Бой на Калиновом мосту - народные сказки (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗
В третий раз — его жену повезли. Она плачет, прощается, в ногах валяется, а он все кланяется:
— Не знаю.
Вечером перекинул перстень. Выскочили двенадцать молодцов и говорят:
— Сегодня девятиголовая змея будет.
Так и вышло. Пришел он к царевне:
— Поищи, царевна, в голове.
Та давай ему в голове копать, а он и заснул богатырским сном. Вот змея вылезла, рычит. ревет. Давай его царевна будить — не добудится. Давай его по земле волочить. Волочила-волочила, а сама плачет. Слеза на него упала, он проснулся, змею победил, шесть голов отрубил, а три молятся: «.Пощади».
— Повези, — говорит [Незнайка змее],- меня в город.
Она его по городу возила, весь народ смотрел, а потом он и три головы отрубил. Пришел в избушку и сморил его сон, так и заснул в одеже королевской и коня не отпустил. Она с острова пришла, в сторожку побежала. Тот самый рыцарь лежит. Тут кожан сожгли — он проснулся — ну, настоящую свадьбу и сыграли. И он наследником остался в этом царстве. И жили они, и поживали они.
36. ОРОН-ВЕРНЫЙ
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. У него было три сына: Егор Храбрый, Федор Важный да Иван-царевич.
Егор Храбрый вырос до возрасту, задумал невесту искать. Поехал белый свет смотреть. Ехал-ехал, до лесу доехал. В том лесу ветха избушка, берестой покрыта, дубом подперта. Постучал царевич в избушку. впустила его в избушку старая старушка.
А горница в избушке бархатом убрана, золотом шита. Сидят на лавке две девицы, две голубицы, одна другой лучше. Стал Егор Храбрый старшую девицу сватать. А бабка-яга и говорит:
— Та девица не худого роду, чтоб на пусто брюхо свататься.
Навалила на столы пряников, налила бражки медовой, сусла пивного.
Он наелся — напился, под стол свалился.
— Охти мне, поганый пьяница, да по жениху и невеста.
Подняла яга-баба Егора Храброго на одну ладонь, девицу-голубицу за белы перышки, да в погреб и кинула«
Ну, долго ли и Федор Важный жениться захотел. Поехал по свету жену выбирать. Ехал-ехал, в сад заехал. В том саду стоит золотой дворец, серебром крыша крыта.
— По моему званию и домок.
Зашел Федор Важный в золотой дворец. Во дворце худа комната рогожей крыта. На грязной лавке сидит девица-белая голубица. Федор Важный шапки не скинул, бабке не поклонился. Бабка в углу стоит, говорит:
— В моем доме по пирогу честь.
Навалила на стол медовых пряников, понаставила браги и пива, Федор наелся-напился, под стол свалился.
— Неучтивому пьянице и невеста така.
Взяла баба-яга Федора на одну ладонь, девицу-голубицу за белы перышки, в погреб кинула.
Вот вырос Иван-царевич до возрасту. Хочет он братьев найти, невесту высмотреть. Отец-царь ему воли не дает. Тут Иван-царевич запечалился. Ходит по городу, слёзы льёт. Увидала его бабушка-задворенка.
— Что, Иван-царевич, слезы льешь?
— Были у меня братья-царевичи, я хотел бы их отыскать, а отец воли не дает.
— Вот, Иван-царевич, когда ты родился, тогда и конь родился. Есть у царя худой погреб. За двенадцатью дверями, за двенадцатью замками там конь стоит? Под передним углом богатырские доспехи валяются, Ты наутро скажи отцу, будто сон видал, а не сказывай, что я тебе дело открыла.
Ну, Иван-царевич спать повалился, утром встал, говорит:
— Государь мой, батюшка, я сегодня во сне чудеса видал. Будто есть у тебя худой погреб. В том погребу двенадцать дверей, за двенадцатью замками там конь стоит, вровень со мной родился. Под передним углом богатырские доспехи валяются. Это правда или сонный врак?
— Это, сын, тебе не сон снился, а кто-то тебе дело рассказал. Ну, так делать нечего.
Пошел Иван-царевич к худому погребу. Взял замки богатырской рукой. Сверху рвет, снизу конь двери ломает.
Проломали двери — конь выскочил. Положил Иван-царевич на коня богатырскую ладонь, конь не шелохнется. Поднял Иван-царевич худой погреб за передний угол. Вынул меч-кладенец, копье долгомерно, доспехи богатырские. И поехал по свету братьев искать. Ехал-ехал, до избы доехал. В темной горнице баба-яга сидит. Иван-царевич коня привязал, копье долгомерно на земь кинул. (Все равно никому не поднять). Зашел в горницу, шапку снял, поклонился,
— Где, — говорит, — яга-баба, мой братья?
— В моем дому попьют-поедят, потом вести спрашивают.
— Я в твоём дому не гость, а пришел ответа спрашивать.
А баба-яга взяла, стол поставила, пряников медовых наносила, браги налила. Иван-царевич взял стол правой рукой, в окно выбросил, бели[79] выбил.
Яга-баба видит, что его хитростью не взять, схватила из кошеля две змеи; побежала на Ивана-царевича. Змеи шипят, огнем палят. Иван-царевич взял меч-кладенец, один раз махнул — змеям головы снял. Схватил бабу-ягу, Давай правду пытать. Тут она и покаялась. Он ей голову снес. Одним пальцем двери открыл.
— Живы ли, братья мои да девицы-голубицы?
— Живы, Иван-царевич. На ладан дышим.
Вышли тут царевичи да девицы-голубицы. Худые да бледные, у голубиц пёрышки повылезли.
Пали девицы Ивану-царевичу в ноги:
— Мы тебе, Иван-царевич, не однако отслужим.
Ну, Иван-царевич говорит:
— Который которую сватал, за себя бери, к отцу вези. А я поеду себе суженую добывать.
И поехал. Ехал-ехал, до поля доехал. В том поле стоит виселица. Ведут богатыря йа смерть вешать. Тут Иван-царевич подъехал:
— За что, товарищи, богатыря вешать ладите?
— А за то вещать ладим, что богатырь царску дочь обнасилил.
— Этим море не погано, если хорошая девушка, так и я взамуж возьму. А богатыря отпустить должны, если с царской кровью встретился.
Ну, они подумали и отпустили богатыря. Богатырь пал Ивану-царевичу в ноги:
— Буду тебе Орон-Верный по самую смерть.
Поехал Иван-царевич к царю, посмотрел на царскую дочь:
— Хороша девушка, да не краше девиц-голубиц. Поеду по белу свету поезжу, если краше не найду, то взамуж возьму.
И поехал он по белу свету. Ехал-ехал, пять лет проехал, десять царств видел, а нигде краше девиц-голубиц да царской дочери не видывал. Ну, думает, к тому царю вертаться, ту девушку брать. Заехал он в чисто поле, стоит шатер шелковый, ковром крытый. Богатырский конь кругом ходит — траву кушает, Иван-царевич слёз с коня, его не привязывает:
— Если конь с конем дружны будут, то и богатырь с богатырем дружны будут.
Конь коня о бок трет, одну травинку хрупает Иван-царевич пошел в шатер, да и лет около богатыря спать. Иван-царевич храпит — словно орел летит, богатырь храпит, как гром гремит.
Середь ночи пробудился богатырь — видит, чужой человек лежит. Хотел его сколоть, да и думает:
— Что я сколю сонного, словно мертвого, пусть к свету проснется, будет мне с кем силой мериться,
Вот Иван-царевич к утру-свету проснулся — видит, около богатырь лежит, тот самый — Орон-Верный.
— Здравствуй, Орон-Верный.
— Здравствуй, Иван-царевич, а я чуть тебя сонного не сколол.
— Куда путь держишь, Орон-Верный?
— Я тут пять лет сижу, стерегу — красавицу Марфу Прекрасную — Золотую Грудь.
— А что, Марфа Прекрасная краше девиц-голубиц?
— Марфа Прекрасная что красно солнышко, а девицы-голубицы что черная головня.
Загорелось в сердце у Ивана-царевича на Марфу Прекрасную.
— Нельзя ли, брат Орон, её высмотреть.
— Вот в сегодняшний день она выйдет в сад купаться.
Марфа Прекрасная — Золотая Грудь, она вышла в сад погулять. Иван-царевич встал на коня ногами да через стену смотрит. Марфа Прекрасная стала разоболокаться, мамки да няньки глаза закрыли, ослепнуть бойся. Иван-царевич глаза рукой прикрыл.
Стала Марфа Прекрасная в саду, как красное солнышко. Золотая Грудь как звездочка. Закипело сердце у Ивана-царевича, дал коню шпоры, перескочил через стену, ухватил Марфу Прекрасную и прочь поскакал. Тут забила тревога, закричали мамки да няньки, зазвенели ружья да сабли. Полетела за Иваном-царевичем догони. Налетел Кощей Бессмертный, ему голову срубил, коня убил и Марфу Прекрасную во дворец унес.
