Из жизни английских привидений - Волков Александр Владимирович (книги онлайн TXT) 📗
Генри Робинсон родом из Ланкашира действительно владел усадьбой Суинсти. В 1590 г. он купил уже существующий дом у Фрэнсиса и Элен Вуд, испытывавших финансовые затруднения. Дом был ветхий — но не до такой степени, чтобы селиться в конюшне, — ив начале XVII в. новый хозяин осуществил упомянутую в легенде реконструкцию. Неизвестно, бывал ли Робинсон в Лондоне во время первой вспышки чумы, пришедшейся на 1603 г. и унесшей жизни 30 тысяч человек.
В середине XVII в. в усадьбе Чавнедж (Стаффордшир) жил сэр Натаниэль Стивенс (1589–1660), влиятельный член парламента. Поначалу он не соглашался голосовать за казнь Карла I, но затем уступил настырным коллегам. Когда младшая дочь хозяина Абигайль (1628—?) узнала о решении отца, она прокляла его и всех будущих владельцев Чавнеджа.
Стивенс заболел и оказался прикован к постели вплоть до своей смерти (ее, однако, пришлось ждать добрых десять лет). Когда завернутое в саван тело сэра Натаниэля лежало в доме, во двор въехал катафалк, запряженный четверкой вороных коней. Им управлял обезглавленный возница в королевском облачении. Труп поднялся в воздух, вылетел наружу и спланировал в катафалк, который сразу тронулся с места и исчез в воротах усадьбы. Изумленные родственники решили, что за Стивенсом приезжал сам Карл I. Решение, что ни говори, дерзновенное: облачение ли возницы навело на эту мысль, или кто-то разглядел в катафалке отрубленную голову с испанской бородкой? А вообще король, управляющий катафалком, — это нормально: я уже говорил о демократических порядках в мире духов. Катафалк всякий раз приезжает за умирающим главой семейства, владеющего поместьем.
Есть девушки в английских усадьбах! Весьма неожиданная реакция для дочери протестанта, но, может, она по традиции пылала страстью к юному роялисту? В любом случае неясно, чем провинились остальные владельцы. Громовые проклятия следовало бы изрекать самому Карлу I, но вряд ли этот мягкий и уравновешенный человек поддался бы нелепому порыву.
Надо сказать, хозяева Чавнеджа с удовольствием принимают у себя почетного гостя. А кого, вы думаете, отрядили ему в компаньоны? Оливера Кромвеля! Тот гостил в одной из комнат дома еще до казни короля, и теперь там царит особо мрачная, давящая на психику атмосфера. Самого лорда-протектора и на сей раз никто не видел, но атмосферу ощутили жена священника, ночевавшая в комнате, электрик, ремонтировавший проводку, один из актеров многочисленных телесериалов, снимавшихся в усадьбе, а также принцесса Мария Луиза Шлезвиг-Гольштейнская (1872–1956), написавшая об этом в своих воспоминаниях.
В XVI в. поместьем Смайтлс в городе Болтоне около Манчестера владела католическая семья Бартон. 24 апреля 1555 г. во время гонений на протестантов со стороны Марии I в Честере был осужден на казнь протестантский подвижник Джордж Марш (1515–1555). Суд использовал показания, добытые на допросе обвиняемого в Большом зале усадьбы Смайтлс. Его допрашивали заядлые паписты, и разгневанный их упрямством Марш воздел перст к небу и изрек проклятие на хозяев дома. «Провалиться мне на месте, — воскликнул он, — если мои слова не сбудутся!» — и со всей силы топнул ногой по каменному полу. Пол треснул, и Марш в ужасе отдернул ногу. Его слова не сбылись, и вместо проклятых католиков в дом является призрак протестанта, нарушившего библейский запрет на клятвы и божбу. Треснувший пол Бартоны отремонтировали — по правде говоря, он давно нуждался в ремонте, — но след башмака Марша сохранили в назидание потомкам, и тот кровоточит в годовщину казни подвижника.
Печальные руины поместья Мортон Корбет в Шропшире напоминают о лежащем на нем проклятии.
Роскошный особняк начал возводить сэр Роберт Корбет (1542–1583), но смерть от чумы помешала ему закончить строительство. Достраивали дом его братья Ричард (1545–1606) и Винсент (1550–1622).
По легенде, сэр Винсент спрятал в недостроенном доме рьяного пуританина Пола Холмярда, преследуемого властями в начале XVII в. Скоро Корбет пожалел о своем гостеприимстве — Холмярд без конца бубнил молитвы и требовал от хозяина воздержания в пище и питии. Однажды к столу подали жирного поросенка, и Холмярд разразился такими проклятиями, что терпение Корбета лопнуло, и он выставил проповедника за дверь. Тот обосновался в соседнем лесу, но каждый день приходил в усадьбу и подолгу стоял, хмуро наблюдая за отделочными работами. Когда дом был готов, Холмярд потряс кулаками и громогласно проклял сэра Винсента и его потомков, предсказав, что те не поселятся в новом жилище.
И в этом случае проклятие не сбылось. В доме успели пожить и сэр Винсент, и его сын Эндрю (1580–1637), и внук Винсент (1617–1657). Во время Гражданской войны укрепленная усадьба была осаждена парламентской армией, основательно ее порушившей. Корбеты с горем пополам отремонтировали дом, но все же покинули его в XVIII в., и только тогда он начал приходить в упадок. В лунные ночи по развалинам бродит призрак Пола Холмярда, недоумевающего, как же он мог промахнуться со сроками.
В XVIII в. (точная дата не называется) в дом усадьбы Левене (Кумбрия) постучалась цыганка, попросившаяся на ночлег. Ее не впустили, и тогда она выкрикнула проклятие: «В доме не родится наследник, пока не замерзнет река Кент и белый олененок не появится в парке». В парке паслось стадо черных норвежских оленей, и белого олененка пришлось дожидаться до 1896 г. В тот же год реку сковал лед, и в Левенсе родился наследник мужского пола. А в 1973 г. призрак цыганки был замечен на мосту неподалеку от дома.
В начале XVIII в. усадьбой владел полковник Джеймс Грехэм (1650–1730), бывший хранитель личной казны короля Иакова II. Сына у него не было, и он вряд ли появился бы в силу возраста полковника. Его дочь Кэтрин (?—1762) в 1709 г. вышла замуж за Генри Говарда (1686–1757), графа Суффолка. У них было несколько сыновей, но родились они не в Левенсе, а в поместье Чарльтон (Уилтшир), главной резиденции графа. Графский титул и родовые земли унаследовал внук Кэтрин — Іенри (1739–1779), который поселил в Левенсе свою мать леди Мэри Финч (1717–1803), вдову Уильяма Говарда (1714–1756), виконта Эндовера, проживавшую здесь оставшуюся часть столетия. Не думаю, что от старой виконтессы ожидали рождения наследника — всех, кого следует, она уже родила.
Граф навещал мать в Левенсе, но сам жил в Чарльтоне. Два его сына умерли в младенчестве в 1778 и 1779 гг., причем второй сын — через два дня после смерти отца. Левене достался по завещанию племяннице графа — Мэри Баго (?—1877), в 1807 г. вышедшей замуж за Фулька Гревилла (?—1846). Их брак не принес детей, и после смерти Мэри в Левенсе поселился ее дальний родственник сэр Джоселин Баго (1854–1913), служивший в Канаде, а затем — его сын Алан (1896–1920). Это он родился в 1896 г., но умер в 24 года от пневмонии. Проклятие цыганки било мимо цели: в усадебном доме жили не главы рода, а их близкие родственницы — достигшие преклонного возраста Кэтрин Грехэм, Мэри Финч и Мэри Баго. Из них не имела сыновей лишь Мэри Баго.
Исчерпывающих данных о владельцах поместья Четвинд на окраине города Ньюпорта (Шропшир) у меня нет. В этих местах объявлялся по-настоящему жуткий призрак. Современное предание связывает его с женой сквайра Пиготта, главы рода, владевшего усадьбой в XV–XVIII вв. Но поместье возникло еще в англосаксонскую эпоху, и, на мой взгляд, облюбовавший его древний дух отношения к Пиготтам не имеет. Впрочем, судите сами.
Во время родов супруги сквайр Пиготт был поставлен перед необходимостью выбирать между ее жизнью и жизнью ребенка. Он выбрал ребенка, за что умирающая жена прокляла его. Проклятие пало и на младенца, внезапно пораженного смертельным недугом, и на всех членов рода. Последний его представитель Роберт Пиготт, шериф Шропшира, продал дом в 1774 г. и уехал в Женеву, где скончался в 1794 г.
А привидение миссис Пиготт уселось на ветвях старого дуба по дороге в соседнюю деревню. Существо расчесывало свои длинные волосы или баюкало скорчившегося на груди ребенка. Ілухой ночью до путников долетал унылый вой, и они старались обходить дуб стороной, а всадники пришпоривали коней, ведь существо имело обыкновение вскакивать на лошадь и обхватывать скользкими лапами сидящего впереди человека. Особенно доставалось гонцам, посланным в ночную пору за доктором или акушеркой.
