Бой на Калиновом мосту - народные сказки (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗
— Кто, — говорит, — мое платье украл? — говорит девица. Если из сильно старых, то пускай мой прадедушке, а если из средних, то — дедушка, а если ещё из средних, то пускай — отец родной. Буду почитать его вечно душой праведной. А из молодых — пускай мой муж Буду служить ему всей душой праведной!
А он вышел из-за кустика, выносит ей платье:
— Здравствуй, моя девица, я твой муж молодой. Ну, будь моя супруга всевечная и праведная.
— Куда же был ты послан?
— Я послан к вашему хозяину, у которого вы проживаете.
А она ему говорит на ответ:
— Что я тебе скажу, то ты и делай! Какими же вы манерами попали сада, Иван Царевич?
— А вот такими манерами… [идет пересказ предыдущего].
— Ну, вот я тебя и научу. Поезжай к моему хозяину. У моего хозяина есть тридцать восемь голов, а всех надо сорок-голов повесить, — два кола порожни. И нам, по всему быть, да же тут ли есть вдвоем?
Она прилетела прежде его, и потом он явился.
— Здравствуй, Иван Царевич!
— А, вот я к тебе пришел.
— Вижу, вижу.
— Давай мне работу.
— Какая тебе работа? Слуги, давайте стулья, столы, самовар, обед!
— А мы сюда пришли не сидеть, не чаи пить, не обедать, а пришли работать.
— Ну, ладно. Вот, я тебе даю работу, сделать столб от земли до небеси, чтобы мог работать кот, вверх идти — двенадцать сказок сказывать, а вниз идти — двенадцать песен петь хорошо.
Он забрался в свою комнату, запечалился и повесил свою головушку ниже могучих плеч. Открывает свое окно, и поцепалось [в] окошечко [56].
Посмотрел на это окошечко, вдруг моя Марья Царевна тут.
— Что тебе, Иван Царевич, надо?
— Да вот надо одной ночи сделать столб, чтоб туда кот шел — сказки сказывал, а оттуда двенадцать песен пел.
— Это будет все, Иван Васильевич, направлено! Напейся квасу, молися спасу. Утро вечера мудренее, кобыла мерина удалее: возку возит и жеребят носит.
И взяла булавку, в голову воткнула, и спит [он] богатырским сном.
— Ну, — говорит, — хорошо!
Евонная жена это все к утру дело исправила. Дала ж ему кота в руки. Кот пополз вверх по этому столбу — двенадцать сказок сказывает, а сверху спускается — двенадцать песен поет. Удивляется ихний хозяин, что Иван Васильевич хитер, а не он хитер. Это, наутро встает начальник, самой атаман. Приходит ко столбу, видит, что кот ползет кверху и сказывает двенадцать сказок, а оттуда идет — двенадцать песен поет. Потом, погодя маленько, начальник и призывает Ивана Васильевича к себе в комнату.
— О, слуги мои, давайте сюда стулья!
Набирает на столы самовары, приборы и обеды.
— А мы сюда пришли не сидеть, не чай пить. Давай нам работы, не хочу чай пить, не хочу обедать, хочу работы дать.
— Вот тебе работа! берм мыло в свои, руки, умойся белее, будешь девушкам милее. Сделаю из двенадцати лебедей двенадцать девиц. Выбери, которая девица твоя Марья Царевна. А не выберешь — голову на плаху.
Иван Васильевич умылся бело, вышел в коридор и с ним двенадцать девиц. У этих всех девиц одинаковы платья, одинаковы и платки на головах
— Ну вот, выбери Марью Царевну. Не выберешь — голову срублю, а нет — обвенчаю.
Приходит во свою комнату. Повесил свою головушку ниже могучих плеч. Да и думает, как делу быть. Вдруг нигде взялась Марья Царевна, у окна цепается. Отворяет это окно, впускает свою Марью Царевну. Марья Царевна говорит:
— Что, — говорит, — тужишь, Иван Васильевич?
— Да как мне не тужить. Ты гляди, какая мне служба-то дана! Надо из двенадцати девиц выбрать, которая ты, Марья Царевна.
— А, вот, когда нас он в коридор выведет, ты и смотри на меня. У нас будут платья одинаковы, и волосы, и лица, вот изволь узнать меня. А в отличие, скажу тебе, Иван Васильевич: насыплю сахарку кусочек на правой брови, и придет муха, и сахар будет с меня сосать.
— А если, быть может, другая так захочет устроить окроме тебя?
Она отвечает, что «доуменья не хватит окроме меня».
Вызвал ихний хозяин, нечистая сила, в коридор всех двенадцать девиц.
— Первый раз узнал? — спрашивает у Ивана Васильевича.
— Второй раз узнал?
— Нет.
А он с места на место бутит [57] их — чтобы их не признать.
— Также в третий раз: узнал — так узнал, а нет — голова на плаху.
В третий раз она ему сказала:
— На меня смотри. Как муха села на правой брови, так эта самая я и есть.
Ну, он все-таки последний раз узнал, догадался.
— Вот, — говорит, — котора.
Потом вторительный раз призывает к себе слуг.
Стулья набирает, на столы приборы, самовары.
— Мы сюда пришли не сидеть, не чай пить, не обедать, а дело делать.
— Какую тебе дать службу? Вот, против моего окна до этого столба выкопать канаву одной ночи, сделать пароход и напустить в канаву воды, опустить пароход к моему парадному крыльцу, со всеми парами и силами направить, проехавши, к тому столбу.
Наутро встает хозяйка, будит своего мужа:
— Встань, Иван Васильевич! Вот тебе служба есть. Бери молоток и потом колоти по готовым шляпкам, как будто ты пароход делаешь.
Сейчас малец приходит, дает ему молоток в руки.
— Иди скорее на пароход, пока наш атаман не встал. И выйдет наш хозяин благодарить тебя за труды, что будто как ты сработал одной ночью. Затем сядет на пароход прокатиться др столба, поинтересуется твоим пароходом.
— Фу, какой он хитер, — говорит их хозяин, сам сатана; — Устроил одной ночи пароход, и воду напустил. Хорошо!
Вышел на пароход, сел и поехал.
— Ну вот, теперь можете нас обвенчать или нет?
— А тебе надо службу дать. Вот теперь я из девиц обращу двенадцать лебедей, и выбрать из них, которая Марья Царевна. Выберешь, — обвенчать, а нет — голова на плаху. Есть сорок колышков. На двух колышках нет головушек — быть по всему, что вам быть тут.
Обратил двенадцать лебедей. И стучит Марья Царевна у окна. Пропустил Иван Васильевич в комнату во свою, повесил свою головушку ниже могучих плеч.
— Что мне теперь делать? Я теперь сбился в делах своих. Как теперь мне тебя признать между вашими лебедями?
Она и сказала ему на ответ:
— У правого крылышка есть крылышко [58] подольше — замечай меня.
Сейчас в коридор. В коридорах представил своих лебедей двенадцать. Сам сатана сел во стул, сидит во стуле и смотрит на всех лебедей.
— По первый раз сознал ли свою Марью Царевну?
— Никак нет!
Второй раз тоже:
— Никак нет.
Перегонял с места на место.
— В третий раз, последний раз если не узнал — голова на отруб!
В третий раз пошел, признал правое крылышко подольше. Взял её в руки.
— Вот, моя драгоценная судьба — Марья Царевна!
— Узнал! Молодчина в этот раз!
— Та что можете теперь обвенчать или нет?
— Нет, не могу!
— Почему ты не можешь?
— Иди в комнату на старожу [59] — где раньше был.
Приходит в стару комнату, сел во стул, повесил голову пониже могучих плеч да и думает, как делу быть. Сатана ему сказал:
— Вот, я выведу двенадцать жеребенков — все бурые, белогривые. Из двенадцати Жеребенков выбрать. Узды все новые, все одинаково. Вот и выбрать, котора Марья Царевна? — И все двенадцать жеребенков вывел на белый двор.
— Ну ладно, так вот, — говорит, — коли узнаешь — обвенчаю, а нет — голова на плаху!
Сейчас вывел её на двор. Сейчас Марья Царевна поцепалась у окна в его же комнату Ивана Васильевича
— Здорово! Что ты как запечалился? Напейся квасу, молись богу спасу. Утро вечера мудренее… Вот ты смотри правый хвостик: одна волосинка будет подлиннее и покривее.
Он и смотрит, строго смотрит. Усмотрел и узнал в первый раз, также во второй. Перегонял [жеребят атаман] с места на место. Потом [узнал] также в третий.
— Сознал! Действительно, она, Марья Царевна!
И выбрал жеребенка и вывел с белого двора. Не мог сам сатана дознаться, кто хитер.
— Иди во свою комнату. Венчать поманю!
Призывает [Ивана Васильевича] к себе в комнату.
