Сказки и песни цыган России - Гесслер Н. А. (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Ударил разбойник ногой об ногу — упали кандалы. Прокурор крикнул:
— Заковать Беляцкого заново, двойные кандалы повесить.
Заковали, а тот снова как ударит ногой об ногу — кандалы врозь.
— Только совесть меня и сдерживает, а то давно бы из тюрьмы убежал.
Так или иначе, но Беляцкий бежал из тюрьмы, сделал подкоп и ушел, забрав с собой четырех сибиряков. А потом телеграмму дал: «Исправника убью из револьвера, а у Ивки язык отрежу».
Приезжал ко мне разбойник ночью, жену мою пытал:
— Где твой хозяин?
— Нету хозяина. В Смоленск уехал. Опять пригрозился он мне и исправнику:
— Доберусь я до них. Дома не найду — в Смоленске достану.
Долго мы с исправником остерегались разбойника. Тот все лето в штатской одежде ходил. Раз слышит — звонок: какой–то гость с кучером приехал. Посмотрела дворовая девка на гостя да сразу и взвизгнула:
— Вы господин Беляцкий!
Тот увидел, что его признали, и был таков.
Наконец поймали разбойника, где–то около Полтавы, в земляную тюрьму посадили, где и закончил он свою жизнь.
По виду Беляцкий был русый, а скорее даже рыжий, глаза волчьи — по кулаку. Был он ломоносый, походка у него была важная, видать, барской крови человек, с образованием. Говорил разбойник умно и речисто, никто перечить ему не мог. А законы знал получше всякого прокурора. Был он горячим; как стукнет кулаком по столу — кровь стынет. И по разбойному делу был большой мастер: на окошко тряпицу наложит и вынет безо всякого шума. Стрелять в него бесполезно — не попадешь: заговор знал от пули, свинец не брал его. Только одним можно было его убить — медной пуговицей, потому что от меди заговора нет. Да разве кто об этом мог догадаться?!
111. Как цыганский купец с богатым купцом поссорился
[111]
Жил цыган, росточка невысокого, волосы курчавые, как каракуль. Ходил он важно, грудь вперед выпятив. Оттого и важничал он, что купцом был на всю округу знаменитым. Немало было и других купцов, но этот был в самом большом почете. Держал он на конюшне шестерку лошадей — три запряжки, имел карету с зеркалами. Богач был. Одного наличного капиталу двенадцать тысяч имел. Но не только по купеческому делу промышлял он. Ходили слухи, что делал он фальшивые деньги, да только пойди докажи.
И был у этого цыгана–купца сын. Красавец! Все окрестные девушки по нему с ума сходили.
А был в этих краях еще один купец — не цыган. Тоже славутный был человек. Одно слово — тысячник. Лавку он имел свою, торговал мукой, хлебом, мануфактурой, кнуты привозил для цыган, хомуты и другую справу для лошадей. И была у этого купца единственная дочь. Была она некрасивой. Только одно достоинство что купеческая дочь. Полюбила она сына цыганского купца, да так полюбила, что на все согласна, а тот, не долго думая, говорит ей:
— Вот что, милая, все равно отец не согласится, чтобы ты вышла за меня замуж, так что нам бежать надо. Подарил мне отец дом неподалеку, вот я тебя там и спрячу. Возьми у своего отца коня порезвее, и ночью мы уедем, чтобы нас никто не видал.
Согласилась она. А был у этого богатого купца рысак породистый. Цены ему не было. Никто его на скачках победить не мог. И на этом знаменитом рысаке купеческом увез цыган свою возлюбленную. Привез ее к себе в дом.
— Слушай, милая, а куда же мы рысака знаменитого денем, ведь нельзя его на дворе привязать — сразу узнают, а по нему и тебя отыщут. Придется нам рысака в доме держать.
Так и сделали. Поставили коня в гостином зале под хрустальной люстрой.
Короче тебе сказать, хватился купец дочери, а найти не может. А тут новая беда: рысака украли. Шум поднялся по всей округе. Стали искать. Ищут — найти не могут. Однако, сколько ни таись, все равно открываться надо. Не будешь же весь век взапарти сидеть?
Разгневался богатый купец, громы и молнии мечет:
— Я цыганского сына под суд отдам. Я его на каторгу отправлю!..
А в это время купец–цыган в лавку богатого купца заходит. Накинулся богатый купец на цыганского купца и кричит:
— Ты своего сына–пса попридержи, пусть он мою дочку не позорит перед людьми!
А тот ему отвечает:
— Нет, уж лучше вы своей дочке прикажите, чтобы она моего сына не поганила.
— Как это так?
— А вот так.
А народ вокруг собрался, слушает. А цыганский купец продолжает:
— Не нравится мне, что сын мой с твоей дочерью гуляет. Ну да пусть пока погуляет.
— Ах ты пес этакий!
— От пса слышу.
— Твой сын — вор, он у меня лучшего рысака украл.
— Э, врешь, нам твои кони не надобны, у нас своих хватает. Это твоя дочь так к моему сыну спешила, что рысака прихватила, да, видно, обратно забыла поставить.
А тут (какой грел его занес?) заходит в лавку отец Петрий. Он был благочинным, этот поп. На двенадцать церквей хозяин. Отец Петрий и говорит:
— Нехорошо выражаетесь. Не богохульствуйте.
Рассвирепел богатый купец, под горячую руку ему поп подвернулся.
— Отец Петрий, попрошу выйти! У попа глаза на лоб полезли.
— Не вмешивайся, не твое дело! — подхватил цыган — Дай нам поговорить.
Тогда отец Петрий и говорит богатому купцу: — И охота тебе с цыганом спорить?
— Ах, я — цыган! — вскричал цыганский купец, схватил с полки кнут и давай попа охаживать.
А богатый купец кричит:
— Эй, остановись, тюрьма — двенадцать лет. — За что?
— За попа.
— За такую собаку ничего не дадут, да он и не скажет, ведь на мои деньги живет.
— Какие у тебя деньги, цыган? Была бы у тебя лавка — другое дело.
— Да тебе такие деньги и не снились, какие есть у меня.
— Мне? Смотри. Вот я возьму тыщу рублей и сожгу их у тебя на глазах. Если у тебя есть больше — сожги, я тебе разницу верну.
— Ах так? — вскричал цыган. — Ну ладно. Ты тысячу рублей сжег, а я десять тысяч сожгу...
Достает цыган из кармана бумажник, вынимает пачку фальшивых денег, машет ими и кричит:
— Смотрите, люди добрые, все без обману, ровно десять тысяч. Как говорил, так и делаю. Эх, горите мои денежки!
Сжег цыган фальшивые деньги, а потом кричит:
— Не купец ты. Это я — купец, а ты мне в работники годишься.
Исхлестал цыганский купец бумажником, полным денег, богатого купца и говорит:
— Мне такой сват и задаром не нужен. Ты мне приплати, я к тебе в родственники не пойду. А дочь забирай, зачем она нам?
112. Легенда о жизни Пушкина у цыган
[112]
Издавна имя Пушкина среди цыган в почете за то, что он их добрым словом поминал, за то, что любил их, за то, что жил среди них, за то, что книги о них писал. Помните книгу об Алеко и Земфире? Так вот, среди цыган ходит история такая, что это Пушкин о своей жизни написал, когда бродил он с табором по России. Много лет уже этой истории... Прогневил Пушкин царя, и хотел тот его сослать да не удалось царю это дело. Скрылся Пушкин. Ходил он себе по России и как–то раз набрел на цыганский табор. Видит: стоят шатры, лошади по поляне гуляют, костры горят. Сидят цыгане возле костров, кушают, чай пьют, а рядом на пне кузница–ковальня устроена, тут же коней подковывают, молодежь здесь же песни под гитару поет.
Пушкин сразу в табор не пошел, остановился неподалеку, наблюдает. Видит он: пошла в лес цыганочка дровец набрать. А была цыганочка та молодой да красивой. Подошел к ней Пушкин, разговорился. А надо сказать, что вид у Пушкина к тому времени был не барский, долго ходил он по земле и пооборвался совсем. А сам по себе Пушкин был красавцем. Понравился он цыганке, привела она его к своему отцу. Так и остался Пушкин у цыган в таборе жить.
Повенчали Пушкина с Земфирой по цыганскому обычаю, как положено. И стали они жить–поживать. Предложил вожак Пушкину:
