Его птичка (СИ) - Попова Любовь (читать книги бесплатно .txt) 📗
— Да. Успели. Состояние стабильно.
Услышав собственный всхлип, я почувствовала новые слезы и крупную дрожь, заставившую тело сотрясаться.
Спас. Но разве могло быть иначе?
Он взирал на мою истерику, не отрываясь, и невольно сделал шаг ко мне. Небольшой, но такой неотступный.
— Почему ты еще здесь? Ну, утихомирься, все же закончилось.
На негнущихся ногах я приблизилась к мужчине. Шаг. Еще один и вот я буквально впечатываюсь в жёсткое тело, обхватив его плечи трясущимися руками.
Пальцы погладили влажные от пота волосы, ощупали шею, плечи, щёки, нос, лоб, словно проверяя наличие ран, готовые тут же залечить их своей нежностью. Я чуть его не потеряла.
Сойдя с ума от мужского запаха и близости, я, не сдерживая порывов, прижалась мягкими губами к его… Твердым, неподвижным, но точно не равнодушным.
Сейчас весь мой мир сосредоточился в этом месте, в этом человеке.
Роман Алексеевич не двигался. Казалось, он с легким, почти научным интересом наблюдал за вторжением в его личное пространство. Но в глубине глаз вдруг вспыхнул огонь возбуждения, когда я поцеловала его.
Тело напряглось, дыхание участилось. Взгляд серых глаз обжигал, как пар от кипящей воды, и вмиг я забыла все, что знала и умела.
Мечты и планы превратились в молекулы и рассыпались, чтобы обратиться в безумное желание принадлежать этому мужчине.
Чего же он ждет? Мне это нужно, разве он не понимает? Неужели хочет, чтобы умоляла?
— Прошу, — вконец отчаявшись, прошептала я, сквозь поцелуи. Кончик языка прошёлся по горячим губам, и Роман Алексеевич дернулся.
Прикрыл глаза. Всего мгновение. Сейчас решится все. Жизнь, такая размеренная раньше, теперь неслась во весь опор к краю. К до и после. Теперь уже ничего не будет прежним.
Когда открыл, из его горла вырвался гортанный рык, а тело пришло в движение.
Резкий рывок рукой, и послышался щелчок замка пластиковой двери.
Глаза в глаза и больше нет врача и пациентки. Есть Рома и Аня, есть мужчина и женщина.
Здесь только он и я.
Роман сделал затяжной вдох, словно пловец перед прыжком в воду и нырнул в меня, захватывая в плен медовый рот.
И не было в этом нежности, только желание покорять. Губы, язык, всё тело было уже в плену, но я и не намеревалась вырываться.
Я упивалась его властью над собой: жадными руками, которые в плотное кольцо обхватили мой тонкий стан, низким голосом, шепчущим, какая я сладенькая, твердым горячим естеством, опаляющим даже сквозь несколько слоев одежды.
Его напор пугал до дрожи, словно он только что проснулся от многовекового сна и стремился нагнать все упущенное.
Я трепетала от страха, но старалась отзываться, вкладывая в неистовый поцелуй всю благодарность и восхищение, что зиждилось внутри возбужденного тела.
Я хочу его. Прямо сейчас.
Его касания обжигали кожу рук, спины, ягодиц, словно он раскалённым железом ставил своё клеймо. Но этого мало, я хотела больше, желала его всего — в себя. Слова были не нужны — шептали тела.
Длиные мужские пальцы запутались в волосах, пока мои лихорадочно стягивали форменную рубашку, открывая для меня доступ к совершенному телу.
Каким еще оно может быть у бога?
Плевать, что на него молятся все, плевать, что он не любит никого. В это мгновение, в эту секунду, в процедурной, что стала для меня островом защиты, он принадлежал мне.
Он мой.
Рома рывком задрал футболку и мгновение смотрел на дерзко торчащие соски на небольшой белой груди. Лишь мимолетный взгляд на раскрасневшееся в страсти лицо, и его губы как-то по-звериному прекрасно впились в соски.
Я пискнула от трепета, током разнёсшегося по всему телу. Роман стиснул рукой одно полушарие, другое продолжив изводить языком, и я почувствовала, как меня сильнее засасывает в омут блаженства, и нет сил сдержать возглас.
Его рука тут же зажала открывшийся рот. Болезненно, но так приятно.
Прохлада гладкой стены и пыл мужского возбужденного тела.
Я изогнулась, когда его член потерся о скрытую тканью промежность и всхлипнула, задыхаясь от собственного желания.
— Возьми меня, прошу, сейчас.
Его губы продолжали ласкать соски, как самую сладкую ягоду, вбирая в рот и перекатывая на языке.
Тело дрожало, а его руки уже стягивали брюки, как кожу, оставляя обнаженным не только тело, но и душу.
Руки Ромы подхватили моё легкое тело под ягодицы, и к его удовольствию, я раздвинула ноги, как можно шире, открывая ему эксклюзивный доступ к самому сокровенному.
Рома вновь возвратился к настойчивому поцелую, пока стягивал с себя штаны и белье.
Нет больше преград, остались позади страхи и ужас, что несла с собой такая близкая смерть.
Я с волнением ждала, когда его член проникнет, чтобы сорвать чистый, нежный цветок невинности и превратить меня в настоящую женщину. Его женщину.
Судорожный вдох и я почувствовала касание горячей, словно обтянутой шелком плоти к своей.
— Хочу, хочу…
Я так этого желала, прямо сейчас, прямо здесь, но в мой трепетный мир нирваны пробился его низкий хриплый недовольный голос, разрушивший всё:
— Ответь, черт возьми! Аня!
— Что?
— Это впервые?
— Это впервые? —
Кивок. Ну конечно, впервые, никто не мог бы стать для меня желаннее, чем Сладенький.
Мгновение, и все закончилось. Ослабевшие ноги стояли уже на полу, а Рома тряс головой.
Я таращила глаза, не понимая, что происходит, и он уже раскрыл рот, чтобы высказать что-то, судя по пронизывающему взгляду грубое.
В этот же момент ручка двери стала дергаться. Раздался нетерпеливый стук, и Рома, ругнувшись, рывком поднял свою форменную рубашку и натянул.
— Рома, — еле слышный шепот. Понятно же, что нас не должны застать, но было больно чувствовать негатив, исходящий от него, волнами.
Что с ним?
Он подобрал мятую женскую футболку и как, ребенка одел меня.
— Роман Алексеевич, Синицына, — процедил он сквозь зубы, демонстрируя истинное положение вещей. — В следующий раз, когда вас настигнет зуд в причинном месте, потрудитесь подготовиться во избежание эксцессов.
— Подготовиться? Что это значит? — зашипела в ответ я и оттолкнула наглые руки, ошеломлённая его бестактностью. Сама натянула брюки и надела шлепанцы, наблюдая за ним исподлобья.
— Это значит: предохранение и защиту от сопутствующих половых заболеваний.
Обиженно вздрогнув, я отвернулась.
— Подробнее рассказать? — взял Роман Алексеевич меня за подбородок и повернул лицом к себе, заставляя смотреть в его подернутые гневом глаза. — На будущее.
Будущее, в котором даже фантазии о нем выглядели сказкой.
— Обойдусь.
Роман Алексеевич отошел, и я невидящим взором, чувствуя острую боль в груди, смотрела на место, где он только что стоял.
В процедурную вошла та самая дама с модной стрижкой за сорок. Заведующая.
— Станислав Алексеевич, все в порядке? — перевела взгляд с него на меня. В ней чувствовалась острая ревность.
— Конечно. У пациентки Синицыной случилась истерика. Вам же, Марина Евгеньевна не нужно, чтобы по больнице носился еще один сумасшедший? — иронично спросил хирург.
Было удивительно наблюдать, как он из страстного заботливого любовника мигом перевоплотился в безразличного ко всему профессионала.
Заведующая проглотила едкий ответ и снова перевела взгляд на меня. У меня же внутри клокотала злость и желание вцепиться ногтями в красивое, лживое лицо мужчины.
— Вы точно в порядке, милочка? Может вам, успокоительного назначить?
— Нет, благодарю. Роман Алексеевич сработал получше любого успокоительного, мне даже спать захотелось, — проговорила я демонстративно зевая. Я не смотрела на него, но кожей ощущала, как напряглось мужское тело. В комнате даже плотность воздуха резко изменилась, стало душно, как перед дождем.
Но грома не будет, он не дождется сцены моего унижения. Мне подумалось, что впервые я бы смогла сыграть Катарину из «Укрощения строптивой» Шекспира. Раньше во мне была лишь нежность, теперь я ощущала в себе полыхание гнева.
