Пари с Дьяволом (ЛП) - Секстон Мари (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
— Конечно.
Но теперь, решив рассказать Абаддону о том, что его тяготило, Сет колебался. Ему потребовалась минута на то, чтобы собраться с мыслями и набраться смелости. Абаддон сидел рядом на скамейке и ждал до тех пор, пока Сет наконец-то не заговорил:
— Ты спрашивал, была ли моя слепота наказанием, и я ответил, что нет… но это может быть неправдой.
— Ты говоришь, что соврал?
— Нет. Просто когда дело касается моей слепоты, то порой я не знаю во что верить.
— Я не понимаю.
— Это потому, что я плохо объясняю, — он глубоко вдохнул и начал излагать иначе: — Когда мне было восемнадцать, я решил уйти от возрожденцев.
— Да? У меня сложилось впечатление, что тебе здесь нравится?
Сет нерешительно пожал плечами:
— Да, большую часть времени. Мне здесь хорошо жилось. Я вырос в общине. Меня обучала жена преподобного, пока она не умерла, а затем преподобный, пока не умер. Меня окружали любящие люди с тех самых пор, как меня нашли под лавочкой у пианино. Я должен быть доволен тем, что получил.
— Но это не так?
Немного ссутулившись, Сет вздохнул.
— В восемнадцать я осознал… — он, прикусив губу, снова умолк. Абаддон подозревал, что Сет старался не расплакаться перед ним. — Я здесь один. У меня есть друзья, но я одинок. И я всегда буду одинок, и это не изменится, потому что мы нигде не задерживаемся надолго.
— Но у тебя есть брат. И тот парень, что играет на гитаре. Я вижу, что он постоянно с тобой разговаривает.
— Джереми, — голос Сета звучал мягко. — Да, он мой друг. Мы дружим с тринадцати лет. Но у него есть жена. У них у всех жены и мужья. Они заботятся обо мне, но для них я не на первом месте. И иногда я думаю, что действительно хотел бы иметь кого-то, для кого бы я был важнее всего.
— Это нормально.
— Или, наверное, эгоистично.
Абаддон задумался на мгновение о том, как это соотносится с первоначальным признанием Сета о желании покинуть общину.
— Ты не думаешь, что сможешь найти жену среди ваших радужных возрожденцев?
Сет покачал головой:
— Я не хочу жену. А тот, кто мне нужен, не из тех людей, что приходят на религиозные собрания в Кентукки или Теннесси.
Этого Абаддон не ожидал.
— Хочешь сказать, что ты гей?
Сет не ответил, но румянца, что окрасил его щеки, и так было достаточно.
— Ты переживаешь, что это грех?
Сет решительно замотал головой:
— Нет. Я знаю, что консерваторы так считают, но меня учили не этому. Меня учили, что любовь не может быть грехом, и что секс греховен, только если заниматься им вне священных уз брака.
— Значит, ты хотел отправиться на поиски своей родственной души?
Сет снова поник.
— Из твоих уст это звучит так глупо.
Абаддон нахмурился, ведь такую цель он не преследовал.
— «Двоим лучше, нежели одному. Если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться?»
Сет засмеялся.
— И внезапно ты тот, кто цитирует Библию?
От абсурдности этого Абаддон заулыбался.
— Я всего лишь хотел сказать, что желание иметь интимного партнера в жизни естественно.
Потирая ладони о джинсы, Сет кивнул и, похоже, набрался смелости от слов Абаддона.
— У нас никогда не было телевизоров, мобильных телефонов или компьютеров, но я читал книги и видел фотографии. А в восемнадцать я начал составлять список мест, что хотел посетить. У меня был фургон и собственный трейлер. Я накопил немного денег. Решил, что больше мне ничего не нужно. Я собирался взять свои гитару и скрипку и просто ехать. Может быть, отправиться куда-то, где были туристы, и играть на улице за деньги. Знаешь, просто посмотреть, что вокруг?
Абаддон кивнул, слишком поздно осознав, что с Сетом это бессмысленно.
— Что же случилось?
— Случилось то, что я ослеп. Когда я проснулся в день своего девятнадцатилетия, то не мог видеть. Позже этим днем к нашей общине присоединился Зед, и с тех пор он водит мой фургон, — сжав руки на коленях в кулаки, Сет вновь потупил взор. — Все, чего я хотел, — это увидеть несколько мест. Большой Каньон. Может, Сион. Я хотел увидеть океан, — он спешно потер глаза. — Ты спрашивал, какой грех я совершил, чтобы заслужить слепоту, так вот — никакой. И тем не менее мне все равно кажется, будто меня наказали. Я всего лишь желал взглянуть на мир, — он повернулся к Абаддону, на лице отражалась печаль. — Разве это плохо хотеть увидеть чудо Его творений собственными глазами?
Абаддону почти хотелось заплакать. Как он мог сказать Сету, что, несмотря на его веру, Бог, вероятно, не имел вообще никакого отношения к тому, что парень ослеп?
— В этом нет ничего плохого. Думаю, что ты был прав в первый раз. Это не было наказанием. Тебе просто не повезло.
Сет больше не пытался прятать слезы.
— Теперь я слепой и застрял здесь, и никогда не увижу ни одно из этих мест. Я во всем завишу от других людей. И я знаю, что не должен себя жалеть, но иногда… — он сделал глубокий дрожащий вдох. Когда он вновь заговорил, его голос едва ли был громче шепота. — Иногда я так злюсь.
— Это нормальная реакция.
— Но грешная. А учитывая временные рамки, я задаюсь вопросами. Может, желание покинуть брата — это грех. Может, желание найти кого-то, чтобы разделить с ним свою жизнь, веру и постель, тоже грешно. Может…
— Нет, Сет. Ничто из этого не очерняет тебя. Я понимаю, почему твоя слепота может заставить тебя сомневаться в том, во что ты верил всю свою жизнь. Понимаю, почему ты можешь начать видеть в этом больше, чем есть на самом деле. Но поверь, тут нет связи. Не существует превосходного объяснения. Просто порой вселенная несправедлива.
Какое-то время Сет сидел, вслепую уставившись на колени, но Абаддон заметил, что его глаза больше не наполнялись слезами.
— Я не могу решить: это заставляет меня чувствовать себя лучше или хуже.
— Ну, как бы то ни было, я стремился к «лучше». — Хотя он задумался над этим. Дьяволу не свойственно быть добрым. — Слушай, я представляю, что когда ты ослеп, то словно получил удар под дых. Но всё это никак не связано с твоим желанием найти самую простую, естественную вещь, известную человеческому сердцу. Уверяю тебя.
Сет посидел еще чуть-чуть, размышляя. Наконец он вытер щеки и слабо улыбнулся Абаддону.
— Спасибо тебе.
— Тебе не за что меня благодарить.
— Вообще-то, есть за что. С кем бы я ни пытался поговорить об этом, все твердили мне одну и ту же глупость, — его голос звучал нетипично хрипло и презрительно. — «Пути Господни неисповедимы», — он покачал головой. — Я знаю, что они хотят как лучше, но это не помогает. Но твои слова заставляют меня осознать, что я скорее поверю в несправедливость вселенной, чем в несправедливость Бога.
Абаддон усмехнулся.
— И именно поэтому твоя душа такая чертовски идеальная.
Они посидели еще немного. Благодарность Сета была подобна теплой карамели на его удивительной душе, и Абаддон обдумывал все способы, которыми он мог бы сейчас попробовать заключить сделку. Может, снова предложить Сету его зрение. Может, предложить помочь ему найти мужа. Может, просто перенести его в Большой Каньон, чтобы он хоть раз увидел его великолепие. Всё казалось так просто, и все же заставить себя что-то сделать Абаддон не мог. Сет назвал его другом, и ему не хотелось предавать это искреннее доверие.
В итоге он не предпринял ничего. И в конце концов Сет вздохнул и поднялся. Абаддон последовал его примеру.
— Мне следует вернуться. Скоро Зед начнет меня искать.
— Я понимаю. Сможешь сам найти дорогу назад?
— Да. Похоже, у меня есть сноровка, чтобы пробираться через лес. И это единственное утешение, что Бог посчитал нужным мне дать, — он прикусил губу и дотронулся до шарфа на шее. — Я не очень хорошо умею прощаться.
— Но это не прощание. Я не шутил, когда говорил, что найду тебя. Во всяком случае верь в это. Кроме того, я все еще должен тебе мороженое.
— Да, должен. — Хотя Сет и не поверил ему. Ведь никакого утешения, исходившего от парня, Абаддон не ощутил. Только отголосок одиночества и отчаяния. Сет улыбнулся, но без особого энтузиазма. Он шагнул вперед, потянувшись к Абаддону, и на мгновение Абаддон подумал, что Сет поцелует его — не романтически, а обычным поцелуем мира, что использовали в их общине. От мысли об этом Абаддона переполнили чувства, но Сет внезапно остановился. Вместо этого он коснулся предплечья Абаддона мягкими пальцами правой руки. Даже от одного легкого прикосновения зрение Абаддона затуманилось, а сердце бешено заколотилось.
