухшее: резко, часто, с оттяжкой. Рукой доводит Джей Хоупа до очередной разрядки, и наконец-то, распирая тесные стенки членом, бешено сокращаясь спускает в теплоту сам.

Чонгук — мужик, хоть ему всего 21 год*, поэтому он находит в себе силы дойти до ванны, намочить полотенце и обтереть своего заляпанного, мокрого, обессиленного хёна. Семя вязкими каплями вытекает сквозь натертое, растянутое колечко мышц, и Гук обтирает его и там, получая благодарность в виде трепета ресниц и мягкого выдоха.

Он ложится рядом, укрывает обоих одеялом, крепко обнимает уставшее тело, прижимает к себе. Долго, долго Хоби-хён бегал, но Чонгук быстрее, и он, наконец-то, догнал и подмял его под себя. Чонгук не удивится, если завтра Хосок опять примется бегать, но ему 21*, и он точно знает, что хочет от этой жизни. Завоевать весь мир и одного вишневого горячего хёна.

––––

*In vino veritas — истина в вине.

Есть истина на дне бокала.

В нее я пристально смотрю.

Да, было выпито немало!

Ужасно истину люблю! ©